образ жизни.
Когда я закончила выдавать инструкции, ко мне протиснулся Гай и тронул за плечо:
– Кари, нужно поговорить…
Мы расположились в таверне, которая за последние дни превратилась в пункт постоянных сборищ. Натри, как всегда, на привязи, бегал между столами, а музыкальное семейство в рядок расположилось на скамье. Балмаар с Дайком и Майланом остались снаружи, что-то горячо обсуждая.
– Эрдана Карина, – проникновенным, бархатистым голосом начал Гай, – хочу обратиться к тебе сейчас не как к нашей любимой Кари, а как к владелице города, наследнице дома Матвэй.
Мне стало не по себе: «Что ещё случилось?! Почему он так говорит?!»
– Дело в том, что караван завтра отправляется, все вопросы решили, взяли письма и заказы на товары. Только я, то есть мы… Мы хотели бы остаться в Латрасе и надолго.
– Остаться?! – на радостях я вскочила.
– Да! – Гай широко улыбнулся и обнял Хейю за плечи. – У нас будет ребёнок, и я не хочу подвергать опасности свою семью в такие смутные времена. А после сегодняшнего зрелища и такой дружбы между тобой и ангалинами думаю, что надёжней места не найти.
– Ребёнок?! – я кинулась к Хейе, обнимая её через стол. – Это же прекрасно! Поздравляю! Я так рада за вас! А с жильём мы что-нибудь придумаем!
– Не стоит беспокойства… Мы же кочевники, народ непривередливый, нам и кибиток хватит.
Вопрос с домом для Гая решился очень быстро. Балмаар с Дайком чуть не поругались, предлагая каждый поселить их у себя, пока не поставят несколько новых срубов. Но, в конце концов, Дайк повёл их к себе, успокоив, что Хилл вернётся ещё нескоро, а за это время жители помогут со строительством. Вот так в суете и заботах прошёл день. Вечером я заперлась в комнате, выгнав парней ночевать в переднюю и наказав не будить, чтобы не случилось.
В библиотеке было пусто. Я заглянула в лабораторию, но Тана там тоже не было. На столах стояли колбы, реторты, пробирки и другая подобная химическая утварь, но все эти стекляшки были пусты и чисты – ни намёка на какое-либо содержимое. Я стояла в центре этой пронзительной белизны и слушала стук сердца. А ведь недоброе предчувствие не отпускало с тех самых пор, как Мозг несколько раз не ответил на мои мысленные призывы, и вот теперь стало окончательно ясно, что же меня так беспокоило.
Вылетев из лаборатории, я помчалась по коридору в тренировочный зал, хотя уже знала, что и там его не найду. Зал встретил гулким эхом и идеальным порядком. Никого…
– Мо-о-озг!!! – заорала я так громко, насколько могла. – Мо-о-озг!!! Отзовись, Тан!!! Ты слышишь?!! Мозгово-о-ой!!!
От отголосков эха заложило уши. Когда звуки моих воплей затихли, ощущение пустоты наполнило каждую клеточку тела. Он ушёл… Он бросил меня… Растворился… Ничем – ни словом, ни взглядом, ни другим каким намёком – он не выдал своих планов. Он исчез именно тогда, когда я решила серьёзно поговорить, выяснить, кто же он такой на самом деле и зачем всё это ему было нужно. Мастерски ушёл от разговора… Ничего не говоря, ничего не объясняя, не предупреждая и не прощаясь…
Ещё какое-то время я тупо бродила по бесконечным коридорам, освещённым вкрученными прямо в стены лампочками, теша себя идиотской надеждой, что он всё-таки где-то здесь и сооружает какое-то новое пространство, но раз за разом возвращалась к двери в библиотеку. Мой маршрут был будто закольцован, и в какую бы сторону я ни сворачивала, всегда возвращалась к знакомой двери. «Может, хоть записку оставил…» – мелькнула мысль.
В библиотеке я обшарила весь стол, стеллажи с книгами, заглянула даже в мусорную корзину, которая стояла в углу, но не нашла ничего: ни письма, ни записки, ни клочка, ни обрывка… ничего. А ведь он много работал. Я часто видела и полную корзину измятых, исписанных бумаг, рабочий хаос на его столе и пролитые реактивы в лаборатории.
Открыв шкаф в дальнем углу, я обнаружила всю его немногочисленную одежду, аккуратно сложенную на нескольких полках: висящий на плечиках любимый бархатный халат, а также мягкие домашние замшевые туфли на нижней полочке. Проведя ладонью по халату, я прижала ткань к носу: «Запах… Его запах… Ещё сильно ощущается… Голышом, что ли, в неизвестность удалился? Или вся эта бутафория была организована только для меня?!» Резко закрыв дверцу, я плюхнулась на кушетку:
– Ах ты, старый козёл! Профессор… Нет, ты не профессор, ты академик! Магистр обмана и манипулирования!
Бросив взгляд на резной шкафчик, в котором Тан держал свою алкогольную продукцию, я распахнула его и, увидев несколько рядов закупоренных зелёных бутылок, злобно захохотала:
– А зачем ты мне своё пойло оставил?! Что ж сам не вылакал?!
Хлопнув дверцей так, что бутылки задребезжали, я выскочила из библиотеки.
Бумер встретил меня ласковым повизгиванием и потёрся головой о колени, похоже, лежал под дверью, ждал, пока проснусь. Дайк возился на кухне и, как только я вышла, обернулся:
– Что-то ты быстро… нагостилась… – ему никогда не нравились мои визиты к загадочному профессору.
– Всё… – я уселась на низкий стульчик возле плиты.
– Что «всё»?
– Он ушёл. Ходить в гости больше не к кому…
Дайк опустился передо мной на колени:
– Как ушёл? Куда?!
Я пожала плечами:
– Не знаю. В библиотеке его нет, и в тренировочном зале, и в лаборатории… Никаких следов… Всё чисто, пусто и безжизненно…
Слёз не было. Даже странно… Внутри будто возникла какая-то стена и с каждым ударом сердца или вздохом на неё укладывался очередной тяжёлый кирпич. Я буквально чувствовала, как она растёт внутри, укрепляется, раздвигается в стороны, будто отгораживая меня от мыслей, эмоций и воспоминаний, связанных с Таном, которые если вырвутся наружу, то сметут всё на своём пути.
– Дай той успокоительной настойки.
– Может, лучше кшасы? – спросил мой Нянь, заглядывая в глаза.
– Нет.
Плеснув из маленькой фляги, Дайк добавил в кружку воды и протянул мне:
– А я рад, что он ушёл, да и Макс обрадуется. Нас это всегда настораживало…
Я кивнула и залпом выпила:
– Знаю… А где наш ангалинчик? – перевести разговор на другую тему было необходимо, так как обсуждать это исчезновение и себя в качестве последней лохушки, которую столько времени удавалось «разводить», было бы крайне неприятно.
– Или в пещерах, или на охоте со своими… Я с утра его не видел.
– Ну что ж… – я обняла Бумера и чмокнула в холодный мокрый нос. – Тогда нам тоже пора отправляться. Балмаар не говорил, когда будет шхуна до Гейзы?
Но этот вопрос остался без ответа. Из подвала выпрыгнул Макс и кинулся к
