виноват, кругом!.. Даже тогда… Даже тогда на складе… Не урони я там ящик с водкой – хрен бы нас повязал участковый! – У протопарторга вновь перемкнуло гортань. – Глеб, я уйду из политики!.. – надрывно поклялся он. – Уже ушёл… Давай забудем всё… Давай снова станем друзьями…
Эта сбивчивая речь произвела на Президента весьма сильное впечатление, но отнюдь не то, на которое надеялся втайне сам Никодим. Поначалу Глеб Портнягин слушал протопарторга с изумлением, переходящим в оторопь. Когда же дело дошло до заверений в дружбе, тяжёлое лицо колдуна из бронзового стало чугунным. Воздух в кабинете отяжелел, как перед грозой. По углам испуганно заклубились угланчики и прочая мелкая проглядь. Под потолком треснул ветвистый разряд, а за всколыхнувшейся гардиной поднялась яростная толкотня…
– Да на хрен ты мне здесь нужен в друзьях? – воздевши к люстре огромные кулаки, грянул Портнягин во всю мощь своих обширных лёгких. – Ты мне там!.. Там во врагах нужен! – И Президент неистово ткнул в сторону Лыцка. – Пока ты там – ты страшилище! Тобой в Америке детей пугают!.. Им же против тебя союзник позарез необходим!.. А союзник – это кто? Это – я!.. Это – Баклужино!.. Значит, гуманитарная помощь, значит, вступление в НАТО!.. Займы, инвестиции, чёрт побери!.. А теперь?.. Слышишь?..
И оба старых врага оторопело прислушались к тишине над Президентским Дворцом.
– Всё… – простонал Глеб. – Отлетались… Только что сообщили: десантный вертолётоносец «Тарава» развернулся в Щучьем Проране и идёт обратно в Каспий! Ничего не будет… Нет тебя в Лыцке, значит и бояться нечего! А ты тут какую-то партизанщину самодеятельную развёл!.. Ну вот чего ты забыл в Баклужино? Зачем ты сюда вообще припёрся?..
– Меня там убрать хотели, Глеб…
– А со мной ты связаться не мог?.. Связаться, объяснить: так, мол, и так, убрать хотят, выручай… Что тебе нужно? Икону? На, возьми икону, возьми что хочешь, возвращайся в Лыцк, спихни этого недоноска Порфирия, но верни мне Запад!.. Верни мне союзников!..
Смаргивая слёзы умиления и не веря своим ушам, Африкан смотрел на взбешённого Глеба… Видимо, всё-таки в глубине души протопарторг был очень хорошим человеком. Потому что только очень хороший человек может оказаться таким дураком.
* * *
Враг – это вам не друг. Друзья – как девушки с вокзала: только свистни – тут же и набегут. А вот врага следует выбирать осмотрительно, как супругу, – чтобы раз и на всю жизнь.
Взять того же Наполеона. Ведь как начинал, как начинал! И что в итоге? Ватерлоо – и остров Святой Елены. А почему? Да потому, что старыми врагами слишком легко бросался! То с одним повоюет – помирится, то с другим, то со всеми сразу. Вот и пробросался…
То ли дело Пётр Первый!.. Как выбрал себе Карла, так всю жизнь с ним и воевал. Застрелили Карла – с его наследниками продолжал воевать. Потому и Великий! Историк Ключевский что про них написал? «Враги, влюблённые друг в друга». Соображал историк, что пишет… Враг – он кто? Он прежде всего – учитель твой! Он – лучшая твоя половина! Чем больше он тебя бьёт, тем умнее ты становишься. Поэтому врага надо беречь. К примеру, видишь: трудное у него положение – ну, так помоги ему и ни в коем случае не добивай. Скажем, свалял он дурака под Полтавой – тут же окажи ответную любезность: устрой сам себе конфузию на реке Прут.
