— Ты поможешь мне, — прохрипел советник, — или я проверю твое бессмертие на прочность.
— Но ведь я не умру, а ты не получишь помощи. Как грустно закончится жизнь, полная стольких возможностей — провалившимся экспериментом… Все мы только зря потратим время.
— Тогда назови свою цену.
Отложив бедренную кость, Цефа сунул в огонь обнаженную руку. От обугливающейся плоти начали подниматься завитки жирного дыма, но жрец всего лишь внимательно следил за происходящим, не выказывая беспокойства.
— Мы получим то, о чем просили всё последние месяцы — доступ к магистру войны.
— Почему я должен предоставить его?
— Потому что иначе ты умрешь.
— Я — расходный материал, — ответил Кривой, — пешка на доске. Приведи более основательный аргумент, чем заботу о моей судьбе.
— Что ж, тогда ты знаешь, что тебя ждет — вечные муки. Это достаточно основательно? Ты споришь неискренне, — добавил жрец, — ведь, если бы тебя не волновала собственная судьба, ты не пришел бы сюда.
— Я не говорил, что не волнуюсь. Отвечай на вопрос.
Встав на ноги, мальчик поднял кроваво-красные глаза. Малогарст не разбирался в возрасте неулучшенных людей — пожалуй, «сосуд» Цефы ещё не стал подростком, но был близок к этому. Возможно, чуть младше мальчишек, становящихся рекрутами легиона? Голова ребенка доставала только до пояса космодесантника.
— Мы — народ единственной истинной веры, — объявил жрец. — Это мы открыли магистру войны глаза на ложь Императора. Как глупо, должно быть, ты почувствовал себя, увидев то же самое… Ложь была очевидной, истина лежала прямо перед вами, всё вокруг указывало на Его фальшь — но вы закрывали глаза, цепляясь за кредо столь же догматичное, что и религии, сокрушенные вами. Сколько раз вы сталкивались с правдой? А теперь, став новообращенными, ты и твои братья пылаете истовой верой людей, которым открыли глаза. Но мы служим богам с давних времен и можем научить вас много большему.
— Я слышал эти посулы и раньше, в особенности от змея-Эреба. Ты ищешь влияния и могущества, которые связаны с доступом к Гору Луперкалю. Этого я позволить не могу — война ведется не ради возвышения культов Давина.
Мальчик пожал плечами.
— Тогда ты умрешь, и будешь вечно гореть, а мы всё равно получим свое.
По обугленной конечности Цефы пробежала дрожь, и плоть вновь стала бледной и нетронутой, не считая мокнущих ритуальных порезов на коже. Подняв руку, жрец улыбнулся окровавленным ртом.
Малогарст молчал, а из окружающей темноты доносилось странно умиротворенное бормотание давинцев. Здесь, в этой металлической пещере, легко было забыть, где ты находишься. Шёпоты исчезли, ощущение нависших над головой миллионов тонн «Мстительного духа» отступило.
— Что я должен сделать? — в конце концов спросил легионер.
Мальчик ухмыльнулся, молча празднуя победу.
— Реализовать свой потенциал. Есть ритуал, который возможно исполнить: он оборонит твою душу от посягательств нерожденного. Твое собственное могущество возрастет — думаю, это честная сделка.
— Когда?
— Поскорее, или тебе конец. Сегодня?
— Пусть так, — хмыкнул Малогарст.
— Значит, в полночь по корабельному времени. Есть одно подходящее место…
Его расположение ворвалось в разум легионера.
Погрузочное углубление, причальная зона лихтеров снабжения, в нескольких сотнях метров от текущей позиции.
— Я буду там.
— Знаю, что будешь, — отозвался Цефа.
Стоя в круге, тщательно выведенном кровью и костяной мукой, Малогарст завершал собственный ритуал. Советник восемь раз поклонился огромному святому октету на стене, держа в руке болтерную гильзу на цепочке. В цилиндрике, запечатанном чёрным воском, хранилась собственная кровь легионера. Кривой пробормотал слова, которые ему передал сам Гор, и гильза испустила поток странного излучения, не принадлежащего материальной реальности — а когда Малогарст открыл глаза, то вещица исчезла. Изуродованное лицо воина попыталось, как смогло, изобразить улыбку.
В круге царила абсолютная тишина — ни звуки корабля, ни шёпот демонов не беспокоили советника. О том, что он находится на звездолёте, напоминала лишь слабая дрожь палубного покрытия.
Открылась дверь, нарушив концентрацию легионера. Задрожали язычки пламени на чёрных свечах.
— Аксиманд, кто тебя впустил? — спросил советник.
— Я из Морниваля, Мал, и могу идти куда захочу. Где ты был? Луперкаль хочет тебя видеть.
