Сидя за столом напротив своего младшего сына, он видел точно такие же глаза, смотревшие на него с недоверием.
– Мы познакомились на обеде в честь помолвки Селии, – сказал Винсент, отводя взгляд. Порой ему с трудом давались подобные воспоминания.
– Это я знаю, – отозвался Кармин. – Ты едва не сбил ее с ног.
– Да.
– Она была там с семьей Коррадо?
– Да.
– И что девушка ирландского происхождения делала на обеде в честь двух итальянцев?
Винсент покачал головой. В тот день его посетила точно такая же мысль.
Они с Маурой сидели возле дома. Винсент вытянул перед собой ноги, обдувая руками свою вспотевшую кожу. Сев рядом с ним, Маура подтянула колени к груди, обрывая окружавшую их высохшую траву.
– Тебе не жарко? – спросил Винсент. Они сидели во дворе уже около часа, практически не разговаривая. Казалось, они оба просто наслаждались тем, что им удалось улизнуть от остальных.
– Нет, но ты можешь пойти в дом. Тебе станет лучше от прохладного воздуха.
– Ты пойдешь со мной?
– Ни за что, – ответила она. – Из этого не выйдет ничего хорошего.
Винсент рассмеялся.
– Тогда и я не пойду. Они еще не заметили, что я ушел, и, до тех пор, пока они этого не заметят, я не сдвинусь с места.
– А они заметят?
– Нет, сомневаюсь, что они вообще помнят о моем существовании, – ответил он. – А твое исчезновение заметят?
Маура не ответила, посмотрев ему за спину. Обернувшись и заметив стоявшую на углу дома Катрину, Винсент тяжело вздохнул.
Катрина ошарашенно смотрела на них, открыв от удивления рот.
– Какого черта ты делаешь?
– Проваливай, чокнутая, – ответил Винсент. – Я не в настроении для твоих выходок.
– Не ты, – сказала Катрина. – Она!
Винсент нахмурился, когда Маура поспешно поднялась на ноги, отводя взгляд и заметно дрожа.
– Прощу прощения, хозяйка.
Хозяйка. Винсент все понял в тот момент, когда она произнесла это слово.
– Ну и…? – спросил Кармин нетерпеливо, вырывая Винсента из воспоминаний. – Что мама там делала?
– Помогала.
– Помогала? – резковато переспросил Кармин. – Она была прислугой? Официанткой? Но вам же было по пятнадцать лет, в таком возрасте еще не принимают на работу. Хотя, подобные тебе люди законы в любом случае не соблюдают…
Винсент вздохнул.
– Нет, Кармин, ей не платили.
– Это и есть правда? Серьезно? – спросил Кармин, повысив голос и наклонившись вперед.
– Да.
Вскочив на ноги, Кармин пихнул стол, отталкивая его к отцу. Винсент схватил свой ноутбук, не дав тому упасть на пол.
– Как я мог быть таким, блять, тупым? Я и подумать не мог, что она была… ты должен был… Боже!
Винсент вернул свой стол на место, в то время как его сын продолжал бессвязно бормотать.
– Можешь произнести это слово.
– Знаю, – огрызнулся Кармин, – а ты можешь?
– Конечно. Это всего лишь слово.
– Так произнеси его. Замени им свою чушь про то, что «она помогала».
– Рабыня, – сказал Винсент, теряя самообладание. – Служанка, не имевшая права выбора. Жертва торговли людьми. Называй как хочешь, суть одна.
Гнев Кармина вспыхнул с новой силой.
– Она была у Моретти? По этой причине Коррадо считает, что он в долгу перед ней?
– Тебе придется спросить об этом у него. Не мне об этом рассказывать.
– Разумеется, не тебе, – воскликнул Кармин, ударив руками по столу отца. – Отговорка года. Никто не хочет мне ничего рассказывать, все только переваливают друг на друга, оставляя меня при этом в полном неведении. Поверить не могу, что ты скрывал от меня это. Как ты мог не рассказать мне после всего случившегося?
Убрав руки Кармина со своего стола, Винсент поднялся на ноги.
– Тебе стоит успокоиться. Ради твоего же блага. Если ты хочешь объяснений, то присядь. Если же нет, то убирайся вон из моего кабинета. Выбор за тобой, но я не позволю тебе сидеть здесь и отчитывать меня как ребенка.
Кармин стиснул челюсть, сердито смотря на отца. Винсент видел, что его сыну хотелось что-то сказать, но он понимал, что придется уступить отцу для того, чтобы получить желаемые ответы.
Вздыхая, Кармин вновь опустился в кресло. Вернувшись на свое место, Винсент разгладил помявшиеся бумаги и бегло осмотрел ноутбук, параллельно обращаясь к своему сыну.
– Когда, по-твоему, я должен был тебе об этом рассказать? Когда тебе было два года и ты понятия не имел о том, что такое рабство? Когда тебе было восемь и ты обожествлял свою мать? Или после ее смерти, когда ты уже и без того был убит горем? Не было подходящего времени.
– Ты не думал, что я имел право знать, кем на самом деле была моя мама?
Услышав это, Винсент вышел из себя.
– Ее жизнь не сводилась к тому, кем она была! Разве мы не обсуждали это относительно девушки? Сколько раз ты говорил ей о том, что ее положение не определяет ее сущность? Сколько раз, Кармин? И теперь ты имеешь наглость переворачивать ситуацию с ног на голову и использовать ее против меня, против своей матери?
– Я не это имел в виду…
– Неважно, что ты имел в виду, – сказал Винсент. – Именно поэтому я и не хотел, чтобы ты об этом узнал. Маура не стыдилась своего прошлого, но она не хотела, чтобы ты ассоциировал ее с рабством. Ей хотелось, чтобы люди видели в ней жену и мать – женщину, а не жертву. Ей не хотелось, чтобы это в какой бы то ни было степени контролировало ее жизнь. Уверен, девушке этого тоже не захочется.
Охвативший Кармин гнев стал ослабевать.
– Не захочется.
– Так я и подумал. Я позволил Мауре оставить прошлое позади, и, возможно, это было несправедливо по отношению к тебе, но это была ее жизнь. И ее решение. Я любил твою мать, и мы прошли через сущий ад, желая быть вместе. Для тебя я попытался максимально облегчить ситуацию, надеясь на то, что ты, возможно, сможешь научиться на моих ошибках, поскольку мне никто не помогал. Мне пришлось идти методом проб и ошибок, и это было нелегко. Я очень часто терял с ней терпение, поскольку попросту не понимал, что ей было нужно.
Закрыв лицо руками, Кармин попытался обуздать свои эмоции.
– Мне всегда казалось, что она была очень хорошо приспособлена к окружающему миру.
– Этого мы и добивались, – ответил Винсент. – Нам не хотелось искажать твое восприятие. Если бы ты знал правду, ты бы стал подвергать все сомнению.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
