было она, но в этот момент один из ее браслетов на руке Кощея вспыхнул красным.
— Злата! — подскочил Кощей и кинул на Василису безумный взгляд. — Где она?!
— Так ведь попросилась переночевать у Яши… — испуганно ответила та.
— Папа! — почти одновременно с этим донесся из кабинета крик Демьяна.
***
— Ты слышала шорох? — спросил Яков, прерывая их поцелуй.
Злата прислушалась, но вокруг было тихо. Они с Яшей загулялись в парке и вышли на темную неосвещенную тропинку. И Злата решила, что это чудесное место, чтобы усилить романтический настрой.
— Тебе показалось, — беспечно отозвалась она. — И вообще, ну что ты так напряжен? Расслабься. Ты забываешь, что с тобой ведьма. Я не дам тебя в обиду.
— Мы договорились, что это я тебя защищаю, — качнул головой Яков. — Может быть вернемся в центр парка? Мы очень далеко забрались.
— Яша…
Договорить она не успела. Удар пришелся по голове в район затылка. Злата обмякла и начала заваливаться, но прежде чем Яша успел сообразить, что происходит, второй удар оглушил и его. Сквозь красноватую пелену в глазах Яков с трудом различил два мужских силуэта, выросших над ними.
— Забираем только девчонку? — спросил один из мужчин.
— Обоих, — ответил второй. — А там уж князь сам решит, кто ему нужен, а кто нет.
Глава 32
Голова болела страшно, и эта боль перекрыла все остальные ощущения в теле, так что было сложно даже определить, в каком положении оно находится. Открыть глаза вышло далеко не с первого раза. А когда получилось, Злата обнаружила, что лежит, а над ней простирается высокий сводчатый потолок, тонущий во мраке.
Она была в Нави. Лежала на каменном полу тронного зала.
Как она здесь оказалась?
Злата сглотнула и ощутила во рту металлический привкус. Пришло воспоминание: ее ударили сзади по голове. А ведь Яша был с ней. Его оставили в парке? Она попыталась приподняться — голова немедленно ответила очередным взрывом боли, все вокруг завертелось — и случайно задела рукой что-то мягкое и холодное. Скосила глаза. Яша лежал рядом с ней лежал. И он не двигался.
— Я… Яш… — с трудом позвала она.
Он не откликнулся.
Злата перекатилась на живот — это движение отняло массу сил, и по телу прошелся озноб — и подалась к нему. Приподнялась на руках и опустила голову ему на грудь, пытаясь расслышать сердце: она была абсолютно уверена, что пульс в таком состоянии найти не сможет. Задержала дыхание, чтобы оно не мешало...
Грудь у Яши слабо, но вздымалась, и сердце билось.
Злата глубоко вдохнула и порывисто выдохнула и не заплакала только потому, что слишком плохо себя чувствовала.
Но нужно было прийти в себя и разобраться в том, что случилось. Позвать на помощь отца. Сделать хоть что-то.
Она попыталась встать, но попытка провалилась. Чем больше она двигалась, тем сильнее начинала ощущать тошноту. Хотелось лечь и замереть.
— А я думала, что ты особенная, — услышала она голос от стены и с трудом перевела взгляд в его сторону. На стене горел факел, но говоривший стоял чуть поодаль, во мраке, и был различим лишь силуэт. — А ты такая же, как все, — подвел итог голос. — Сразу бросилась к своему жениху.
Злата прикрыла глаза. Судя по ощущениям, у нее было сотрясение, если не что-то более серьезное. А судя по тому, что творилось вокруг, тот, кто ей его обеспечил, знал, кто она, и сделал это с какой-то целью. Боги, но Яшу-то зачем в это втянули? Он же тут совсем не при чем…
— Кто ты? — выдохнула она.
Говорить тоже было больно.
— Я княжна Евдокия Ростиславовна, — с достоинством ответил силуэт у стены, а потом отделился от него и обрел плоть. Перед Златой стояла девушка в княжеском платье, и ее можно было бы назвать красивой, если бы все не портило выражение лица: брезгливость на нем мешалась с надменностью.
«Евдокия Ростиславовна», — повторила про себя Злата и тут же вспомнила. Та самая, которую летом предлагали в невесты Демьяну. Кажется, Демьян ее где-то спрятал. Что она тут делает?
— Что тебе тут нужно? — хрипло спросила Злата.
— Тут? — вскинула брови княжна, обвела взглядом тронный зал, фыркнула и не ответила. — Давай лучше поговорим о тебе. Ты дочь Кощея. Ты царевна Нави…
Это было произнесено так, что стало понятно: сам этот факт делал Злату невероятно интересной в ее глазах. Евдокию можно было понять, но Злату внезапно поразило, что кто-то чужой знает об этой стороне ее жизни и в связи с этим как-то выделяет ее. До этого об этом знали мама и папа. Братья. Тетя Настя и другие сотрудники Конторы. Яша и Клим, которым, наверное, рассказал дядя Финист. Круг посвященных был очень мал, и никто в нем никогда не относился к ней так, словно она была экспонатом на витрине. Не делал перед ней реверансы и не требовал от нее за это больше или меньше. Эта сторона ее жизни никак не пересекалась с жизнью в том мире, в котором она проводила большую часть времени. Она знала, что она особенная. Но это ни на что не влияло. И только Яша говорил «моя царевна», заставляя ее раз за разом таять от этих слов. Но, как ей казалось, он вкладывал в эти слова несколько иной смысл, нежели желание подчеркнуть тот факт, что она является частью монаршей семьи.
— И что дальше? — спросила Злата.
— Почему Кощей тебя прячет? Ведь ты, как выяснилось, его единственный ребенок. Он счел, что раз ты девочка, то не достойна занять трон?
Злата поджала губы. Много лет подряд она именно так и считала. Полагала, что отец выбрал Демьяна, потому что как мужчина он представлялся ему более подходящей кандидатурой. Но она знала, что отец взял Демьяна в ученики еще до того, как они с мамой узнали, что у них будет ребенок. И Злата решила для себя, что Демьян просто оказался старшим, а трон всегда достается первенцу, и не важно, годится он для этого или нет. Хочет он этого или нет.
Нужно было взять себя в руки. Хотя бы на время. Она будет плакать и бояться, когда все закончится. Когда она вытащит отсюда себя и Яшу. Евдокия права: она
