В среднем на «Мире» экипажи сменялись каждые полгода. Менялись, в основном, тройками, почти как в хоккее. Гостиница, постоялый двор, взятый в аренду орбитальный дом. Каждые три месяца к нему подкатывали грузовики с топливом и с тонной сухого груза, где было все: от продовольствия до запчастей. Все это требовалось разгрузить и разложить по полочкам, поставить на инвентарный учет и использовать размеренно, по плану. Нет, все?таки это в целом трудно представить.
Если к нашему земному опыту добавить немного фантазии, можно додумать, что стало с космическим домом после 10–летнего проживания, особенно если учесть его гостиничный вариант с постоянной сменой пришельцев–землян.
На 12 году полета «Мира» судьба приготовила нам новые испытания, которые вытянулись в длинную цепь продолжительностью почти в целый год. Пожар, следовавшие один за другим отказы бортового компьютера и другой аппаратуры и, наконец, столкновение с грузовиком, на полном ходу въехавшим под брюхо станции и продырявившим один из боковых модулей, что чуть не привело к фатальным последствиям.
За все время полета орбитального «Мира» не было столько трудных и Драматических событий, как в 1997 году. Несмотря на потери, Земля и космос сумели выстоять и оправиться, для того чтобы продолжить полет в течение еще, по крайней мере, двух лет.
В критическое время обнажились многие технические и организационные недостатки. Россияне, как не раз бывало в прошлом, сумели мобилизоваться. Американцев аварийные события застали почти врасплох, продолжение совместных полетов оказалось под вопросом. В конце концов, НАСА, несмотря на прессинг, осталось верным партнером и внесло свой, американский вклад в общее дело — и не только финансовый.
Люди, ведущие «игроки и тренеры», тоже попали под лупу повышенного профессионального и общественного внимания. Можно ли слетать в космос на 1–2 недели, и даже отлетать полгода, и, став героем, не раскрыться, не обнаружить истинные качества, достоинства и недостатки? Как на войне, на переднем крае, человек раскрывается полностью и быстро в критические периоды. Так было в стране в 1941–м, а на орбитальном «Мире» — в 1997–м. События сталкивали людей. Особенно примечательно и интересно то, что они представляли интересы разных профессиональных групп и даже, как любят говорить американцы, — различных культур. Все это было связано с жизнью в России и США, с тем, что происходило и изменялось в этих странах и в остальном мире. В России, все мы, на Земле и на орбите, работали в новых экономических условиях, поэтому космонавты постоянно находились под дополнительным прессингом и не забывали о том, что их гонорар зависел от качества и количества выполненных работ.
От воспоминаний и общих рассуждений, от описания организационно–социальных процессов и проблем пора перейти к действительным событиям, которые происходили и сопровождали полет орбитального «Мира» в 1997 году.
Надо сказать, что все последние годы планы полетов космонавтов выполнялись лишь с небольшими отклонениями, без срывов. Парадоксально, но факт, что на фоне общего развала экономики страны, большинства ее отраслей, в первую очередь — высоких технологий, жизнь на орбите продолжалась. Несмотря на то, что весь этот развал коснулся космической отрасли, корабли и ракеты–носители в целом готовились в соответствии с этими планами. Даже в годы плановой экономики под командованием настоящих министров, под неусыпным надзором партийных и других органов такой последовательности не наблюдалось. Несмотря на упадок и разброд в службах космодрома Байконур, запуски в космос проходили четко, без срывов и аварий. Немногие знают, каких усилий это стоило. Центр управления полетом и НИПы, разбросанные на все еще большой территории России, поддерживали связь с разведчиками вселенной и управляли кораблями и модулями. Очевидцы, правда, говорили, что их состояние приближалось к пределу.
В этом безусловная заслуга, прежде всего, руководства РКК «Энергия» и предприятий–смежников, работавших под эгидой Российского космического агентства и последних «космических военных», которые героически сражались, чтобы сохранить остатки былой мощи и выжить самим.
В феврале 1997 года на станцию прибыл новый экипаж, и началась ЭО-23 — двадцать третья экспедиция. В. Циблиеву и А. Лазуткину предстояло работать на орбите полгода. За месяц до этого очередной рейс «Спейс Шаттла» STS-81 доставил на «Мир» астронавта Дж. Линенджера. Ещё три месяца спустя после визита следующего Шаттла (STS-84) его сменил М. Фоал, американец, родившийся в Англии и окончивший университет в Кембридже. Членам этого смешанного экипажа судьба приготовила, пожалуй, наибольшие испытания, и не только им. Пожар произошел еще на пересменке, загоревшуюся кислородную шашку пришлось тушить командиру предыдущего «Союза ТМ-24» В. Корзуну и его бортинженеру А. Калери, которым после благополучного возвращения на Землю присвоили звания почетных пожарных.
Для командира ЭО-23 В. Циблиева это была вторая экспедиция на «Мир». Его первый, в целом успешный полет с очень опытным и авторитетным бортинженером А. Серебровым, был омрачен беспрецедентным столкновением их корабля во время заключительного облета станции с целью фотографирования. Космонавты вовремя не активизировали ручку реактивного управления, забыв переключить тумблер. К счастью, тогда никто не пострадал.
Очень противоречивым оказался Циблиев. В 1997 году его прилет на «Мир» начался с успеха, когда на последних метрах после неожиданного отказа автоматики командир успешно выполнил стыковку вручную. На этот раз ему, по натуре — не лидеру, выпала намного более сложная и тяжелая миссия. Вместо всезнающего Сереброва теперь рядом работали другой Саша, нерукодельный и совсем зеленый Лазуткин, и несговорчивый эгоцентрист Джерри, с которым часто не могли найти общий язык даже американцы — ни в космосе, ни на Земле. Линенджера интересовали в основном упражнения на тренажерах, чтобы вернуться на землю в форме, и научная программа, чтобы отчитаться перед НАСА. При выходе в открытый космос сразу за открытым люком он почти запаниковал. А ещё он посылал открытые письма почти грудному сыну, подробно описывая, как просто пописать в невесомости и как сложно делать там «большие» дела. Говорили, что таким образом он начал подготовку к предвыборной кампании в Конгресс. Однако россиян удивить политикой было уже трудно.
В течение всего полета, в нескольких трудных ситуациях, как всегда, объективные обстоятельства усугублялись субъективными качествами людей, и не только на орбите. Отношения между экипажем и ЦУПом обострились. Такие отношения всегда со всеми экипажами складывались непросто, однако чем выше были деловые качества космонавтов, тем проще и эффективнее налаживалось взаимодействие, это — факт. «Земля», как известно, имеет немало своих недостатков, но она большая, а коллективный разум умнее, — при правильной организации, конечно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
