Они посмотрели на меня и переспросили:
— Ближе к Богу?
Я пояснил:
— Ну да, меньше материального и ближе к Богу, что-то вроде этого.
Они еще внимательнее посмотрели на меня и ответили:
— Но это и есть Бог! Эти вещи — Бог. О чем ты говоришь? Ты хочешь меньше Бога?
— Нет, я хочу быть духовным…
— Это и есть Бог. Если мы правильно поняли, что ты имеешь в виду под «духовностью», то нигде не найти ее больше, чем в вещах.
Созерцание — или переживание и празднование?
Мы пришли в этот материальный мир, чтобы получить опыт взаимодействия с ним. Если же вы по какой-то причине предпочитаете сидеть под деревом и созерцать духовную природу вещей… или, может быть, созерцать свою душу — что ж, прекрасно! Сидеть под деревом день за днем, наблюдая свою душу, — это то же самое, что пялиться на себя в зеркало 24 часа в сутки. Что на это скажет сторонний наблюдатель? «Человек не в своем уме!» Но созерцание своей души — это то же самое! Вы воплотились здесь, чтобы созерцать свою душу? Если вы хотели заниматься созерцанием души, надо было оставаться там, откуда пришли, там это делать намного удобнее.
Мы пришли сюда, чтобы получить опыт пребывания в этом фантастическом трехмерном мире. Похожим образом мы погружаемся в компьютерную игру, но здесь можно брать вещи в руки, можно скользить по воде и ощущать воду, стекающую по нашему телу! Если хотите пропустить все это — ваше право. Но что будет, когда вы вернетесь, и другие сущности спросят вас, что вы испытали в земной жизни?
И вы ответите: «Вообще-то ничего, я созерцал свою душу».
И будете выглядеть дураком! И отправитесь в самый конец очереди на воплощение на Земле. Потому что надо отстоять длинную очередь, чтобы попасть в этот трехмерный мир.
Если хотите попасть сюда, чтобы ничего не делать, — это ваш выбор, но вы здесь, чтобы получать жизненный опыт. Поэтому выбирайте для себя все самое радостное и интересное. Привлекайте его к себе с помощью визуализации, как если бы вы его уже испытали — и это будет началом, а также способом привлечения этого опыта в вашу жизнь.
Наши проблемы с вещами
Иногда у нас масса проблем с материальными благами. Знаете, я раньше считал, что иметь слишком много вещей не есть хорошо. Ну, знаете, «это так не духовно…»
Как материальные предметы могут не иметь духовного начала? Они сделаны из той же энергии, что и все остальное, — из любви! Мы пришли на Землю, чтобы лично испытать взаимодействие с ними. Мы пришли сюда, чтобы гулять по лесу, кататься на велосипеде, запускать в небо змея, а может быть, и полетать самому. Ощутить, что значит водить машину, как это — греться на солнце, что значит чувствовать вкус дождя на губах. Мы пришли испытать это по максимуму! Вот почему мы здесь.
Через нашу признательность всем этим материальным вещам мы излучаем любовь, и этот мир начинает светиться любовью еще сильнее. Видите, как важны вещи! Они тут для того, чтобы мы испытали новые ощущения, для нашей радости. Иногда, правда, мы придаем вещам не свойственное им значение. Конструктор, который с любовью создает прекрасные машины, скажем, «мерседес», «BMW» или «ягуар», нуждается в людях, живущих в изобилии и радости, которые хотят испытать удовольствие от вождения этих машин. Конечно!
И если нам не позволено иметь все эти вещи, то, что мне здесь делать? Сидеть, созерцая свою душу? Созерцая Бога? Я мог заниматься этим там, откуда пришел, для этого мне не нужно было приходить на Землю. В таком случае приход сюда совершенно бесполезен. Все равно, что приехать в другую страну, но ходить в ресторан с кухней той местности, откуда вы прибыли. Если вы, например, канадец, то во Франции хотите пойти во французский ресторан, попробовать французскую кухню, увидеть французские здания, поговорить с французами, любоваться французским ландшафтом… Вы не пойдете там в канадский ресторан — это глупо, можно с таким же успехом остаться дома. Вы путешествуете для того, чтобы познакомиться с жизнью других стран.
А теперь представьте, что французы отказались от всех своих материальных вещей. Вы поедите во Францию, но что там увидите? Наверное, немного…
Жить, как тибетцы?
Разумеется, я не утверждаю, что, например, тибетцы, отказавшиеся от материальных благ, делают что-то неправильно. Они поступают правильно — для себя. Если они хотят жить в крохотной холодной каменной лачуге размером полтора метра на полтора, постепенно отмораживая себе зады, — не вопрос. «Давай, не сдерживай себя, просиди 80 лет на холодном камне, питаясь холодной комковатой кашей, распевая „Омммм“… Через 80 лет это будет прекрасно у тебя получаться. Может быть, продвинешься настолько, что полюбишь сидеть на холодных камнях!»
Ну, а я скажу, что нравится мне: сидеть в горячей ванне, прихлебывая вкусный капучино. Вот что я люблю!
Кстати, пробовал и я сидеть в маленькой пещере на холодном сыром камне… Попробовал и решил, что это не то, чем я собираюсь заниматься следующие 40 лет. Нет, определенно не то.
Пожалуй, я ищу больше удовольствия от жизни, больше радости. Хочу, чтобы мое сердце широко раскрывалось, чтобы радость брызгами летела во все стороны, как из вулкана. Совершенно не могу себе представить этого в тесной каменной пещере, с маленькой миской остывшей каши в руках и босыми ногами на холодном полу. Не представляю себе, что это возможно там… Но если вы получаете от этого удовольствие — тогда вперед! А если вам, кстати, не нужны материальные блага и вы хотите от них избавиться, то знайте — вы можете выслать все мне. У меня есть небольшой домик, в котором я буду играться с вашими вещами. И если кто-то еще захочет ко мне присоединиться — я им тоже позволю поиграть. Отличное решение для нас обоих!
Итак, мы научились направлять наши чувства
Теперь рассмотрим создание материальных благ практически. Мы научились управлять нашими чувствами. Ведь мы получили опыт обладания 3,6 миллиона, испытали уверенность и счастье, которые дают эти деньги, — хотя денег еще нет.
Мы научились сами управлять своими чувствами, вместо того чтобы позволять делать это окружающему миру. В некоторых случаях вполне допустимо разрешить миру определять, что мы чувствуем. Когда я смотрю кино, то позволяю фильму до некоторой степени управлять моими ощущениями, и это дает мне возможность получить удовольствие от просмотра. Но я никогда не позволю этого средствам массовой информации — фактически, я сразу выключаю телевизор. Я не уделяю им внимания, ведь они живут в больном и печальном мире. Но уважаю их право жить в нем, как уважаю право отшельника жить в пещере — это абсолютно нормально.
