— Пошли отсюда, — Лея вынула из руки застывшего, словно в параличе, Сэлва розу. — Ты же знаешь, алый — не мой цвет!
— На вас, людей, не угодишь, — буркнул Сэлв, поднимаясь на ноги. — Сплошные капризы и никакой логики. Я всего лишь изучаю ваши примитивные ритуалы, если уж на то пошло, чего ты так беспокоишься?!
— Какой ужас! — воскликнула Эван. — А ведь всего пять лет назад это был такой милый вулканский мальчик — добрый, честный, порядочный! И вот, полюбуйтесь, во что он превратился…
— И ведь всего-навсего хотел получше изучить английский язык! — покачала головой её сестра. — Сколь непредсказуема бывает жизнь в наше нелёгкое время…
— Так ведь изучил же, что вам не нравится? — Сэлв обнял сестёр за плечи. — Лея, ты свободна сегодня вечером?
— Смотря для чего, — буркнула та, передавая розу Микки, просидевшей всю эту сцену на турнике, и рискнувшей спуститься вниз лишь после того, как Полански, продолжая что-то бурчать себе под нос, скрылся в подсобке.
— Для того же, что и всегда, — ухмыльнулся Сэлв. — Ты ведь уже подготовилась к зачёту по молекулярной биохимии?
— Чёрт, ну вот всегда так! — в раздражении воскликнула Лея. — Посмотрите на эту вулканскую дубину — почти на три года меня старше, а я как в школе за него химию делала, так и сейчас тем же самым занимаюсь! И он ещё спрашивает, почему я не вышла за него замуж!!!
— Ну… — Сэлв приподнял одну бровь. — Ещё не всё потеряно. Через два… или три — или сколько там у вас ещё осталось — года ты могла бы ему отказать.
— Тихо, отступник! — шикнула на него Лея. — Здесь эта тема не обсуждается. И уж, тем более, со мной.
— Привет, полукровка, — почти вежливо произнёс Совок, приближаясь к их компании. — Это вы так сержанта довели?
— А если даже и так, что с того?
— Да так, ничего… Мне кажется, он готовит нам всем незапланированный сюрприз, — Совок кивнул в сторону подсобки.
— С чего это ты так уверен?
— Сам не знаю, что-то вроде того, что вы, земляне и полукровки, называете наитием. Лично мне кажется, что если это действительно произойдёт, законы логики явно не пострадают.
— Я смотрю, Эван не оставила тебе ни малейшего шанса? — Сэлв кивнул в сторону тонкой изумрудной царапины, перечеркнувшей Совоку горло.
— Я сам виноват, — тот автоматически потянулся к царапине и тут же отдёрнул руку. — Воротник расстегнулся. Следовало получше подогнать амуницию.
— Ну да, давай теперь отмазки лепить про то, что у тебя руки не из того места растут и всё такое прочее… А, по-моему, Эван просто лучше даётся фехтование, вот и всё. Она ещё в школе ловчее всех нас была, помнишь?..
— Просто она мельче, — буркнул до самой глубины души уязвлённый Совок. — Попробуй попади в такую блоху! Ты сам-то хоть раз с ней дрался?!
— Зачем? — фыркнул Сэлв. — Я не сумасшедший!
Спустя минуту из подсобки вышел подозрительно спокойный Полански, переодевшийся в другую куртку — судя по мрачности оттенка — оставленную там после занятий Сорелом.
— Я знаю, что все вы мечтаете как можно скорее оказаться в космосе, — без вступления начал он голосом, лишённым каких бы ни было эмоций, и от того страшным вдвойне, — и как всех вас огорчает тот факт, что занятия по подготовке к этому знаменательному событию начнутся лишь в конце этого месяца. Принимая во внимание это досадное недоразумение, а также явный переизбыток деструктивной энергии, накопившейся в вас за последние два месяца, я решил пойти вам навстречу и помочь воплотить эту светлую мечту в реальность как можно скорее. Прямо сейчас. Итак… следующим пунктом нашей программы… центрифуга!
— А-а-а! — дружно взвыли курсанты, находящиеся в зале, и вовсе не от восторга.
— И начнём мы с группы номер…
— …семнадцать, — обречённо произнёс Айл.
— Угадал, кудрявый, — Полански зловеще ухмыльнулся. — За мной, мои крошки! Туда, куда не ступала нога… первокурсника!
* * *
Войдя в зал космических тренажёров, курсанты замерли в восторженном трансе — как ни крути, именно через этот зал проходила дорога всех тех, кто рвался в большой космос, и сейчас им предстояло сделать первый шаг на этом пути. Лея, Эван, Совок и Сэлв уже занимались на тренажёрах, подобных этому, когда ходили на подготвительные курсы при космодроме Шикхара, но то, что они видели сейчас, впечатляло гораздо больше.
