но почему так больно смотреть в них? Нельзя же просто так сказать, что отца больше нет.
— Ему очень тяжело, — девушка посмотрела на женщину, пытаясь читать по её выражению лица, что можно говорить, — ведь он очень любит и тебя, и маму.
— Тогда почему он не вернётся? — её картина мира совсем простенькая.
— Он сейчас не может, — Ада неловко почесала затылок и посмотрела ещё раз в глаза ребёнка. — К сожалению, не всё складывается так, как нам хочется.
— Даже у вас, госпожа жрица? — у дитя такое удивление на лице. Почему это всё свалилось на неё?
— Даже у меня, — тепло улыбнулась. — Твоему папе сейчас одиноко, но у тебя есть мама. Она тоже любит тебя. Дорожи этим и будь с ней. Наверняка, папа хотел бы чтобы вы всегда были вместе.
— Получается, вы не знаете, когда вернётся папа? — девочка опустила взгляд.
— Нет, даже мне многое неизвестно. Подними глаза, малышка. Всё будет хорошо.
— Вы не обманываете? — наивно спросила маленькая Кира, словно после таких слов её нельзя обмануть. Да, врать не хочется, но правда куда ужаснее. Ей не нужно это знать.
— Нет, всё будет хорошо. Если хочешь, можем зажечь огонёк.
— Огонёк? — заинтересовано переспросило дитя.
— Да, огонёк. Ты вложишь в него всю свою любовь и она вместе с огоньком достигнет самих богов, — пояснила Ада. — А они, если сумеют, то помогут тебе.
— Вы уверены? — спросила мать девочки.
— Почему бы и нет? — как-то легко ответила другим вопросом. Всё же дети такие хрупкие. Не надо их расстраивать лишний раз. А как Кира станет повзрослее, то сама всё поймёт. Да и будет в праве разгневаться на избранницу, которая так и не дала ответ. Но, опять же, пройдёт время и она поймёт всё сама. — Ну так что? — посмотрела на ребёнка.
— Давайте.
Девушка провела этих двух "гостей" в другое помещение. В нём сейчас никого нет, но с одной стены свисает несколько чаш, в которых горит красный огонь. Также ещё около десятка похожих пока пустые. Попросив немножко подождать, Ада открыла два небольших шкафчика. В одном находятся сосуды с маслом, в другом небольшие баночки с какими-то порошками, словно в химической лаборатории.
Избранница сначала налила масло в чашу, после чего положила пустой сосуд обратно и закрыла шкафчик. После же взяла три разных порошка. Открыла их и высыпала все три в в масло, перемешав деревянной палочкой.
— А теперь, будьте добры, зажгите это у того огня, — девушка указала на самую большую чашу, что находится на противоположной всем другим стене. Пока женщина пошла выполнять это маленькое поручение, Ада подняла под руки маленькую Киру.
— Вот, — подошла мать девочки с горящей красным палочкой.
— Благодарю. Теперь же дайте это своей дочери, — избранница слегка наклонила голову вперёд, чтобы лучше видеть лицо дитя. — Только осторожно.
Ребёнок взял палочку и девушка подошла ближе к чаше.
— Аккуратно подожги её. Хватает немного дотронуться до краешка, — пояснила Ада. После этого девочка поднесла к краю чаши горящую палочку и масло вспыхнуло таким же алым цветом. После этого избранница отошла и поставила дитя на пол. Забрала также огонь, который она всё ещё держит в руках. — Вот и всё, Кира. Теперь ты можешь идти домой, — вслед за этими словами девушка поднесла к горящей палочке вторую руку и сконцентрировалась. Вокруг пламени пространство словно начало искажаться, после чего ого угасло.
— Спасибо вам, но, наверное, не стоило тратить столько своего времени на нас, — сказала женщина, взяв за руку дочь.
— Поверьте, я не просто так потратила время. Надеюсь, тепло в сердцах будет вечным, а не как этот огонь, — улыбнулась Ада.
— Огромное вам спасибо, — женщина поклонилась.
— Удачи вам, — сказала на прощание избранница, смотря как мать с девочкой уходят сначала из этой комнаты, а потом и вовсе из храма, который опустел. Лишь один силуэт стоит у большого парадного входа, опираясь спиной на дверную рамку.
После того, как те двое ушли, силуэт подошёл ближе. Это Риза. Она всё это время была в зале, а сейчас зачем-то подошла к выходу, наблюдая за чем-то. Но, как в храме стало пусто, она устремилась к подруге.
— Что произошло? — с непониманием спросила адъютантша, окинув взглядом избранницу. — На тебе лица не видно. Да и бледная совсем.
— Эта девочка подошла ко мне и спросила, когда вернётся папа, а он мёртв, — прошептала Ада и обняла собеседницу, которая такого не ожидала. Впрочем, она уже привыкла к подобному и лишь обняла в ответ, легонько похлопав по спине. — Она ещё ничего не понимает, — так же тихо продолжила. — Я не хочу говорить детям, что их родители мертвы, — по щеке верной потекли слёзы.
— Даже не знаю что сказать, — призналась Риза. — Офицеры тоже не могут смотреть в глаза жёнам убитых товарищей. Я тебя, наверное, не пойму, но они должны.
— Я не сказала этого. Не смогла. Как мне смотреть в глаза ребёнку? — шёпотом ответила избранница.
— Почему же ты плачешь?
— Я в глазах её матери увидела ту боль утраты. А девочка… Она ни в чём не виновна, так за что ей всё это? Просто на мгновение осознать, что она больше никогда не увидит лицо родного человека, — девушка затихла. — Она этого не заслужила.
— А ты заслужила? — спросила адъютантша. — Тебе ещё страшнее пришлось. А мне, наверное, равноценно, — рассудила.
— Да что я? Я-то ладно, — вздохнула верная.
— Совсем не думаешь о себе, — Риза посмотрела в сторону входа. — Как всегда. Я это к тому, что мир совсем несправедлив и не нужно задавать такие вопросы, ведь на них нет ответов. Не тебе ли это знать.
— Мне, но каждый раз больно смотреть, — Ада уже успокоилась и отпустила подругу, вытерев слёзы.
— Сколько с тобой ни живу, а всё не могу понять, как ты можешь оставаться такой, — подруга пожала плечами и сделала шаг назад.
— Какой? — не поняла верная.
— Не чёрствой, — пояснила адъютантша. — Мне раза хватило, а ты столько пережила и по прежнему всё задевает сердце, словно впервые.
— Я не могу иначе, — избранница опустила взгляд. — Не хочу
