тут ориентируется, не особенно разговорчив, что меня устраивает.
Можно осмотреться, отмечая, что место не такое заброшенное, как хочет казаться. Камеры и датчики в оставшихся от капсул нишах, укрепленные нестабильные зоны. Хотя тьма кромешная, конечно, да и состав воздуха для человека не лучший, поэтому мы с водителем в масках.
— Сектор С, тестовые лаборатории. Подъезжаем, — произнес солдат с эмблемой обычного десантника на плече, рядовой. Ну разумеется, верю.
Я усмехнулась, с улучшенным зрением тьма этих коридоров мне совершенно не мешает. СВР поступили хитро: ближайшие к выходу тоннели выглядят так, словно они пусты, выпотрошены и брошены экспедицией. Следы резки, кромешная тьма, спертый воздух и пустота. Придется пройти весьма далеко правильным маршрутом, чтобы попасть в огромные светлые многоуровневые комплексы лабораторий, построенные внутри стазисного комплекса. Здесь есть и доки для фрегатов, и многочисленные исследовательские лаборатории. И хорошая защита от осады, собственный военный контингент и тюрьма для «добровольцев» из числа заключенных.
Есть у СВР такая милая практика, будучи заключенным за тяжкие и особо тяжкие преступления можно подписать договор о участии в экспериментах. Если выжил — свободен. Так написано в договоре. По факту ты слишком много можешь знать, так что дорога эта всегда в один конец, и он вам не понравится. Но добровольцев хватает, как и лабораторий для их утилизации.
Лаборатория аномальных материалов, лаборатории артефактов, тестовые зоны, лаборатории аномальных газов и излучений. Здесь, во тьме и тишине стазисных хранилищ Эден Прайм, на глубине сотен метров ведутся очень интересные исследования. Которые мне и нужны, а точнее командованию, желающему наблюдать за процессом через одержимую.
Мы остановились в тёмном свете внешних ламп, на прицеле турелей. По сути зал перегорожен прочной стеной с бойницами, турелями и орудиями. И это не говоря о ловушках в полу, для незваных гостей. Но у меня есть приглашение. Одержимая встала, и громко произнесла:
— Доброе утро. Пусть сейчас и вечер. Впустите, я волшебное слово знаю: тунц.
Турели втянулись, и открылась не главная дверь, а незаметная металлическая ниша сбоку от большого транспортного шлюза, уехав в стену. Выглянувший охранник помахал нам:
— Вечер добрый. Заходите, мы готовы начинать. Вас и ждут, куратор. Опаздываете.
Я спрыгнула на металлический пол, каждый шаг по которому хорошо слышно. Взмахнула хвостом и быстро пошла к солдату.
— Прошу прощения, мы были заняты сокрытием площадки артефакта. Я готова, давайте пройдем сканирование и отправимся в тестовую зону.
Нужно же сделать вид, что мы закончили раскопки и улетели.
— Конечно, куратор, — кивнул охранник, — прошу за мной. Правила вы знаете.
Правила включают идентификацию, проверку личности минимум дважды, двигаться строго около охранника, никуда не отходить. Иначе задержат.
Внутри комплекс большой, светлый и собран из типовых отпечатанных на трехмерном принтере панелей. Залы протеанского стазисного комплекса были большими, сотни метров в длину, около сорока в высоту. Так что можно без проблем разместить многоэтажные здания. Причем экранирование там такое, что на поверхности никто ничего не поймет и не заметит, хотя в этих залах имеется пара реакторов и много энергоемкого оборудования. Меня интересует два помещения, две тестовые зоны. Немного серо-голубых коридоров, два поста охраны, и мы оказались в разделенной на две части комнате.
В части исследователей, за бронестеклом, стоит Ялорай и группа ученых. Инсектоид как обычно заставляет окружающих нервничать. Я присоединилась к ним. Обменявшись кивками, спросила:
— Как проходит тест?
Профессор, лысый, старый, в очках и белом халате, произнес:
— Очччень хорошо. Мы подключччили к подопытным кристаллическое устройссство, которое передает разные вещи и тестируем их передаччу. Нам удачччно удалось передать через устройссство простые навыки. Ссегодня мы тесстируем передачу восспоминания.
Его ассистент кивнул.
— Да, куратор. Если пройдет удачно, мы передадим реципиенту воспоминания, эмоциональную окраску и навыки.
— Устройство функционально. Примитивно. Но функционально, учитывая ограниченность восприятия вида, — добавила гигантская фигура пришельца.
— Он как всегда, — раздраженно произнес ассистент.
Мне же интересно не это, а сам процесс. Жертва спит на кресле, у изголовья которого на стенде расположена небольшая, с ребром в полметра, треугольная колонна высотой в полметра. Никакого контакта или прямого подключения.
Кристалл светится, воздух вокруг него вибрирует. Фактически, оказывается воздействие на находящегося в бессознательном состоянии реципиента, заставляя его переживать событие. Не просто смотреть, а именно переживать, ощущая эмоции, запоминая движения, вон, конечности дрожат. Не просто картинка, а полноценная загрузка опыта в мозг через полное погружение в событие.
Первые подопытные процедуру не пережили, устройство, настроенное на протеанина, при загрузке информации выжигало или повреждало мозг человеку. С Ялорай удалось выполнить калибровку механизма. Упростить до примитивного человеческого восприятия, как сказал инсектоид. Не забывая глумиться над тем, как ограниченно мы видим мир. И я могу его понять, я не ограничена человеческим восприятием.
Пока же, я глянула на приборы, все идет нормально. Да, активность мозга подопытного куда выше, чем обычно, но пациент не спешит становиться идиотом, умирать от разрушения мозга или ловить инсульт.
— Неплохо, неплохо, — кивнула одержимая, — это какой по счету?
— Двести тринадцццатый отряд подопытттных, — ответил профессор, — мы ожидали, будет сссложнее.
Могу понять. До этого люди работали с оцифровкой мозга для создания ИИ, и этот процесс для копируемого смертелен. А тут обратная процедура, а пользователь должен не просто выжить, но и стать умнее. И процесс должен быть безопасным, если мы хотим его использовать повсеместно, в том числе и на несовершеннолетних. И в создании такого механизма быстрого обучения определенно есть прогресс, как сообщили из лаборатории. Одним из факторов успеха стал сон добровольца, чтобы пользователь лучше воспринимал информацию и не отвлекался.
— Загрузка завершена. Можно будить, — сообщид ассистент через минуту, показывая приходящие в норму показатели, — жив, относительно здоров. И должен быть в своем уме.
Что же, посмотрим.
— Присступайте, — согласился профессор.
Введена химия, и пользователь, мужчина в тюремной робе, начал просыпаться.
— Что за память и навык ему имплантировали? — уточнила одержимая, — он не сможет солгать?
Профессор усмехнулся, глядя через одностороннее зеркало на подскочившего с койки «добровольца». Он в панике начал осматриваться, дергаться.
— Не сможет, — кивнул ассистент, нажимая кнопку. Раздался низкий гул. Пациент подскочил, и начал бешено оглядываться, попытался выглянуть через окно на двери, искать источник звука, подрагивая.
— Их нет? Эти крики, эти твари. Их нет? Этот звук. Они прилетели! Выпустите меня! Выпустите! Быстрее! Я не хочу, чтобы они были здесь! Такие… Такие… Эй, есть кто живой? Эй?
Удовлетворенный реакцией, ученый нажал
