Когда желтовато-белое пламя охватило наконец обломки стула, породив пахнущий сосной дым, Райф пошел поискать съестное. Аш сидела не шевелясь, опасаясь отойти от огня. Кухня усадьбы была разорена: везде виднелись обугленные бревна и выпавшие из стен камни. На черных от копоти стенах плясали тени. Аш вздрогнула. Ей недоставало Ангуса... и Снегурки, и Лося. Где-то они теперь? По-прежнему у Собачьего Вождя или перешли к Черному Граду?
Аш на миг прикрыла глаза и занялась своим платьем. Изорванный лиф был грязен, подол оброс льдом. Она соединяла обрывки ткани, завязывая узлы и выдергивая нити из одеяла. Ей не хотелось смотреть на свою грудь... во всяком случае, пока синяки не заживут. С юбкой было проще — Аш просто сняла ее и выбила о стену.
Райф вернулся, когда она подкладывала в огонь последние кусочки дерева. Он набрал в кастрюлю снега, принес стебель цикория с длинными листьями и корешками, а еще тушку какого-то зверька величиной с маленькую собачку, с острыми коготками, лисьей мордочкой и густым, черным с золотом мехом. Аш не могла понять, как Райф убил его, не имея оружия, но потом разглядела над самым сердцем зверька кровавый сгусток, словно от удара кулаком. Встретившись взглядом с Райфом, Аш попыталась выдержать, но под конец все-таки отвела глаза.
Райф, ободрав и выпотрошив тушку, сказал, что этот зверек называется рыболов и его мех высоко ценится у дхунитов, «потому что дхунские короли носили мантии из тонкой шерсти, выкрашенной в синее под цвет их чертополоха, с воротниками из меха рыболова». Аш слушала его с удовольствием и очень радовалась тому, что он не просит ее помочь. Он ловко обработал мясо, орудуя кусочком грифеля, а кровь, которую выцедил, приберег для подливки.
Пока мясо поджаривалось на сковородке, Райф помял листья цикория, бросил их в горшок с тающим снегом и помешивал, пока вода не стала зеленой. Туда же он добавил кровь и мясной сок. Горшок зашипел, и из него повалил пар, пахнущий жареным мясом и горькой лакрицей.
У Аш потекли слюнки.
— А ты мастер готовить.
— В охотничьих лагерях всему научишься, — пожал плечами Райф. — Мальчик, который еще не принес свою первую клятву, во всем зависит от взрослых кланников. Они охотятся, приносят добычу, а мальчишкам приходится обдирать ее и жарить. Таков порядок. К мужчинам, давшим клятву умереть за свой клан, следует относиться уважительно.
Аш хотелось спросить у Райфа, принес ли он сам клятву новика, но что-то удерживало ее, и вместо этого она спросила:
— Ты не знаешь, что случилось с Ангусом?
Райф застыл без движения и ответил не сразу:
— Может быть, его захватил Черный Град — не знаю. Но даже если он остался у Бладда, ничего худого с ним не случится. Живой он ценнее, чем мертвый.
Аш очень хотелось в это верить.
— Что будем делать теперь?
— Как рассветет, двинемся на запад.
— Но нельзя же уходить вот так, сразу, — воскликнула Аш. — А как же Ангус? И ты? Ты не в состоянии пуститься в путь. Посмотри на свои руки, свое лицо...
— У нас нет времени нянчиться с моими ранами или искать Ангуса, — прервал ее Райф. — Заклятие Канта больше не действует. Жители Провала уже зовут тебя, и если верить Канту, это еще не худшее из зол. Он сказал, что ты можешь умереть, что борьба с ними изнуряет тебя. Они уже завладели тобой сегодня — что же будет в другую и все последующие ночи? Сколько времени пройдет, прежде чем мне удастся вернуть тебя назад?
Аш не нашла слов, чтобы ему возразить. Райф был прав, но она не хотела признавать его правоты. Ей нужен был хотя бы день, чтобы посидеть, подумать и как-то изжить ужас того, что случилось с ней у перевала. Ее рука непроизвольно коснулась платья на груди.
— А одежда? Припасы? Лошади у нас есть, но это почти все.
Райф показал на шкурку рыболова, висящую над огнем изнанкой наружу.
— К завтрему она высохнет. Я отскребу ее и выкрою пару варежек или воротник. И пошарю вокруг, как станет светло, — авось найду что-нибудь полезное.
— Ну а с едой как?
— Об этом я позабочусь, — с холодной улыбкой заверил Райф.
Аш принудила себя не выказывать своих чувств. Какое-то время слышно было только шипение сырых дров. Райф, наколов сердце рыболова на палку, повернул его жилами наружу.
— Что произошло сегодня на рассвете?
— Почему ты спрашиваешь? — вскинула глаза Аш.
— Я почувствовал что-то, выйдя из башни. Как в тот день, когда погиб мой отец... только по-другому. Река раздулась и разломала лед у берегов, и запахло металлом — так бывает, когда раскаленную сталь вынимают из горна.
— И ты понял, что это я?
— Да. — Райф встретился с ней глазами. — Я убью всякого, кто тебя обидит.
Ее проняло холодом. У кого-то другого эти слова ничего бы не значили, но в устах Райфа Севранса они были непреложной истиной. Аш подумала и лишь тогда ответила:
— Меня, наверно, одурманили чем-то. Я не помню, как уехала из круглого дома. Помню только холод, легкую тошноту и как мне хотелось одного: спать. А потом эти сны, такие путаные. И чьи-то руки... я подумала, что мне тоже снятся, только это был уже не сон. — Аш потупилась, глядя на трещину в полу. — Меня охватила паника. Все эти мужчины вокруг — я хотела только, чтобы они ушли... я очень рассердилась... — Аш беспомощно потрясла головой.
— А дальше?
— Ты правда хочешь знать? Тебе это правда нужно?
— Я должен знать, протянула ты руки или нет.
Аш глотнула, и ее вдруг замутило от запаха жареного, но голос ее остался спокоен:
— Я почувствовала, как порвались заклятия Канта, но в тот миг мне было все равно. Я хотела, чтобы этих мужчин не было больше. Чтобы они умерли. О Провале я даже не вспомнила. Не знаю, протянула ли я руки, — все произошло так быстро, и я думала только об одном. — Аш улучила момент, чтобы бросить быстрый взгляд на Райфа. — Потом я почувствовала, как что-то льется из меня, и услышала звук, словно ножом по стеклу. Что-то порвалось... может, воздух... не знаю что. По ту сторону виднелось ужасное, Райф. Люди и в то же время не люди, с глазами, горящими черным и красным огнем и сотканными из тени телами. Я видела их и знала, кто они. — Аш содрогнулась. — И они меня не боялись.
Жир шипел, падая в огонь. Теплые руки Райфа обняли Аш — одна за плечи, другая за талию.
— Да помогут нам Каменные Боги, — тихо произнес он, и Аш повторила про себя его слова, хотя клановые боги были ей чужими.
Быстро, опасаясь, что ей не хватит духу, она досказала остальное: как она в ужасе отпрянула назад, как померкло темное пламя в глазах созданий, как вопили они, когда она снова послала их в ад, из которого они вышли.
Рассказывая, она чувствовала, как встают дыбом волосы на теле Райфа. Еще немного — и он отстранился от нее. Она думала, что он вернется к очагу и займется мясом, не решившись взглянуть ей в глаза, — но он вздрогнул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