— Не могу — как видишь, у меня неотложные дела.
Маленький Гор неравномерно поднял брови на перекошенном лице, которое в определенные моменты выглядело просто гротескным. Воин некогда был живым отражением своего генетического отца; казалось, что увечье разрушит их сходство, но вместо этого Аксиманд стал ещё более напоминать примарха. Он превратился в карикатуру на полубога.
Теперь оба легионера были кривыми, каждый по-своему.
— Ты отвергаешь призыв Гора? — переспросил морнивалец. — Дерзко. Или в твоем запутанном разуме творится нечто иное?
— С чего ты взял? — набросился на него Малогарст.
Аксиманд скорчил немного удивленную гримасу.
— Наверное, ошибся — услышал, как ты что-то мямлишь богам. Ты становишься таким же двинутым, как весь лоргаровский Семнадцатый.
— Ты же видел силы, которыми теперь подчинены мне.
— Верно. Луперки — впечатляющее зрелище, Мал, но доходить до такого… — морнивалец с абсолютным безразличием оглядел приспособления для ритуала. — Мы ведь воины, а не жрецы.
— А я и не жрец, Маленький Гор. Луперки — это оружие, и вот ещё одно, — советник поднял невидимую гильзу.
— У тебя в руке ничего нет, — нахмурился Аксиманд.
— Есть. Я тоже не вижу артефакт, но знаю, что он там. Силы варпа действуют намного эффективнее любого маскирующего устройства — и ты мог бы овладеть подобным могуществом, если бы не был столь зашоренным.
— Мал, может, я и зашоренный, но не настолько тупой, чтобы нарушать прямой приказ Гора.
— Скажи, что я предстану перед ним позже, — Кривой схватил посох.
— Нет уж. Скажи ему сам.
— Аксиманд, я занят, Луперкаль поймет.
— По-моему, это немного самонадеянно, даже для тебя.
— Наш господин в курсе всего, что происходит на этом корабле, Маленький Гор. Он поймет, — взяв трубку пневмопочты, внутри которой лежала туго свернутая полоса пергамента, Малогарст опустил туда же болтерную гильзу. Затем советник закрутил крышку, закрыл гено-замок и протянул послание морнивальцу. — Передай мои распоряжения сержанту Грыбену из 43-й.
— Я тебе не мальчик на побегушках.
— Выполняй приказ, капитан, — произнес Кривой. — И это не просьба. Скажи сержанту, чтобы он аккуратно открыл трубку, вытянул объект за цепочку и повесил на шею.
— Я не вижу там ничего подобного, — возразил Аксиманд.
— В этом-то и дело. Грыбен тоже не увидит артефакт, поэтому настоятельно посоветуй сержанту не потерять его…
Протянув руку, Маленький Гор взял послание.
— И что ты туда засунул? — морнивалец повертел в руках трубку, на которой не было никаких обозначений.
— Своего рода страховку. Не беспокойся об этом, просто доставь сообщение, и немедленно. Никому не говори о нем.
— Что ты задумал, Мал? — пробормотал Аксиманд, сгоравший от любопытства.
— Увидишь. А может, и нет, это совершенно неважно. Имеет значение лишь то, преуспею ли я.
Малогарст вышел из круга, и несмолкаемое ворчание «Мстительного духа» снова зарокотало в ушах воина. Вместе с ним вернулись и шёпоты.
На нижних палубах они уже изменились, став множеством нечестивых голосов, произносящих неоспоримо четкие слова. Однако же, среди них не было того, который пытался услышать советник. Каждый новый голос заставлял его помедлить — знать, где сейчас твой враг, было куда лучше, чем не знать.
По дороге Кривому попалась горсточка трэллов и сервов-чернорабочих. Смертные искоса поглядывали на него, удивляясь, почему легионер так часто появляется в подобном месте. Со временем становилось всё легче отличать верных слуг от потенциальных предателей, поскольку все носили метки преданности старым богам, и совсем немало оказывалось тех, кто выдавал своим поведением страх перед шёпотами. Истинно верующие волновались, но одновременно радовались происходящему — только сервиторы как будто ни на что не обращали внимания, беспечно, как и всегда, топая куда-то по своим делам.
То, верны сервы делу магистра войны или нет, мало что значило, пока они продолжали трудиться. Рабочие были ресурсом, и никто ведь не интересовался мнением, например, болт-зарядов.
Малогарст свернул в редко используемый проход. Часть люменов на потолке перегорела, остальные мерцали с частотой, раздражающей глаза. Голоса здесь безупречно вливались в громыхания и постукивания живого звездного корабля, «Мстительный дух» определенно что-то говорил.
