Картер Хаттон заорал на своих солдат, приказывая им подойти к железнодорожной насыпи, где Траслоу построил их в две шеренги. В течение нескольких секунд они представляли собой заманчивую мишень для канониров, но Траслоу наблюдал за поведением артиллерии и вычислил, что у него есть полминуты до того, пока они успеют перезарядить пушки.
— Целиться в тех ублюдков! Впереди на рельсах! В трех сотнях ярдов! — он бросил взгляд на продвигающихся кавалеристов, которые еще не осознали опасности и по-прежнему шли вдоль сухого участка рельсов, вместо того чтобы спуститься к болоту у опор моста.
— Пли! — рявкнул Траслоу. — А теперь вниз, уходите с рельсов, быстро!
Через пять секунд снаряд просвистел прямо над тем местом, где только что стояли две шеренги Траслоу, и не причинив никакого вреда, разорвался в лесу за позицией Легиона.
Дым от залпа солдат Траслоу рассеялся, и стали видны кавалеристы, разбежавшиеся по наполненным водой озерцам по обе стороны опор моста.
— И не давайте им высовываться! — крикнул Траслоу и обернулся в сторону Эндрю Бейли, идущего с выкопанным снарядом в руках.
Это был десятифунтовый снаряд чуть менее трех дюймов в диаметре, с цинковой затычкой в передней части. Траслоу положил снаряд на шпалу и ножом открыл затычку.
Два скрючившихся неподалеку солдата опасливо посторонились, получив в награду презрительный взгляд Траслоу. Цинковая затычка прижимала погруженный в глубину снаряда стержень. В нем находился подвижный ударник, оканчивающийся медным капсюлем, который при ударе должен был быть выброшен вперед и взорваться.
Подвижный ударник удерживался двумя тонкими и хрупкими металлическими выступами, чтобы детонатор не сдвинулся, а снаряд не разорвался во время транспортировки и в руках канониров.
Лишь резкий удар при приземлении снаряда обладал достаточной силой, чтобы сломать металлические выступы, но снаряд упал в мягкую землю железнодорожной насыпи, так что они остались целыми.
Траслоу сломал лезвием ножа оба выступа и перевернул снаряд, чтобы ударник выпал. В заканчивающемся капсюлем ударнике имелось узкое отверстие, высверленное в центре и заполненное взрывчатой смесью.
Эта смесь должна была поджечь основной заряд, защищенный от влаги бумажной перемычкой. Траслоу проткнул ее палкой и наполовину заполнил пустую запальную трубку порохом из винтовочных патронов.
Под конец он вставил на место ударник, который теперь не утопал в донышке снаряда, а на дюйм высовывался из его передней части. Если бы кто-нибудь стукнул по этому торчащему ударнику, тот вошел бы в тело снаряда, подорвав порох, засыпанный Траслоу в запальную трубку, а тем самым и основной заряд.
Теперь ему нужно было разместить снаряд. Как только прошел последний поезд, инженеры сняли стальные рельсы и погрузили их в вагоны, чтобы отвезти в Ричмонд, а мокрые деревянные шпалы остались на земле.
Траслоу заставил двоих солдат выкопать одну из шпал, а потом вырыть яму в том похожем на могилу отпечатке, который шпала оставила на железнодорожном полотне. Он поместил снаряд в яму с торчащей наверх передней частью, положил рядом с ним камень и тщательно приладил шпалу поверх него.
Он чуть-чуть покачал шпалу, сдвигая ее на дюйм вверх и вниз, а потом сделал шаг назад, чтобы полюбоваться на свою работу. Шпала была примерно на дюйм выше прежнего положения, но если повезет, янки этого не заметят, кто-нибудь наступит на шпалу, и деревяшка ударит по капсюлю.
— Наслаждаетесь, сержант? — из леса, где ожидала большая часть Легиона, вышел майор Бёрд.
— Жаль было терять такой отличный снаряд, — ответил Траслоу, заметив нотку неодобрения в невинном вопросе Бёрда.
Бёрд не был уверен, что мины — это достаточно честный способ ведения войны, но также и знал, что честное ведение войны — смешная затея, развлечение для его зятя. Война — это убийства, а не следование тайному рыцарскому кодексу.
— Для вас только что прибыло письмо, — сказал он Траслоу.
— Для меня? — удивился тот.
— Вот, — Бёрд вытащил из кармана письмо и протянул его сержанту, а потом в половинку бинокля начал рассматривать, как продвигаются дела у инженеров. — Что там такое?
— Заряды отсырели, — объяснил Траслоу, вытерев руки о мундир перед тем как открыть изящный розовый конверт и вытащить из него единственный розовый листок, должно быть, еще из довоенных запасов позолоченной и красиво обрезанной бумаги. Сначала Траслоу уставился на подпись.
