главного секретаря, очень важного человека (!), тихую истерику, дерганье глаза и тремор всех конечностей. Но вот когда выяснилось, что эти самые просители в приемной были старшими из тех самых команд, которые прислали для обучения эмиры, тогда Хани закатил в секретариате настоящий скандал!
К его возмущенным воплям присоединились и сопровождавшие его наложники. Те очень хорошо поняли только одно: Хани ждал появления этих людей, а лентяи из секретариата даже и не подумали сообщить об этом супругу повелителя! От такой коллективной омежьей истерики в секретариате все забились по углам в надежде пережить этот ужас. Сами старшие, съежившись, тихо сидели, не зная, что делать дальше. Хани, едва угомонив своих «помощников», вывел своих будущих учеников во внутренний двор для разговора.
Старшие команд были все как на подбор крупными бетами. По всей видимости, эмиры, увидев Умара, решили, что работа в парниках требует большой физической силы, поэтому и подобрали крупных, как медведи, мужчин. Они привезли образцы песка вместе со схематическим изображением местности вокруг каждого эмирата. Хани подробно расспросил каждого о ветрах, утренних туманах, о том, какие горы поблизости и какой камень там добывают. О горах и камнях мужчины знали все, а вот о климате на прилегающей территории имели самые общие представления. Да, ветра дуют, то оттуда, то отсюда, и туманы бывают. Но им даже в голову не приходило все это отслеживать. Они лучше ориентировались в крепости скальных пород, чем во влажности почвы.
Сашши только вздыхал и делал пометки на полях карт. Он отправил карты и образцы песка в свою комнату с суровым наказом ничего не перепутать и решил вместе со старшими команд пойти к Умару, чтобы все показать и рассказать на месте. Но следом за ним потянулись еще и омеги, а охранникам никто не разрешал выпускать наложников в город. После долгих переговоров Хани с облегчением оставил свой «хвост» во дворце, а сам довольный помчался в парники в сопровождении двух альф и будущих учеников.
Омега как раз успел посмотреть на новые натянутые парники, на то, как меняли стекла в теплицах, и как распускаются новые почки на деревьях. Умар показывал участки, подготовленные под новые посадки, и первые ростки в уже установленных парниках. Сашши едва успел предупредить, чтобы новенькие завтра не забыли взять с собой ручки и бумагу для записей, как из дворца примчался злой эмир и, сверкая глазами, подхватил к себе на седло Хани и увез его во дворец.
Айюб был недоволен тем, что Хани покинул стены дворца. Он теперь супруг эмира, а не гость Ясмина. Начавшаяся было ссора переросла в бурное примирение в спальне. И только после того, как потные и умиротворенные супруги расцепили объятия, они смогли поговорить без крика и взаимных упреков. Да, статус Хани изменился, но это вовсе не значит, что он обязан безвылазно сидеть во дворце. Да, он может заниматься своими делами и дальше, но теперь он будет выходить в город не только в сопровождении двух охранников, но и слуг. Ведь если Хани станет плохо в городе, то никто не имеет права к нему прикоснуться, кроме мужа и прислуги!
В спальню проскользнул Амин, он со счастливой улыбкой поцеловал Айюба, а затем и Хани. Погладив омегу по ноге, сладко добавил:
— Хани, милый, в твоем положении надо быть аккуратнее, а вдруг тебе станет плохо прямо на улице? Ты теперь в ответе не только за себя, но и за малыша!
— Хани? — альфа привстал на локте и пытливо посмотрел на Сашши. — Ты беременный?
— Я? — удивился омега и понюхал сгиб руки и запястья. — С чего ты взял?
— Хани, от тебя уже пахнет карамелькой! — Амин просто светился от счастья. — Я так рад за тебя! Ребенок это дар Всевышнего!
Айюб, вжавшись носом в шею омеги, жадно обнюхал, и, разулыбавшись, поцеловал в метку на шее.
— Хани, любовь моя! — Айюб сжал супруга в объятиях. — Я так рад! У нас будет маленький! У нас будет не просто ребенок, у тебя добавился явно цветочный запах! А значит у нас будет омежка! У нас в семье будет еще один лисенок!
— Ты уверен? — Амин выглядел растерянным.
— Да! — Айюб светился, как солнышко. — Когда омега беременеет, то от него начинает пахнуть карамелькой, но ты, Амин, когда ходил беременный альфами, то от тебя пахло не только нашим общим запахом, но еще и запахом альфочек. А от Хани пахнет цветочным запахом, пока еще не разобрать каким, но это точно запах омежки! О, Амин, — Айюб потянулся и поцеловал растерянного старшего супруга, — спасибо, что ты принес нам такую радостную весть! Ты так внимателен к Хани! Я подарю тебе ожерелье за такую радостную весть! Пойду, расскажу оми! — Айюб стал быстро одеваться. — У меня будет лисичка! У меня два сына альфы, а теперь еще второй лисенок в семье! Я чувствую себя богаче царя Соломона! Оми!
Айюб выскочил из спальни счастливый, как первоклашка, получивший первую пятерку.
— Ну, надо, пожалуй, отпраздновать такую новость, — Амин выглядел потерянным, но, подумав, встрепенулся и снова ласково улыбнулся, погладив Хани по голой ноге. — Ну что ж, раз ты уже беременный, то теперь будешь спать в своей комнате! Себя надо беречь! А то вдруг Айюб в порыве страсти повредит малышу? Жалко, конечно, что ты так и не попробовал, как бывает весело, когда в кровати несколько омег, но, — Амин притворно заботливо вздохнул и погладил Хани, радуясь про себя от того, как вытянулось лицо у младшего мужа. — Не переживай! Ты же не будешь всю жизнь беременным! Вот родишь, придёшь в норму и опять сюда вернёшься! Айюб все равно к беременным не прикасается! Он боится им навредить! Ну что, одевайся и пошли! Туда уже все твои бумаги перенесли, у тебя будет много свободного времени, чтобы разобраться с делами!
Сашши понимал, что Амин вроде бы прав, и теперь ему надо заботится о малыше, но как же не хотелось уходить из спальни альфы! Он только-только начал входить во вкус супружеской жизни! Сашши встал с кровати и стал разыскивать, куда альфа кинул штанишки и тунику, которые стянул с него. Пока надевал штанишки, Амин уже с готовностью протягивал ему тунику.
— Хани! Какая радостная весть! — влетев в спальню, жада бросился обнимать и целовать младшего супруга сына. — Лисенок в доме это
