из пугал древнего чернокнижья, поселил его в столице, подобрал кандидатов в сообщники, тайные служители. А оказалось, что придуманное существует на самом деле. И они пришли, прежде чем я успел…
– О чем вы?! – спросил Сварог.
– Заупокойную.
– Обещаю.
– Именем Творца?
– Именем Творца.
– Улица Зеркальщиков, сорок пять, – сказал барон. – Вдова Гуродье, собственный дом. Унес все мои бумаги. В том числе и план «заговора».
Имена, разумеется, притянуты мною, но картина оказалась точной. Я хороший полицейский, хоть вы и смеялись надо мной тогда… Заберите все бумаги.
Это плата…
– Чем они мне помогут сейчас?
– Сейчас – ничем. Пригодятся когда-нибудь потом.
– Хорошо, – сказал Сварог. – Теперь скажите мне вот что. Когда мы с вами говорили…
Он на миг отвел глаза, создавая сигарету, а когда поднес ее ко рту, призрака уже не было. Только пламя колыхнулось в высоком стеклянном колпаке лампы да ветер взвыл посреди безветренной ночи.
– А ведь у меня по всем порогам и подоконникам была мелом проведена черта с соответствующими знаками, – сказала Мара. – Против таких вот визитеров. Ты, наверное, подошвой стер впотьмах… – Она опустилась на плащ, тряхнула головой. – Нужно сходить подновить, а то еще кого-нибудь дождемся…
– Пора убираться из этого красивого города, – сказал Сварог в сердцах.
– А кто спорит? Вот только… – она задумчиво покачала головой. – Настоящий это призрак нашего безвременно усопшего сообщника, впутавшегося в какое-то темное дело, или очередная пакость неизвестных доброжелателей?
– А смысл?
– Пакость и есть пакость, какой в ней высший смысл?
– Вот тут ты права, – сказал Сварог. – Сколько ни ломал голову, в толк не возьму, зачем этот чертов стагарец устроил такой долгий ливень.
Неужели только для того, чтобы убежать подальше? Жаль, что ни ты, ни я не умеем насылать ветер. Чтобы оборвало к чертовой матери эти клятые воздушные шары да унесло подальше.
– А смысл?
– Много ли смысла в пакостях? – усмехнулся Сварог.
– Нерационально. Не в шариках дело. В такой ситуации нужно стрелять в резать без всякой поспешности, только тех, кто стоит на дороге. – Похоже было, визит призрака отбил у нее на сегодня охоту к лирике. – Помню, в Снольдере два месяца назад мы искали один документ…
Сварог хмыкнул:
– Насколько я тебя знаю, два месяца назад из-за каждого угла торчали ноги…
– Да ну, – скромно сказала Мара, мечтательно глядя сквозь него. – Документ был в шкатулке, и ее нужно было забрать из загородного дома. Я чинно и благонравно поднялась на третий этаж, забрала шкатулочку и вернулась к лошадям, никуда не сворачивая и не отвлекаясь. И каждый, у кого хватило ума спрятаться в камин или выпрыгнуть в окно, остался жив. А кто не спрятался, я не виновата. – Она бросила на него быстрый лукавый взгляд. – Бедный, я тебя опять пугаю?
– Удивляешь, – сказал Сварог чистую правду.
– А еще?
– Возбуждаешь. И удручаешь.
– Это еще почему?
– Твое ремесло…
– Милый мой сюзерен, мы опять приближаемся к точке, где перестаем друг друга понимать…
– Ладно, замнем, – сказал Сварог, устало погладив ее руку. – Слушай, а мечта у тебя есть?
Она чуточку замялась, но все же выложила:
– Хочу стать королевой.
Сварог хотел фыркнуть, во потом подумал, что мечта эта – не лучше и не хуже любой другой. На то она и мечта. Особенно здесь, где престолы частенько брались «на шпагу». Если вспомнить, сколь предосудительные субъекты ухитрялись нахлобучить все же на темечко корону, Мара с ее детской мечтой выглядит светлым ангелом…
– Осталась самая малость, – сказал Сварог. – Выйти замуж за короля.
– Ну уж, таких пошлостей мне не нужно. В интересах дела еще можно под кого-нибудь примоститься, но ради собственного блага никак не стоит…
– Что я в тебе ценю, так это – непринужденность…
– Я человек независимый, – сказала Мара. – И хочу завоевать себе королевство сама. Конечно, смешно распахивать рот на большое, но найдутся и маленькие, по моим хрупким плечам. В Майорах. Есть еще Сегур. Я там была однажды – очаровательный остров. Жалкая кучка гвардейцев и король-растяпа, без единого наследника.
– А потом?
– Что – потом?
– Ну, завоевала ты королевство. А дальше что?
– Надеваю я корону…
– Ну?
– Сажусь я на трон…
– Ну? – с интересом повторил Сварог.
Она задумалась, нахмурилась:
– Да ну тебя! Все испортил!
– Я тут ни при чем, – сказал Сварог. – Видишь ли, мечты имеют паршивое свойство – сбываться. Поэтому всегда нужно иметь что-то про запас.
– А у тебя-то самого есть мечта? – прищурилась она.
– Выбраться отсюда. Чтобы Делии удалось…
– Это не мечта, а отличное выполнение задания, – безжалостно отрезала Мара. – А мечта?
– Мечты, похоже, нет… – растерянно сказал Сварог, подумав как следует.
– Вот видишь. А у меня есть. Чья взяла?
Сварог покрутил головой:
– Слушай, много вас таких?
– Хватает. Человек пятьдесят. Большинство, конечно, довольно тупые приложения к мечам, но есть и умные. Я, да будет тебе известно, существо особо строптивое, своенравное и самостоятельное. Это я не сама придумала, а бесстыдно подслушала. Из-за моей репутации Гаудин и поручил мне за тобой присматривать. Что ты поднял брови выше макушки? Ну да, милорд, ваше небесное великолепие, вы здесь командуете, вы умеете бить людей топором по голове, и вы великолепно справились в Харлане. Но вам еще долго предстоит учиться прокладывать себе дорогу по трупам, не распуская при этом сопли и не гадая, была ли у проткнутого вами бедолаги седенькая бабушка… А я этим умением давно овладела, – она скромно потупилась. – Надеюсь, я не нанесла урона твоей мужской гордости? Всегда готова искупить женственной покорностью…
И с интересом наблюдала за ним. Однако Сварог уже понял, что лучший способ сохранить лицо при общении с напарницей – это выглядеть совершенно бесстрастным.
– А тебе не приходило в голову, что Гаудин использовал удобный случай, чтобы от тебя отделаться?
– Гаудин – сплошная меланхолическая загадка, – сказала Мара. – Меланхоличность касается облика, а загадочность – ума и характера. Какие ходы он просчитывает наперед и сколько их, угадать невозможно. Сейчас мы выполняем задание. Я не сомневаюсь, что игра затеяна всерьез и ставки высоки – но одновременно наше задание хитрыми ходами, непонятными и неизвестными нам с тобой, связано с достижением и других целей. Нет, я не утверждаю, будто так и есть. Но допустить стоит… Большинство его поручений – с двойным и тройным дном.
– Должность у человека такая… – сказал Сварог задумчиво. И направился на террасу – подышать прохладным ночным воздухом на сон грядущий. Окрест стояла тишина, только через два дома отсюда на гребне крыши раздавалось звяканье виолона и явственно долетало меланхолическое пение:
Этот витязь бедный
Никого не спас,
