Тем не менее эти проблемы становились всё явственнее. Среди помощников Ельцина постоянно обсуждалась тема здоровья президента, его вредных привычек, психологического состояния. Катализатором ситуации стал эпизод в Берлине.
Это случилось 31 августа того же 1994 года. Ельцин вместе с канцлером Германии Гельмутом Колем присутствовал на торжественном параде, посвященном выводу советских войск из Германии. Начало визита не предвещало ничего плохого.
В самолете, который летел в Берлин, Ельцин, как всегда, читал записки и справки своих помощников. Готовился к визиту. График был очень плотный — огромное количество протокольных мероприятий. И лишь 30 августа, как написано в его рабочем графике, был «свободный вечер».
Этот свободный вечер он провел с министром обороны Павлом Грачевым, который сопровождал его в поездке. «Разговор по душам» затянулся надолго. И Ельцин накануне самого ответственного, самого важного дня не смог заснуть. Без сна он приходил в состояние тяжелое, как любой другой человек. Наступило утро. В Берлине стояла страшная жара, и чтобы расслабиться и успокоиться, Ельцин выпил пива (чего делать, конечно, было в такой ситуации нельзя).
Начались запланированные встречи. Но в них сразу проявился незапланированный элемент.
Пока Ельцин возлагал цветы к памятнику воину-освободителю в Трептов-парке, напротив памятника, через дорогу, собралась толпа с плакатами.
Б. Н. не послушался телохранителей и пошел к этим людям. В руках у них были плакаты далеко не дружественного содержания, и выкрикивали они лозунги тоже далеко не пророссийские. «Столкновение» с пикетом длилось недолго, но что-то Ельцина явно разозлило.
Заслышав вскоре после этого эпизода звуки оркестра, он подошел к дирижеру и взял у него палочку. Затем заиграла «Калинка-малинка».
Этот экспромт Ельцина не остался незамеченным ни в наших, ни в мировых СМИ. Кадры с дирижирующим Ельциным стали просто классикой — образ прилепился к нему навечно.
Приговор российской демократической прессы был, кстати, куда более суровым, чем прессы зарубежной. «Известия», в частности, писали, что «президент не частное лицо и представляет не себя одного, не только собственные вкусы и пристрастия. И каждое его появление на людях, каждое сказанное им слово, каждое движение многое говорят не только о нем лично, но и о нас с вами, о политическом и культурном уровне новой России».
Гораздо больше о «культурном уровне» могли бы сказать те, кто действительно был рядом с Ельциным в эти минуты.
Вот что пишет пресс-секретарь Ельцина Вячеслав Костиков:
«После церемонии возложения венков к монументу русского воина-освободителя в Трептов-парке Борис Николаевич шел рядом с Г. Колем в сторону поджидавших нас автобусов и неожиданно начал напевать мелодию из знаменитой “Ленинградской” (блокадной) симфонии Дмитрия Шостаковича — так называемую “тему нашествия”. Я и не предполагал, что у Ельцина такая хорошая музыкальная память. Он довольно точно воспроизвел целый пассаж.
— Похоже, что это Шостакович, — заметил я.
Ельцин был в веселом настроении и стал шутливо доказывать мне, что это мелодия его собственного сочинения…
— Хорошо, Борис Николаевич. Но лучше было бы сказать, что это Шостакович в аранжировке Ельцина.
Между тем Коль насторожился. Он слышал мелодию, которую напевал президент, и, несомненно, она была ему знакома. Конечно же он понимал и заложенный в ней смысл. Он попросил переводчика перевести наш разговор. Выслушав перевод, канцлер остановился и взял Ельцина за руку. Они давно уже были на “ты” и называли друг друга по имени.
— Послушай, Борис… Пусть уж лучше это останется мелодией Шостаковича, а не Ельцина».
Так вот какая музыка на самом деле звучала у него в голове! Тревожная, страшная музыка Шостаковича. Музыка, которая является музыкальным символом фашистской угрозы. Незабываемым символом великой войны. И тогда становится понятным состояние Б. Н.
Утром этого дня Ельцин был страшно взволнован и даже оскорблен некоторыми комментариями в немецкой прессе — о том, что Советская армия победила во Второй мировой, а теперь уходит с позором, поспешно… «Веселое настроение», о котором пишет Костиков, скорее всего, было маской, скрывавшей его подлинные чувства.
Борис Ельцин. 2000 г.
С президентом США Джорджем Бушем-старшим
С президентом Франции Франсуа Миттераном
С канцлером ФРГ Гельмутом Колем
С папой римским Иоанном Павлом II
С Елизаветой II, королевой Великобритании, во время ее визита в Москву
С президентом США Биллом Клинтоном
С председателем КНР Цзян Цзэминем
1996-й — год выборов. Во время поездки по стране
На молодежном рок-концерте во время предвыборной кампании
Во время поездки в Чеченскую Республику
Вместе с членами Аналитической группы. Слева направо: Г. Сатаров, С. Шахрай, В. Шахновский, дочь Ельцина Татьяна, Б. Ельцин, А Чубайс, В Илюшин, С Зверев, И Малашенко
Наина Иосифовна с хирургом-кардиологом Ренатом Акчуриным (слева) американским кардиологом Майклом Дебейки
После операции с внучкой Машей. 1996 г.
На Волге. Самара, 1997 г.
Со старшими внуками — Борей, Катей и Машей
В рабочем кабинете в Кремле
С Патриархом Московским и всея Руси Алексием II
С президентом Франции Жаком Шираком. 1997 г.
С председателем правительства РФ Виктором Черномырдиным
С президентом Белоруссии Александром Лукашенко
С президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
