Человек и правитель нелегкой судьбы. На его глазах в 1948 году в иерусалимской мечети Аль?Акса палестинец застрелил деда Абдаллу – как «предателя». Правит королевством, где 60 процентов населения составляют палестинцы. И это постоянно рождало у лидеров Израиля – и не только у них – опасный соблазн за его счет решить «палестинский вопрос».
Хусейн – изворотливый, никогда не «сжигающий своих кораблей» ни на одном направлении политик. Если попытаться одним словом определить смысл и цель всей политической деятельности короля за 40 лет пребывания на троне, это – «выживание», личное и его государства. Дело архисложное, поскольку опасности подстерегали почти отовсюду.
С одной стороны, Израиль с его планами за счет королевства избавиться от самой проблемы палестинцев («за 24 часа», говаривали и Бегин, и Шамир). С другой палестинское Движение сопротивления, которое пробовало установить контроль над Иорданией, и только бойня, учиненная по приказу короля отрядам ООП в 1970 году («черный сентябрь»), предотвратила это. С третьей давление «братских» арабских государств, особенно соседей, нажим фундаменталистов.
Хитроумный и прагматичный, решительный и осторожный, гиб кий и настойчивый, Хусейн выжил, выжило и его королевство. Король как?то сказал мне: «Мы не дали себя затоптать среди великих».
Правда, король не был одинок. Ему помогали и его оберегали. У него были тесные связи – некоторые скажут, слишком тесные – с американцами (их присутствие ощущается весьма весомо, о моем разговоре с наследным принцем Хасаном посольство США, как мне рассказывали, информировали в тот же день) и англичанами. Он никогда не прерывал контактов с Израилем, невзирая на реакцию внутри и извне, получал поддержку от властителей нефтяных монархий.
Лишь однажды, но по?крупному, ему изменили осторожность и расчет, И лишь в одном, но крупном деле он потерпел неудачу. В сезон «Бури в пустыне» король мне до сих пор не вполне ведомо, почему – солидаризировался с Саддамом Хусейном. Из?за этого подвергся остракизму, по опять?таки выжил, был прощен. Ему также не удалось – теперь это уже очевидно – реализовать мечту: сохранить привязанность к себе бывших своих подданных на оккупированном Западном берегу реки Иордан и возвратить его в лоно королевства.
В заключение не могу не сказать, что от Советского Союза на Ближнем Востоке осталось солидное, хоть и небезупречное наследство. И это может служить своего рода итогом советской ближневосточной политики. Речь, прежде всего, идет о весьма разветвленной структуре связей и доверительных контактов, каких не имело, пожалуй, ни одно другое государство. Для многих арабских стран СССР стал партнером номер один. Его влияние на Ближнем Востоке было вполне сравнимо с американским, несмотря на несопоставимость экономических потенциалов. И оно помешало США подобрать все англо?французское наследство в регионе.
Хотя СССР выступал как союзник лишь одной группы арабских государств, его позиция помогла всему арабскому миру закрепить самостоятельность. В результате сформировались устойчивые симпатии к пашей стране, сложилось сознание взаимной необходимости в сотрудничестве. Наши народы, по сути дела, впервые вошли в довольно широкое и близкое соприкосновение. Ныне десятки тысяч арабских семей имеют в своем составе хотя бы одного россиянина, и это самый ценный и самый долговечный «капитал». Крупная заслуга политики тех лет – поддержка палестинского дела и лично Арафата.
Я думаю, для объективной оценки арабской политики Советского Союза и ее плодов отнюдь небесполезны суждения – притом высказанные уже в наши дни – президента X. Мубарака – деятеля, никогда не принадлежавшего к радикальному крылу арабского политического мира и весьма лояльного к США. Мало этого, они были даны накануне визита египетского президента в Москву в сентябре 1997 года и его встреч с российскими лидерами, непосредственно причастными к ликвидации СССР, и уже потому их никак не отнести к разряду дипломатических любезностей. «Мы, – говорил Мубарак – очень хорошо помним ту огромную помощь, которую нам оказал Советский Союз. Этого мы никогда не забудем».
Бесспорно, советская ближневосточная политика имела и свои изъяны, если не пороки. Главный из них – она, как и политика США, была встроена в систему биполярной конфронтации, подчинена ее целям, ее перипетиям. В перестроечные времена в рамках общего пересмотра внешней политики Советского Союза и ответного изменения американской позиции эта стратегия была отброшена. Сделался возможным запуск процесса мирного урегулирования (сентябрь 1991 г. – Мадридская конференция), где СССР выступал коспонсором.
Но уже тогда появились первые признаки ослабления его роли на ближневосточной сцене но мере осложнения положения в стране. Это отчетливо проявилось в ходе кризиса, вызванного иракской агрессией против Кувейта (в том, как он развивался, какими методами разрешался), и в некоторых сторонах двусторонних отношений с арабскими странами, особенно государствами Залива. Хотя позиция Советского Союза определялась принципиальными соображениями, перед лицом своих экономических проблем он практически был вынужден искать финансовой благодарности от этих государств.
Саудовская Аравия предоставила в июне 1991 года несвязанный финансовый кредит в размере 750 млн. долларов, а Кувейт в январе 1991 года – 550 млн. долларов (без взимания процентов в первые четыре года). Еще 200 млн. долларов предоставил Оман. ОАЭ же обещали инвестировать в СССР 1 млрд. долларов, но советская сторона не представила перечень возможных объектов. В ходе визита Е. Примакова в сентябре 1991 года Кувейт согласился проработать вопрос о несвязанном кредите в сумме 500 млн. долларов, а ОАЭ – предоставить такой кредит. С просьбой о дополнительном займе в размере 1 млрд. долларов обратились и к Саудовской Аравии. В октябре 1991 года, принимая меня, король Саудовской Аравии Фахд заявил о намерении изучить в благожелательном духе эту просьбу.
С распадом СССР процесс ослабления наших позиций в регионе ускорился и расширился. Разумеется, немалую роль сыграли утрата статуса сверхдержавы и дальнейшее ухудшение ситуации в России. Но по крайней мере столь же негативное воздействие имела установка па то, чтобы крушить едва ли не все наработанное прежде как «греховное», подчинять политику идеологическим мотивам, пусть и с обратным знаком, зацикленность на американском направлении – и на этом фоне довольно пренебрежительное отношение к арабскому азимуту.
Серьезный ущерб престижу России – а он на Востоке играет особую роль – причинило и впечатление о несамостоятельностинашей политики. Дело ведь дошло до того, что российская дипломатия в избыточном рвении одна из первых солидаризировалась с американской бомбежкой Багдада, от чего открестились иные союзники США. А министр обороны Грачев умудрился даже посетить оккупированные Голанские высоты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
