- Никого не впускать - кроме самого аббата!
- Балаган на ярмарке, - вздохнул Джон де Вир. - Капитан, возможностью допросить вражеского командира пренебрегать нельзя - это может переломить весь ход осады. И хотя дело касается не только Дижона, в первую очередь мы отвечаем за жизни тех, кто находится в городе: мы не должны жертвовать ими без необходимости.
Фернандо дель Гиз, сложив руки на груди, растерянно оглядел монастырский зал и покачал головой с коротким смешком, ясно выражавшим: "А что я могу сделать?"
- Хотел бы я видеть сейчас рожу короля-калифа!..
Короткий приказ Аш - и двое из отряда Джонвилля выпроводили его за дверь. Фернандо не сопротивлялся. Аш снова обернулась к Фарис.
- Зачем? - спросила она.
Свет из широких окон трапезной ярко освещал лицо Фарис. Теперь Аш разглядела, как она осунулась: бледная, с покрасневшими веками. Левой рукой женщина нащупывала что-то у бедра. Зеркальное отражение жеста Аш: рука тянется к эфесу меча. Наконец она заговорила, тихо обращаясь к Аш на диалекте карфагенского, привычном для военных лагерей.
- Не забывай, я дозволила провести охоту.
- Что? - Флора шагнула к Аш, не сводя глаз с лица визиготки. - Я не разобрала.
- Напоминает, что она позволила выезд на охоту. Что, если бы не она, здесь бы не было никакой герцогини.
Она встретила взгляд Флориан и удостоверилась, что та разделяет ее мрачное веселье.
- Это правда, - сказала Аш, - так оно и есть.
Фарис проглотила комок в горле. Ее голос звучал напряженно:
- Скажи это своей бургундке. Этим она обязана мне.
- Этим? - переспросила Аш.
Визиготка перешла на язык южной Бургундии. Она говорила неуверенно, с отчетливым акцентом:
- Убежище. Право убежища. Я дала приказ. Я удержала своих офицеров, когда вы выезжали в лес.
Ей было неловко в европейском платье, в рейтузах. Она то и дело бессознательно пыталась одернуть короткие полы камзола. За пять недель, прошедшие с тех пор, как Аш видела ее за столом в визиготском лагере, Фарис сильно похудела - а может, дело было в том, что не было на ней лат и не окружали ее солдаты, - но она казалась еще моложе, чем была.
- С тех пор прошло больше месяца, - угрюмо сказала Аш. - За это время можно было добраться до Карфагена и уничтожить machina rei militaris. Вот это было бы стоящее дело.
На лице Фарис мелькнул страх.
- А ты бы отправилась в Карфаген? Ты бы хотела снова оказаться так близко от Диких Машин? - Ее глаза, опухшие и покрасневшие от долгого недосыпа, встретили глаза Аш, и у той хватило времени подумать: "Вот так и я сейчас выгляжу?" - прежде, чем Фарис добавила: - Я хотела бы это сделать. Но не могла. Не могла решиться подойти так близко к ним... - Она потерла висок. - Пока они здесь... они могли... использовать меня, против моей воли. Ты ведь тоже слышишь их.
- Нет.
- Я тебе не верю! - голос сорвался на крик.
Аделиза заскулила громче.
Фарис смолкла, протянула руку и чуткими пальцами погладила седую голову женщины. Виоланта пренебрежительно взглянула на нее, опустилась на колени и обняла старуху, силясь обхватить ручонками ее плечи.
- Не бойся, - проговорила Фарис на языке карфагенских рабов, которого Аш почти не понимала. - Не бойся, Аделиза.
Старая Аделиза легонько оттолкнула девочку, погладив по груди - нет, не по груди, сообразила Аш. Старуха погладила маленький движущийся комок под рубашкой, который, извиваясь, пробивался к вороту Виоланты.
Аш смотрела, как пегая крыска лижет пальцы ее матери.
Аделиза гладила зверька, приговаривая:
- Бедненький, бедненький... Ничего. Тихо, тихо, не бойся...
- Я говорила с моим отцом, Леофриком. - Рука Фарис все гладила седые волосы.
- Он еще может говорить? - ядовито удивилась Аш.
- Мы с ним пытались убедить калифа Гелимера, что каменный голем должен быть уничтожен. Он не согласился. Гелимер не верит ни единому слову моего отца. Он считает, что Дикие Машины - просто политическая интрига Дома Леофрика, и не намерен обращать на них внимания.
- Черти траханые! - Брань Аш заглушила голоса Флоры и де Вира. - У тебя здесь два легиона, что мешало вам прикончить Гелимера, вернуться в Карфаген и превратить каменного голема в кучу щебня? Что?
Ее гнев испарился при виде изумления на лице Фарис. "Она двадцать лет слышала каменного голема, сколько она себя помнит, он был ее советником в битвах, а вся ее жизнь была отдана королю-калифу - нет, ей и подумать невозможно вернуться домой во главе армии мятежников..."
- Я понимаю, что мы преданы, - заговорила Фарис, - и что моих людей ждет смерть, победят ли они или проиграют. Я пыталась спасти их жизни. Сперва, отказавшись от штурма, предоставив осаду орудиям; потом, позволив жить герцогине Бургундии, стоящей на пути демонов юга. Ты бы сделала то же самое, сестра.
- Нашла сестру! Ради Христа, да ведь мы едва знакомы!
- Ты сестра мне. Мы обе - воины. - Пальцы Фарис замерли на волосах Аделизы. - Вспомни хотя бы о том, что это наша мать.
Аш вскинула руки, обернулась к Флоре:
- Сама с ней разговаривай!
Она почувствовала взгляд Ансельма и заметила, что и Роберт, и Анжелотти, не замечая того, переводят взгляды с нее на Фарис и обратно. Джон де Вир шепнул что-то Баязету, и турок тоже повернулся к Фарис.
Лекарь-герцогиня спросила:
- Зачем вы явились в Дижон?
- Просить убежища, - отвечала визиготка.
- Почему именно теперь?
Оливер де Ла Марш, а за ним и Джонвилль, шагнули вперед, словно заслоняя собой герцогиню. Джонвилль заговорил, не дав ответить Фарис:
- Ваша милость, напрашивается предположение, что ее цель - проникнуть в город и убить вас. Здесь я согласен с нашей Девой, с Аш. Она не скажет ничего существенного. Прикажите казнить ее без промедления.
Фарис, с первым проблеском горького юмора, так свойственного Аш, проговорила:
- Амир-герцогиня, раз уж вы спрашиваете, признаюсь, что я здесь потому, что в этот самый час я должна быть арестована и казнена по приказу короля-калифа.
- А! - удовлетворенно кивнула Аш.
- Он назначил на мое место Санчо Лебриджу, - добавила Фарис.
Аш вспомнила грубого туповатого кузена Астурио Лебриджу; этот человек способен только на то, чтобы неукоснительно повиноваться приказам короля-калифа.
- Когда Лебриджу приступает к исполнению своих обязанностей?
- Сейчас. Уже час как приступил. - Фарис пожала плечами. - Амир Гелимер ясно дал понять на переговорах, что считает меня негодной и безумной. После того, как это было сказано перед лицом союзников, мог ли он оставить меня у власти? Он уверен, что я участвую в заговоре Дома Леофриков, и рад случаю избавиться от меня.
- Разумеется, - кивнула Аш.
- Я знала, что через час буду казнена. И я покинула подкоп, немного обогнав остальных, созвала своих рабов, переоделась в эту трофейную одежду и приказала рабам препроводить "Аш" к воротам Дижона. И меня впустили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