— Это от Салли! — в его голосе звучало удивление. Мимо его уха просвистела пуля, а над головой со зловещим завыванием кувыркнулся снаряд.
— О, неплохо, — произнес майор Бёрд, имея в виду не новости Траслоу, а инженеров, которые наконец-то начали карабкаться обратно на южный берег.
— Прикройте их! — крикнул Траслоу, и винтовки снайперов сердито защелкали по берегу реки. — Я и не знал, что моя Салли умеет писать.
Бёрд подумал, судя по конверту, что она и не умеет. Было настоящим чудом, что письмо вообще дошло, но армия прилагала все усилия, чтобы такие чудеса стали возможными. Немногие вещи могли поднять боевой дух больше, чем письма из дома.
— Что она пишет? — спросил Бёрд.
— Не могу сказать точно, — буркнул Траслоу.
Бёрд бросил на сержанта проницательный взгляд. Траслоу был, вне всяких сомнений, самым сильным человеком в Легионе, да и вообще самым сильным человеком из тех, кого знал Бёрд, но сейчас в его глазах было явно заметно смущение и стыд.
— Может, я помогу? — предложил Бёрд как бы мимоходом.
— Это девичий почерк, — сказал Траслоу. — Я могу разобрать ее имя, приблизительно, но больше ничего.
— Позвольте мне, — откликнулся Бёрд, который прекрасно знал, что Траслоу и сам-то не очень хорошо читает. Он взял письмо, а потом поднял глаза на пробегавших мимо инженеров. — Отходите назад! — крикнул Бёрд солдатам одиннадцатой роты и снова взглянул на письмо. — Бог ты мой, — воскликнул он. Почерк и впрямь был ужасным.
— С ней всё в порядке? — немедленно спросил Траслоу полным нетерпения голосом.
— Дело просто в ее почерке, сержант, не более. Давайте посмотрим. Она пишет, что вы удивитесь, когда получите от нее известия, но у нее действительно всё в порядке, и она считает, что должна была написать давным-давно, но она так же упряма, как и вы, вот почему не написала раньше, — пересказал содержание письма Бёрд.
Они с Траслоу остались на насыпи одни и неожиданно стали мишенью для шквалистого огня карабинов. Инженер кричал им, чтобы вернулись, пока не подожгли запал, так что они медленно тронулись в сторону безопасного леса.
— Она пишет, что сожалеет о том, что случилось, — продолжал чтение Бёрд, пока вокруг них свистели пули кавалерии, — но не сожалеет о том, что сделала. Это имеет какой-то смысл?
— В том, что говорит эта девица, ни капли смысла не найдешь, — мрачно прокомментировал Траслоу.
На самом деле он скучал по Салли. Она была упрямой маленькой сучкой, но его единственной родней. Бёрд поспешил продолжить, чтобы не смущать Траслоу тем, что заметил его слезы.
— Она пишет, что виделась с Натом Старбаком! Это интересно. Он приходил к ней, когда его выпустили из тюрьмы, попросил написать вам и обещал, что вернется в Легион. Вот почему она пишет. Должен признаться, — заявил Бёрд, — что Старбак выбрал весьма любопытный путь, чтобы объявить о своем возвращении.
— Ну и где же он? — спросил Траслоу.
— Она не пишет, — Бёрд перевернул письмо.
Инженеры подожгли запал, и мимо Траслоу с Бёрдом незаметно прошипел искрящийся след. Бёрд нахмурился, пытаясь расшифровать вторую страницу.
— Она говорит, что написала по просьбе Ната, но рада, что он попросил, потому что пришло время, чтобы вы с ней снова стали друзьями. И еще она пишет, что у нее новая работа, которую вы бы одобрили, но не говорит какая. Вот и всё, — Бёрд протянул письмо обратно Траслоу.
— Уверен, что теперь вы и сами справитесь, когда я описал его содержание.
— Думаю, что да, — согласился Траслоу и снова шмыгнул носом. — Так мистер Старбак возвращается!
— Да, по словам вашей дочери, — с сомнением произнес Бёрд.
— Значит, вам не нужно будет назначать офицера одиннадцатый роты?
— Я и не собирался.
— Хорошо, — сказал Траслоу. — И вообще, мы ведь выбрали Старбака, так?
— Боюсь, что так.
И причем против воли генерала Фалконера, весело подумал Бёрд. Больше семисот солдат приняли участие в выборах полковых офицеров, и имя Старбака было вписано на пятистах бюллетенях.
— А если выборы что-нибудь значат, — сказал Траслоу, — то Старбак должен находиться здесь, разве не так?
— Полагаю, что так, — согласился Бёрд, — но признаюсь, что не думаю, что генерал Фалконер это допустит. Или полковник Свинерд.
