Как бы подводя итог всему им сказанному и сделанному за эти дни, он сказал на обеде в Перми: «Я поднимаю бокал за нашу Родину – единую и нераздельную, за нашу Родину, свободную и независимую, за нашу Родину, живущую по вере православной, при мирном производительном труде, при наличии армии, храброй и непобедимой, при правительстве, отвечающем воле народной, – вот за эту Родину я поднимаю бокал».[1114]
Давно ли, казалось, бороздил он волны Чёрного моря, давно ли бродил по дорожкам японских парков – и все его помыслы занимала война. И она всё ещё нескончаемо длится, захватывая все его силы, всю энергию, сжигая и коверкая всё вокруг, но теперь он мечтает о мирной жизни, о мирном производительном труде.
Трудно сказать, чем такое было вызвано: то ли устал от войны, как миллионы его сограждан, то ли возвысился над прежним своим пониманием проблем войны и мира. Скорее всего – и то и другое.
Но… как ни важен мир, гораздо важнее победить большевизм. Иначе не будет той России, мирной, процветающей, сильной, свободной, какой она ему представлялась. В Омске Виктор Пепеляев посоветовал ему совершить такую же поездку по всей Сибири – до Владивостока. Колчак спросил: «Мне скоро предстоит ехать на фронт снова, а туда когда же?» Пепеляев продолжал настаивать: надо принять «героическое решение», надо показаться Сибири. Верховный правитель согласился,[1115] но так и не выбрал время до тех пор, когда ехать в глубь Сибири было уже нельзя. Тогда за допущенную ранее ошибку пришлось дорого заплатить.
* * *
В начале 1919 года верховное командование Советской республики главное внимание уделяло Украинскому фронту, где начали операции войска Франции и Греции. Северный, Восточный и Южный фронты считались второстепенными.[1116]
Восточный фронт красных имел сильные фланги и слабый центр. На северном его участке около 50 тысяч штыков и сабель двух армий противостояли 53-тысячной Сибирской армии генерала Гайды. На юге три красные армии (1-я, 4-я и Туркестанская – в общем около 36 тысяч штыков и сабель) загнали далеко в степь армию атамана Дутова (около 14 тысяч). В дальнейшем красное командование предполагало повернуть эти армии на север и через Троицк и Челябинск зайти в тыл Сибирской и Западной армиям белых, отрезав их от Омска.
В центре Восточного фронта было иное соотношение. Здесь 5-я армия под командованием Ж. К. Блюмберга (11 тысяч штыков и сабель) имела своим противником Западную армию генерала Ханжина, численность коей за зиму была доведена до 40 тысяч человек.[1117] Ударное соединение Западной армии под командованием генерала В. В. Голицына сосредоточилось севернее Самаро-Златоустовской железной дороги. В его состав входили 7-я Уральская дивизия горных стрелков, Ижевская бригада (из рабочих-повстанцев) и 3-я Оренбургская казачья бригада – наиболее боеспособные части Западной армии. В центре Восточного фронта превосходство белых в живой силе было почти четырёхкратным, а по направлению главного удара – вообще трудноопределимым, ибо это был слабо контролируемый стык между 5-й и 2-й армиями. Перед Колчаком и его командованием открывался уникальный шанс нанести удар в глубь Советской республики. В конце февраля ударные части выдвинулись на линию фронта.[1118]
Красные войска, стоявшие под Уфой, были измотаны непрерывными боями местного значения. Сосредоточение ударной группы белых красная разведка обнаружила лишь в конце февраля. Сразу же был составлен план: захватить станцию Аша Балашовская (ныне город Аша), занять горные проходы, а затем по руслу реки Уфы зайти в тыл обнаруженной группировки и обрушить на неё удар.[1119] По-видимому, Блюмберг слабо себе представлял численность этой группы. 4 марта 26-я дивизия красных перешла в наступление вдоль железной дороги и в течение последующих дней, с трудом преодолевая сопротивление противника, заняла несколько деревень и хуторов и почти дошла до Аши Балашовской, когда выяснилось, что дальнейшее наступление для неё гибельно.
4 марта перешли в наступление и белые – в направлении на город Стерлитамак. Сразу же было занято несколько деревень.[1120] Это было отвлекающим ударом, что для красных стало очевидным далеко не сразу.
6 марта Сибирская армия перешла в наступление на Вятском направлении и натолкнулась на жёсткое сопротивление. Перешедшие в тот же день в наступление части ударной группировки Западной армии в направлении на Бирск сначала тоже продвигались с трудом.
Первый громкий успех пришёл не к Западной армии, а к армии Гайды, которая уже 7 марта овладела уездным городом Оханском, а на следующий день – городом Осой. Но в дальнейшем продвижение Сибирской армии замедлилось. В нём уже не было того порыва, которым она была одушевлена в декабре. К 12 марта, за шесть дней наступления, армия Гайды продвинулась на разных участках на 40–50 вёрст.[1121]
Армия же Ханжина, прорвав фронт, вышла на оперативный простор. Ехали на санях, делая по 30–35 вёрст в день.[1122] 8 марта с налёта взяли Бирск – живописно расположенный город на реке Белой, к северу от Уфы. После этого наступающие части повернули на юг, в направлении на станцию Чишмы, охватывая Уфу с запада. В течение нескольких дней они шли по тыловым учреждениям 5-й армии, сея панику в её рядах. РВС армии во главе с Блюмбергом 11 марта спешно выехал из Уфы, и в течение трёх дней, до 14 марта, армия фактически была в неуправляемом состоянии. Да и потом, когда армейский штаб остановился на станции Белебей-Аксаково, не сразу удалось разыскать штабы дивизий и установить с ними связь.[1123] 13 марта белые заняли Уфу. Красные бежали столь поспешно, что, как сообщалось в оперативной сводке Ставки, иногда бросали шинели и даже сапоги.[1124]
14 марта в руки белых перешла станция Чишмы. Но полного окружения оказавшихся в мешке частей Красной армии осуществить не удалось – не был своевременно перекрыт тракт Уфа – Стерлитамак.[1125] Тем не менее некоторым частям выход был закрыт. Так, в одной из сводок сообщалось о сдаче в плен в полном составе 239-го советского полка, в других говорилось о вылавливании разбежавшихся красноармейцев.[1126] Несмотря на неудачу полного окружения 5-й армии, Уфимская операция белых была хорошо задумана и успешно осуществлена.
Белое командование решило повторить попытку поймать красных в мешок. Но маневр не удался, наступающие части перепутались, и потребовалось несколько дней, чтобы привести их в порядок. За это время красные успели устроиться на новом месте, к ним подошли подкрепления из 1-й армии (шесть полков).[1127] В районе Стерлитамака возникла сильная группировка противника, которая начала наступление на Уфу. Оно с трудом сдерживалось противостоящими частями. Борьба приобрела затяжной характер, некоторые деревни несколько раз переходили из рук в руки. Всё это время фронт висел на волоске, ибо бои шли верстах в 35–40 южнее Уфы. Сильно помог белым, но не переломил обстановку переход на их сторону в полном составе Башкирского кавалерийского полка.[1128]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
