Не знаю, о чем думала она, сидя рядом и смотря на костер, но вдруг порывисто вскочила и, обняв меня, прижалась к моим губам своими. От неё пахло травой, чем-то сладким и пряным. Было приятно, но я мягко отстранил её, в очередной раз, в душе обозвав себя идиотом.
Та, как будто очнувшись, села рядом и даже слегка отодвинулась.
— Я тебя не люблю… — как бы пересилив себя, проговорила она, глядя на пламя…
Кажется, её снова трясло, и я, встав, накинул ей на плечи свой плащ, и сел напротив.
— Почему он так поступил? Он так изменился… — и опять замолчала.
— Я надеюсь, что он вернется… просто новая обстановка, стресс…
— Сомневаюсь, — и тихонько покачала головой.
— Почему? Ему с Сильмэ ничего не светит, вместе они быть не смогут, да и детей…
— Сомневаюсь, что я позволю ему вернуться, — перебила она меня. С темными у меня создать семью, скорее всего тоже не получится, поэтому из всего многообразия здесь остаешься только ты.
Про наличие у тебя истиной супруги я в курсе, поэтому могу претендовать только на любовницу.
— Но ты же можешь уехать домой! Даже сейчас я тебя не держу!
— Клятва! Она держит. Нинэль нам сказала, что далеко уйти мы все равно не сможем. Еще в первый день…
И смотря на меня начала медленно и неторопливо раздеваться, аккуратно складывая свои вещи рядом.
Я сразу не понял, а когда дошло, непреднамеренно громко приказал одевать все обратно.
— Почему? Какая разница, когда это все случиться?!
— Я… хочу, я попробую как-то снять вашу клятву, вы будете свободны! Одевайся, давай, и больше так не делай!
Та покорно стала одеваться, даже в мой плащ закуталась, видно немного замерзла.
— Ты странный, — через некоторое время, слегка согревшись, она снова заговорила:
— Обычно приходиться наоборот отшивать слишком рьяных кавалеров. У тебя есть жена…. Ты её очень сильно любишь?
— Очень сильно, — к нашему разговору незаметно присоединилась Сильмэ.
Склонившись, чуть слышно продолжила, не ты первая, которая пытается его соблазнить… безрезультатно. — И тихонько хихикнула.
— Иди спать, — это уже мне. Разбудили, понимаешь, на самом интересном своими воплями, теперь сама не засну.
Когда я направился к своему половичку, подтолкнула вслед и девушку с пошлой интонацией:
— Иди, спинку ему погрей, все равно тебе большее не светит.
Все-таки своеобразные у неё шутки.
Рядом со мной действительно пристроилась моя ночная гостья, сначала смущаясь, а потом, уже засыпая, прижалась и даже положила на меня руку. А мне совершено не спалось.
Точнее я не мог сомкнуть глаз, не понимая, что со мной происходит. Я сейчас отчетливо понимал, что безумно хочу эту девочку, что беззащитно прижалась ко мне, доверившись словам дочери. Нет, Аланэль действительно была права — я не любил её, но, два месяца у меня не было женщины и касание её тела жгло мою кожу.
Хотя до этого случая у меня никогда не возникало такого сильного желания, не дающего мне возможности хотя бы развернуться к ней лицом.
Я с ужасом понимал, как во мне, давно забытая поднимается зависть, а может и ревность к её парню. Я ненавидел себя за то, что как мне казалось я уже полностью осознано, потакая своим инстинктам, пытаюсь разъединить эту пару, вспоминая, что обещал совершенно обратное Нинэль, да и им самим тоже.
Казалось, что ночь длилась вечно, эльфиечка тихонько сопела мне в плечо, не подозревая о буре в моей груди.
Изредка проплывала тень моей дочки, когда она проскальзывала мимо костра, заставляла притворяться спящим, заодно проклиная образ, что сложился у всех окружающих насчет меня, а так, наплевал бы на все…
Непроизвольно мысли перескочили на Сильмэ, вспомнился наш с ней костер на берегу, её приставания… Уж не она ли очередной раз пошутила надо мной таким жестоким образом?
Только к утру стал засыпать, а когда почти заснул — приперся нагулявшийся и нажравшийся бегемот, и, обнаружив свое место занятым долго пытался улечься так, чтобы прижаться к моему боку, мешая мне спать, но к удивлению так и не разбудив девушку.
В этот раз проснулся поздно, в обнимку с Мурзиком. Когда исчезла девушка — не почувствовал.
Чему скорее даже обрадовался. Все ночное наваждение как рукой сняло, сейчас я не понимал, как я мог так поступать, свалив все на проделки дочери, но на всякий случай дал себе зарок, теперь сплю только один.
Лучше замерзнуть, чем так мучиться.
Не знаю, как повлияла ночь на всех. Что-то у меня появились сильные сомнения, что приключения Аланэль остались кем-то незамеченным. Все ходили смурные и сосредоточенные. Зато быстро и молча поели.
Но в самом конце еды, Сильмэ вставая, и, как будто продолжая беседу, обычным спокойным голосом выдала:
— Все конечно в курсе, на чем мы клялись, я про золото…
Вроде должны испытывать одинаковые чувства, но лично я, совершенно не согласна с Нинэль, что подчинение Алексэю, — кивнула в мою сторону головой, — стоит воспринимать как унижение.
— Я прекрасно помню предыдущую свою жизнь и то, что пришлось пережить после встречи с ним, точнее после клятвы.
Ну так вот, если б у меня был выбор, — сейчас она, казалось в упор глядела на светлую, — я бы повторила все произошедшее, даже несмотря на то, что в итоге ослепла!
У вас, же все замечательно, а то, что тебя забыл твой кобель, — теперь она обращалась уже к девушке, виновато не какое-то золото, а он сам.
Вы оказались в нашем отряде случайно, и такими же случайными продолжаете в нем оставаться!
После этого в сердцах, скомкав лежавшую рядом салфетку, даже в таких походных условиях Нинэль, была верна своему бзику с сервировкой, стремительно встала и вышла «из-за стола». Все в ответ, смутившись, промолчали, хотя молодые явно задумались и даже как-то объединились чуть позже, что я воспринял с огромным удовольствием — значит управлять поведением присягнувших не так просто.
Судя по тому, что я вспоминал из своих ночных мыслей — Аланель сегодня должна была просто виснуть на мне, не давая прохода, а тут скорее полное равнодушие…
Все быстро собрались и двинулись дальше.
К моему удивлению, даже после такого выпада темной, практически все не перестали считать её «начальником» отряда чаще подходя с повседневными вопросами к ней, а не ко мне.
Вскоре встретилась деревня, даже скорее хутор — жилых было всего три дома. Ни о каком кабаке, конечно, речи и не было.
Единственный, кто мог идти на разведку, не вызывая подозрений был я. Хотела составить компанию и дочка, но я убедил, что если что-то пойдет не так, они это заметят в любом случае.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
