– Сколько времени продолжался налет? – спросил я Кинга.
– Самолеты улетели через час сорок минут. То, что творилось в гавани, было ужасно, – ответил адмирал.
Я не счел удобным расспрашивать о числе жертв или уточнять подробности гибели кораблей.
Рассказ адмирала Э. Кинга я хотел бы дополнить отдельными деталями, которые стали мне известны позже из американских данных следствия и некоторых опубликованных материалов о вооруженной борьбе на Тихом океане.
Соединение японского адмирала Нагумо в 6 часов утра 7 декабря находилось в 230 милях от острова Оаху.
На авианосцах все было готово для атаки. «Запускать моторы!» – раздалась команда в предрассветной мгле. Как бывает перед боем, экипажи работали тихо, но напряженно. Офицеры негромко отдавали приказания. Сотни глаз внимательно наблюдали в бинокли за воздухом и морем. «Удастся ли атаковать внезапно? Не будут ли бомбардировщики обнаружены раньше времени и встречены организованным огнем?» – беспокоилось японское командование. Однако никаких тревожных признаков не было. В приемниках по-прежнему слышалась легкая музыка, поблизости ни на море, ни в воздухе не замечалось ничего подозрительного. События развивались по плану.
В точно рассчитанную минуту все на японских кораблях пришло в движение. Мощные лифты на авианосцах поднимали бомбардировщики на летную палубу; экипажи готовили свои машины к боевому вылету; закончив праздничный завтрак, летчики заняли места в самолетах.
С палуб японских авианосцев один за другим взлетали самолеты с полным запасом топлива и грузом бомб и торпед. 183 машины было в первой группе, 170 – во второй. Только 39 истребителей остались на авианосцах на случай неприятельской атаки. Во главе первой группы летел капитан 1 ранга Мицуо Футида. Лишь он имел право вести радиопереговоры.
…От первого удара по американскому флоту зависело многое. Это прекрасно понимал адмирал Нагумо. И хотя он был почти уверен, что внезапность достигнута, время, остававшееся до удара по американским кораблям, он провел в напряженном ожидании. А из Перл-Харбора продолжали передавать музыку. Никаких признаков боевой тревоги не было и в помине.
Японский адмирал не ошибся: внезапность была достигнута. Американский флот понес невиданный за всю свою историю урон. 18 боевых и вспомогательных кораблей было уничтожено и повреждено. Из 8 линейных кораблей, стоявших в гавани, четыре оказались потопленными и четыре получили сильные повреждения. Военно-воздушные силы США потеряли 272 самолета, а несколько десятков машин были повреждены. Потери в людях составили 3400 человек убитыми и ранеными.
Японцы за всю операцию против Перл-Харбора потеряли всего 55 человек летного состава с 29 сбитых самолетов, 1 большую подводную лодку и 5 «карликовых».
Жестокий урок получили американцы в то воскресное утро! Сколько бумаги было исписано официальными лицами и журналистами, чтобы «не повторить ошибки прошлого»! Но все это было, как говорится, постфактум.
Керчь и Феодосия
Немецкому командованию, несмотря на отчаянные усилия, не удалось захватить Ленинград; противник, зарывшись в землю, начал варварские обстрелы города. Битва под Москвой не только укротила «Тайфун», как в фашистской Германии окрестили операцию по захвату советской столицы, но и похоронила саму идею блицкрига, без которой фашисты не могли рассчитывать на победу. Эти факты оказали влияние как на планы противника, так и на решения нашего командования.
Штурм Севастополя, начатый гитлеровцами в ноябре, был частью общего плана их наступления, главной задачей которого оставалось взятие Москвы. Штурм Севастополя был отбит почти в те же дни, когда фашистов остановили под Москвой. Вместе с контрударами у Ростова-на-Дону и под Тихвином в ноябре 1941 года отпор, который дали врагу защитники Севастополя, существенно помог нашим войскам, оборонявшим столицу. Когда Закавказский фронт под командованием генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова получил указание готовиться к овладению Керченским полуостровом, стало ясно, что Ставка стремится перейти от обороны к наступлению.
Считаю необходимым оговориться, что лично я не был тогда достаточно полно осведомлен о замыслах Ставки и не знал исходных данных, которыми она руководствовалась, оценивая обстановку, а также принимая те или иные решения. Да и теперь не берусь высказывать свои предположения по общеармейским вопросам. Об этом могут написать другие, лучше знавшие истинное положение дел.
Почему я, как нарком ВМФ, не был достаточно осведомлен о замыслах Ставки?
В описываемый мной период (конец 1941 года) Ставка не всегда вызывала наркома ВМФ. Видимо, там полагали, что все необходимые указания моряки могут получить от Генерального штаба.
О том, что планируется десант в Крым, меня впервые уведомили в Ставке в двадцатых числах ноября. Сроки для подготовки операции предоставлялись самые сжатые, но в той обстановке руководствоваться академическими нормами времени было не всегда возможно. Сотрудники Главного морского штаба немедленно приступили к расчетам – сколько потребуется кораблей, авиации и артиллерии – и к планированию минимальной, но обязательной тренировки десантных частей и кораблей.
Как известно, в современной войне для более или менее крупной десантной операции требуется хотя бы временное превосходство в воздухе в районе высадки, наличие специальных десантных судов и достаточная тренировка частей первого эшелона. Осуществить вес это нам, к сожалению, было крайне трудно. Истребителей было мало, десантные средства приходилось спешно подбирать из малоприспособленных торговых и рыболовецких судов, да и времени для подготовки хотя бы первого эшелона десанта тоже было слишком мало. Несмотря на это, командование Закавказского фронта и командование Черноморского флота с подчиненной ему Азовской флотилией стремились точно выдержать установленные Ставкой сроки, а в качестве десантных средств широко использовать боевые корабли. Знание местности и относительно слабая оборона побережья позволяли рассчитывать на успех. Хорошо организованная разведка давала возможность заранее выявить слабые места противника.
7 декабря Ставка утвердила разработанный в штабах фронта и флота план, внеся в него существенную поправку, предложенную командованием Черноморского флота. Кроме намеченных мест высадки в районе Керчи и у горы Опук Ставка приказала высадить десант непосредственно в Феодосии. Для проведения операции были выделены две армии (всего 41 930 человек) и более 300 рыболовецких шхун, всевозможных барж и даже шлюпок.
Командующий флотом находился на Кавказе и занимался по решению Ставки подготовкой к высадке десанта в Феодосию и Керчь, когда 17 декабря начался второй штурм Севастополя. Завязались напряженные бои. 19 декабря в адрес Сталина поступила телеграмма. В ней сообщалось, что противник, сосредоточив крупные силы и часть свежих войск, при поддержке танков, авиации в течение трех дней ведет ожесточенные атаки с целью овладеть Севастополем; что, не считаясь с огромными потерями, гитлеровцы непрерывно вводят в бой свежие силы; что наши войска, отбивая атаки, упорно отстаивают оборонительные рубежи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
