Шло время. На равнине собрались уже почти три полных отряда: два выстроились «забором», линия за линией, третий в таком же строю, но на левом фланге. Почти четверть отряда Атаки еще толпилась в воде, но очередные группы рыцарей и солдат выходили на равнину, пользуясь пробитой сотнями копыт песчаной тропой в расщелине. К броду подходил отряд Неукротимых, а за ним Вейенский, сформированный из рыцарей, имевших свои владения вокруг Эн Вейена, старого и славного города. Его благородие К. Б. И. Кенес послал гонца с приказом обозу сниматься с места. Он вовсе не собирался оставлять повозки отгороженными рекой от основных сил.
При виде выходящих из леса ровных рядов черных лучников старый командир остолбенел. С небольшого холма, на котором он стоял вместе со знаменосцем и несколькими рыцарями, он мог видеть равнину на другой стороне реки, но только через просвет шириной в несколько десятков шагов между «заборами», посередине которого шла дорога. На фоне деревьев сперва трудно было разглядеть отряды, а тем более оценить количество солдат, но расстояние сокращалось, и вскоре строй имперских миновал побоище, на котором все еще поднимали головы покалеченные, с порубленными топорами ногами лошади авангарда. Где-то там, возле леса, на западной стороне дороги, местность образовывала едва видимую складку, однако достаточно заметную для того, чтобы в течение нескольких мгновений Кенес мог видеть над головами конников Третьей Атаки почти весь правый фланг противника; лучи солнца блестели на шлемах легкой пехоты… Судя по всему, подобная же группировка шла на левом фланге имперских. Два полулегиона, весьма многочисленные, в большей степени состоявшие из полусотен, нежели из клиньев, что можно было оценить опытным взглядом, несмотря на расстояние, разделенные идущей посередине колонной щитоносцев, были, однако, полностью бессильны против готовых к атаке «заборов». У Кенеса на северном берегу имелось почти столько же всадников, сколько пехотинцев насчитывал весь Акалийский легион. Лишившись дара речи, он наблюдал самоубийственное наступление шести имперских стрелковых колонн, среди которых мелькали щиты и доспехи единственной тяжелой колонны. Внезапно он пожалел, что до сих пор не форсировал Мереву. Что бы ни происходило на другом берегу, он никак не сумел бы на это повлиять. Сейчас он уже не мог прыгнуть в воду, где толкались десятки, если не сотни солдат. Однако он послал гонца к Неукротимым, чтобы те формировали «острие» вместо «забора». Нигде не показывалась вражеская конница. Кенес жаждал иметь хотя бы один отряд, готовый к маневренной борьбе. Гонец бросился в воду, выкрикивая распоряжение командира. Передаваемый криком из уст в уста приказ явно достиг другого берега реки, поскольку Неукротимые рассыпались на краю обрыва и начали быстро выстраиваться заново.
Четыреста семьдесят всадников отряда Темной Чащи с развернутым знаменем двинулись шагом навстречу врагу. Они отошли на сто шагов, когда с места тронулась вторая линия — четыреста с лишним всадников под сине-зеленым флагом Отдельного отряда. По левую сторону еще раньше, вместе с воинами Чащи, двинулся отряд Третьей Атаки. К «острию», составленному Неукротимыми, присоединялись очередные группы солдат, расформировываемые командирами. Копейщикам указывали места впереди, а арбалетчикам — в глубине группировки. Изрытая копытами расщелина в обрыве выбрасывала из себя непрерывный поток вооруженных людей.
Ехавшие вместе со своими стрелками и оруженосцами рыцари Темной Чащи пустили коней рысью. Шедший рядом отряд Атаки тоже сменил аллюр. Сразу же после перешел на рысь и Отдельный отряд во второй линии. Имперские продолжали двигаться навстречу. Вскоре ряды всадников полностью заслонили обзор, и старый командир, положив железную перчатку на нагрудник, чувствовал лишь, как под доспехами болезненно колотится сердце. Он не понимал, что происходит на другом берегу. К песчаной отмели, с которой начинался брод, как раз направлялся очередной отряд. К. Б. И. Кенес махнул рукой знаменосцу и рыцарям личного эскорта, после чего спустился к воде вместе с остальными. Он знал, что какое-то время не сможет ничего видеть. Но он доверял командирам своих закаленных в боях отрядов.