Вообще нужно быть очень наивным человеком, чтобы, попав в беду, кинуться за помощью к друзьям. Друзья, скорее всего, пошлют вас куда подальше, а вот враги – навряд ли. Конечно, при условии, что вы себе выбрали умных врагов.
В остальном же и те, и эти удивительно схожи между собой. И прав, бесконечно прав был полковник Выверзнев, когда, ещё будучи подполковником, выразился в том смысле, что вражда, мол, – это продолжение дружбы иными средствами.
* * *
– Да теперь-то что толковать!.. – с горечью сказал Африкан. – Если бы да кабы… Поздно, Глеб…
– Это почему же поздно?
– Н-ну… – Вместо ответа протопарторг, не вставая с кресла, неловко повёл плечами и руками, словно предъявляя все изъяны костюма, неудачно купленного по дешёвке. – Сам видишь. Нет уж, похоронили – значит похоронили…
– На покой собрался? – задохнувшись, зловеще спросил Портнягин. – Жди! Скажите, какие нежности: похоронили… Ничего! Воскреснешь как миленький!..
– В таком виде?
Африкан ещё раз безнадёжно оглядел свою жиденькую ауру.
– Да почему же в таком? – рявкнул Глеб, выведенный из себя неподатливостью Никодима. – У тебя же в руках икона будет! Чудотворная, прикинь!..
Протопарторг покряхтел, посомневался:
– Чудотворная… Нет, Глеб, без народной поддержки даже с иконой в руках ничего не сотворишь…
– А вот это уже не твоя печаль… – процедил Портнягин, хватая телефонную трубку. – Матвеич у меня в шесть секунд любое чудо организует… Если надо – всю Лигу подключим, но чудеса – будут!.. Выверзнева ко мне! – отрывисто повелел он и снова повернулся к Африкану. – Когда назначен налёт на краеведческий?
Тот лишь улыбнулся в ответ – ласково и печально, как улыбаются, вспомнив наивные отроческие мечты об ограблении продовольственного склада.
– Сегодня в шестнадцать… – со вздохом ответил он.
Портнягин взглянул на часы.
– Ну, с этим сроком мы уже пролетели… Стало быть, всё переносится на семнадцать тридцать… Ровно в семнадцать тридцать на глазах у всех ты выносишь чудотворную из музея. По тебе открывают огонь… – Президент запнулся, пощёлкал пальцами. – Вот тут-то и нужно первое чудо… – озабоченно сообщил он то ли Африкану, то ли самому себе.
– Ты понимаешь или нет, что официально я – покойник? – Протопарторг через силу возвысил голос. – Ну, допустим, в Баклужино поверят, что я жив… А в Лыцке?
– Лыцк тоже обработаем… – сквозь зубы ответил Глеб и пробежался по кабинету. – Значит так… Ты выбираешься на шоссе и с иконой в руках движешься в сторону Чумахлы. Мм… – Портнягин помедлил. – Н-нет… – добавил он с видимым сожалением. – Артобстрела устраивать не стоит – ооновцы не поймут. Ограничимся взрывпакетами…
– Разрешите, Глеб Кондратьич?..
Портнягин обернулся. В тамбуре, придерживая дверь, стоял подозрительно угрюмый полковник Выверзнев.
– Заходи! – бросил Портнягин и далее – напористым, не допускающим возражений голосом: – У краеведческого музея сейчас собрались террористы и ждут… – Президент вонзил пристальный взор в пустоту за плечом Выверзнева. – Что стряслось?
– Уже не ждут, Глеб Кондратьич… – виновато доложил полковник. – Все повязаны…
– Кто приказал?!
Полковник потупился и не ответил. Однако первый чародей страны понял его без слов. Мимика страшков, столпившихся за спиной Выверзнева, была достаточно красноречива…
– Лютого мне!
– Да он уже здесь, Глеб Кондратьич…
В кабинет генерал Лютый проник бочком.
– Вредительством занимаешься? –
