— Плохи дела.
— Дик спас ее… Дик и эта медсестра, которая пришла вместе с Андервудом. Высокая, красивая девушка. Ее зовут Лори Констебл. Дик сказал, что без нее женщина просто бы умерла. Так или иначе, они ампутировали ногу по колено. Операция продолжалась три часа, и они совершенно вымотались. А плюс к этому у них на руках маленький мальчик с судорожными припадками, и Дик ломает голову над тем, эпилепсия ли это, или внутричерепное давление, или диабет. Было несколько случаев пищевого отравления из-за того, что люди ели еду с истекшим сроком хранения. Он утверждает, что многие могут умереть, если мы не расклеим плакат с инструкцией о том, как пополнять продовольственные запасы. Так, на чем я остановился? Две сломанных руки, один случай гриппа…
— Господи! Грипп?
— Расслабься. Это обычный грипп. Аспирин сбивает температуру, больной не потеет… и приступ не повторяется. Никаких черных пятен на шее. Но Дик не знает точно, какими антибиотиками пользоваться. Он читает ночи напролет, чтобы это выяснить. А еще он боится, что грипп распространится, и начнется паника.
— А кто заболел?
— Женщина по имени Рона Хьюэтт. Она пришла сюда пешком из Ларами, штат Вайоминг. Дик говорит, что от нее остались кожа да кости.
Фрэн кивнула.
— К счастью для нас, эта Лори Констебл, похоже, положила глаз на Дика, хотя он в два раза ее старше. Но я в этом ничего плохого не вижу.
— Как великодушно с твоей стороны удостоить их своего одобрения, Стюарт.
Он улыбнулся.
— Как бы там ни было, Дику уже сорок восемь, и у него неважное сердце. Сейчас он не может заниматься всем сразу… Фактически, он сейчас учится на доктора. — Он серьезно посмотрел на Фрэн. — Я могу понять, чем он так привлек Лори. В наших краях он больше всех похож на героя. Он ведь обычный ветеринар и до смерти боится убить кого-нибудь.
— Стало быть, нам нужно подыскать для комитета кого-нибудь еще.
— Да. Ральф Брентнер ратует за этого Ларри Андервуда, да и из твоих слов следует, что он парень — что надо.
— Да. По-моему, он прекрасно справится. А сегодня я виделась с его леди. Она очень приятная и без ума от Ларри.
— Честно говоря, Фрэнни, мне не очень-то нравится, как он вывалил перед тобой всю свою биографию, при первой же встрече.
— По-моему, это случилось только потому, что я с самого начала была с Гарольдом. Похоже, он очень удивился, что я с тобой, а не с ним.
— Что он навоображал о Гарольде?
— Спроси его и узнаешь.
— Наверное, я так и сделаю.
— Ты собираешься пригласить его в комитет?
— Скорее да, чем нет. — Он встал. — Мне хотелось бы включить в комитет старичка по имени Джадж, но ему семьдесят лет, а это уж слишком много.
— Ты говорил с ним о Ларри?
— Нет, но Ник говорил. Джадж сказал ему, что Ларри — это не совсем тот человек, которого мы ищем. Он сказал, что Ларри только начинает обретать себя, но со временем он станет намного лучше.
— Очень лестная рекомендация.
— Да, — сказал Стью. — Но, прежде чем пригласить его в комитет, я все-таки спрошу у него, что он думает о Гарольде.
— Что там с Гарольдом?
— С таким же успехом я могу спросить об этом у тебя, Фрэн. Ты ведь по-прежнему ощущаешь себя ответственной за него.
— Разве? Я не знаю. Но когда я думаю о нем, я каждый раз чувствую себя немного виноватой.
— Почему? Потому что я помешал ему? Фрэн, ты когда-нибудь хотела его?
— Конечно, нет. — Она чуть не вздрогнула.
— Однажды я солгал ему, — сказал Стью. — Ну… это была не совсем ложь. Это случилось в тот день, когда мы встретились. Четвертого июля. Похоже, он еще тогда почувствовал, что может произойти. Я сказал, что не хочу тебя. Но как я мог тогда знать, захочу я тебя или нет? В книгах бывает любовь с первого взгляда, но в реальной жизни…
Он остановился, и губы его расплылись в улыбке.
— Чему это ты улыбаешься, Стюарт Редман?
— Я просто подумал, что в реальной жизни мне потребовалось… — Он почесал подбородок в раздумье. — Ну, скажем, часа четыре.
Она поцеловала его в щеку.
— Это очень мило с твоей стороны.
— Это правда. Но так или иначе, мне кажется, что он запомнил мои слова и затаил на меня обиду.
— Он никогда не сказал о тебе ни одного плохого слова, Стью. И ни о ком другом.
— Это так, — согласился Стью. — Он улыбается. Именно это-то мне и не нравится.
— Но ты ведь не думаешь, что он… вынашивает замыслы мести?
Стью улыбнулся и встал.
— Нет, только не Гарольд. Глен думает, что оппозиционная партия сформируется вокруг Гарольда. Это не страшно. Надеюсь, он не помешает нам в наших планах.
— Просто помни о том, что он напуган и одинок.
— И ревнив.
— Ревнив? Мне так не кажется. Но он может чувствовать себя отвергнутым. Думаю, он ожидал, что его включат в Организационный Комитет.
— Ник настоял, чтобы его там не было, и мы согласились. Выяснилось, что никто из нас по-настоящему не доверяет ему.
— В Оганквите, — сказала она, — он был самым невыносимым созданием, которое только можно себе представить. Во многом это объяснялось его семейной ситуацией, как мне кажется… но после гриппа он начал меняться. Он начал стараться быть… мужчиной. А потом он изменился снова. Начал все время улыбаться. Больше с ним уже не поговоришь по душам. Он весь ушел в себя. Так бывает с людьми, которые переходят в новую религию или прочитывают… — Она запнулась, и в глазах у нее мелькнуло что-то, очень похожее на страх.
— Прочитывают что?
— Что-то, что изменяет их жизнь, — сказала она. — «Капитал». «Майн Кампф». Или просто перехваченные любовные письма.
— Я не понимаю, о чем ты?
— Гммм? — Она посмотрела на него, словно ее разбудили посреди дневного сна. — Ни о чем. Ты повидаешься с Ларри Андервудом?
— Конечно… если с тобой все в порядке.
— Со мной все прекрасно. Иди. Встреча в семь часов. Если поторопишься, как раз успеешь поужинать.
— Хорошо.
— И не забудь спросить у него, что он думает о Гарольде.
— Не беспокойся, — сказал Стью. — Не забуду.
— И наблюдай за его глазами, когда он будет отвечать, Стюарт.
Когда Стью небрежно спросил о его впечатлениях от Гарольда (речь о вакансии в организационном комитете еще не заходила), в глазах Ларри Андервуда появилось озадаченное и настороженное выражение.
— Фрэн рассказала о моем пристрастии к Гарольду?
— Да.
Ларри и Стью сидели в гостиной небольшого домика. На кухне Люси готовила обед. Плита работала на газовом баллоне. Люси напевала отрывки из «Хонки Тонк Уимен», и голос ее звучал совершенно счастливо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