Тем временем имперские бежали сломя голову. Отряды Атаки и Темной Чащи видели перед собой тысячу задниц и вдвое больше мелькавших ног в темных штанах. Командир Чащи понял, что в этой странной тактике кроется определенный смысл; если он не догонит легионеров до края леса, то его всадники влетят на полном скаку в заросли и разобьются о стволы, или же ему придется остановиться перед самым носом у сидящих в лесу лучников. Прекрасно обученный легион позволял себе насмехаться над дартанскими железными полками. Но что это были за солдаты! Возглавлявший отряд рыцарь знал, что не каждый офицер может позволить себе отдать подчиненным приказ: «Бегите!» Перед лицом сплошного вала конницы, грохочущей копытами по земле, это мог быть последний выполненный приказ… Мчащиеся куда угодно, лишь бы подальше от врага, солдаты редко были в состоянии остановиться.
Возглавлявший атаку опытный воин поступал так не впервые. Он мог оценить расстояние и уже понимал, что беглецов наверняка не догонит. Крикнув знаменосцу, он велел ему дать флагом сигнал перейти на рысь. Он знал, что позади мчится галопом Отдельный отряд, и не мог остановить своих всадников, ибо тогда на него обрушились бы все остальные. Лишь какое-то время спустя, беспокойно глядя на зловеще приблизившуюся стену леса, в тени которой исчезли акалийцы, он отдал другой приказ: «Шагом».
Две цветные линии тяжелой конницы встали на половине дальности выстрела из лука от первых деревьев. Но на левом фланге командир отряда Третьей Атаки принял другое решение, возможно, намного лучшее. Всадники остановились только на самом краю леса, стрелки вслепую послали стрелы между деревьями, и весь отряд соскочил с седел. Рыцари бросали копья и брались за мечи, арбалетчики поспешно натягивали тетивы, чтобы ворваться в лес с заряженным оружием. Легковооруженные имперские могли угодить в основательный переплет!
После неудачной атаки построение «забором» позволяло лишь один маневр — поворот кругом и поспешное отступление галопом. Но командиры отрядов Темной Чащи и Отдельного могли еще поднять своих всадников и поскакать к краю леса, так же как поступили солдаты из соседнего отряда.
Но ничего этого сделано не было.
Резкие звуки офицерских свистков раздались где-то за убогими хижинами деревушки. Сквозь узкие щели в забралах шлемов дартанские рыцари увидели настоящий муравейник — множество красных всадников, мчавшихся бесформенной кучей прямо на открытый фланг двойного «забора», в то время как другие толпы окружали деревню, явно желая зайти отрядам с тыла. После необычного наступления пехоты на тяжелую конницу последовало второе, еще более удивительное. Кто бы ни возглавлял этих солдат, он понятия не имел о построении клиньев и полусотен для атаки. Дартанские рыцари не могли знать, что на них несется легион пехотинцев, умевших ездить верхом, но все же лишь пехотинцев, собранных из всех патрулей, которые еще недавно перемещались по дартанским трактам. Эти солдаты совершенно ничего не знали о строе и сигналах легкой конницы, не в состоянии были выполнить простейший маневр — но тем не менее умели скакать галопом вперед, готовые обрушиться на две неподвижные линии и подавить их одной только численностью. Выстроившиеся «забором» войска без приказа начали разворачиваться в сторону атакующих; строй нарушался и ломался. Надтысячница Тереза вела сражение, постоянно застигая врасплох и дезориентируя противника, который вынужден был реагировать на множество одновременных и порой непонятных угроз. Прежде всего, однако, она была старым командиром конницы, как недавно вежливо сказал ее заместитель. Она знала, докуда могут дойти акалийские пехотинцы, чтобы успеть вернуться в лес, убегая от смертоносной атаки; точно так же она готова была указать острием меча место, где встанут тяжелые отряды, обескураженные безнадежной и опасной, мчащейся галопом в никуда скачкой. Ее удивило лишь смелое решение командира вражеского левого фланга, но ничего страшного пока не случилось, ибо можно было не сомневаться, что командующий лучниками надсотник не примет бой со спешившимся отрядом, скорее завлечет его глубже в лес, ожидая подкрепления. Он должен был его вскоре получить; Тереза уже послала гонца, лучше всего подходящего для бега по лесу, — мохнатого, в недавно сшитом красном дартанском мундире. Начиная сражение, надтысячница больше всего опасалась того, что уже первый отряд, который выйдет на берег, начнет формировать клин. Тогда ей пришлось бы сразу же нанести удар, что вряд ли предвещало победу. Но сперва возникли «заборы», которые легко было выстроить… Она рассчитывала, что именно так и будет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