Полански уверенно провёл их мимо обычной центрифуги и лёгких одноместных тренажёров, предназначенных для тренировки вестибулярного аппарата, и остановился перед странной конструкцией, состоящей из десяти кабин, расположенных по периметру широкого круглого основания. В каждой из них могло поместиться по два человека, но Полански почему-то приказал садиться по одному. Когда все десять кабинок были заняты, а сами курсанты — надёжно пристёгнуты, сержант вышел в центр странной конструкции и поднял руку вверх, призывая воспитанников сосредоточиться на предстоящей задаче.
— Итак, орлы, внимание. Конструкция, которую вы видите перед собой, называется полным симулятором свободного падения, или, если выражаться научно, классической многоосевой каруселью с усложнённым параметром вращения. В данном упражнении — как и в большинстве прочих, что вам предстоит выполнять в будущем, находясь в этом зале — от вас мало что зависит. Основной вашей задачей в следующие пять минут будет удержать при себе ваш завтрак. Всё прочее значения не имеет. Это раз. Второе — в этом зале во время тренировок курсантам принято включать музыку, и я, в принципе, с этим согласен — это помогает сосредоточиться и отвлекает от многих неприятных ощущений. Не будем отклоняться от традиций, однако предупреждаю сразу — я не большой любитель современной музыки. Предпочитаю классику, так что слушать будем именно её. Ну вот, вроде бы всё сказал. А теперь сделайте так, чтобы я вами гордился, — с этими словами Полански покинул центр загадочного сооружения, оставив первокурсников пялиться друг на друга в немом изумлении.
Сержант подошёл к пульту управления и щёлкнул переключателем. Металлический круг слегка наклонился и начал раскручиваться вокруг своей оси. В тот же момент из динамиков донеслось лёгкое шипение — сержант поставил в паз кристалл со своей любимой музыкой. Эван расположилась поудобнее, приготовившись внимать дивным переливам творений Чайковского, Шопена и Листа. Вместо этого тишину разорвал резкий запил бас-гитары, ударных и ещё чего-то очень тяжёлого. «Ду хаст!!!» — громыхнуло из динамиков, включённых на полную мощность, и конструкция понеслась вскачь.
— Всю жизнь мечтала умереть под «Рамштайн», катаясь на карусели!!! — успела проорать Эван сестре, прежде чем резко возросшая сила тяжести намертво сцепила ей зубы.
Эван показалось, что Лея успела кивнуть ей в ответ, но, возможно, это было лишь следствием резкого рывка, отправившего её кабину в беспорядочное вращение. Полански не соврал — испытание оказалось не из лёгких. Помимо того, что круг с кабинками вертелся на бешеной скорости, накреняясь в разные стороны сам по себе, так кабинки ещё и вращались в совершенно самостоятельном режиме, не забывая при этом периодически переворачиваться вверх ногами без какой бы то ни было чёткой последовательности и закономерности! Эван была уверена, что именно в её кабинку вселился злой дух какого-то погибшего на этом испытании курсанта, ибо почти всё время из того, что испытание продлилось вообще, было проделано ею вверх ногами.
А вот Тиру постигло разочарование. Она специально выбрала кабинку рядом с Леей, дабы не упустить не единого слова из того виртуознейшего матерного построения, которое наверняка будет возведено Леей в процессе предстоящего испытания. Однако Лея всё время просидела молча и лишь один раз — во время особо эффектного поворота в сочетании с особо дурным воплем столь популярной некогда рок-группы — из её кабинки раздался короткий и абсолютно безумный хохот. Трудно сказать, чем это было вызвано. Сама Лея этого впоследствии объяснить так и не сумела.
Спустя три с половиной минуты — Ваня успел включить секундомер перед тем, как всё началось — кабинки остановились. Музыка затихла. Несколько секунд курсанты молча сидели в своих кабинках, не осмеливаясь поверить в то, что всё, наконец, кончилось. И в этот момент музыка загремела снова, а огромная плоскость вздрогнула и начала разворачиваться по второму кругу.
— Не-е-ет!!! — хором заорали курсанты, судорожно выдираясь из стискивавших их фиксаторов, что было не вполне разумно, ибо они были единственным препятствием, отделявшим их от верной смерти на протяжении всего испытания.
Вращения плоскости и музыка тут же прекратились.
— Шутка, — сказал весьма довольный собой Полански, выходя в центр круга. — Что ж, на сегодня я вами доволен. Концерт окончен, можете выползать помаленьку, — он нажал на кнопку дистанционного управления и фиксаторы отпустили курсантов на волю, наконец.
