Он взглянул на проем в каменной стене, а когда его взгляд вернулся к Халлеку, трубадур-воин опять был угрюм и задумчив.
— «Беспокойство отнимает силы», — напомнил ему Пауль. — Это ты меня так учил, Гурни.
— Мой герцог, — ответил Гурни, — меня беспокоит главным образом атомное оружие. Если вы примените его, чтобы пробить взрывом брешь в Барьерной Стене…
— Нет, Гурни, — прервал его Пауль, — они там, наверху, не решатся в ответ применить атомное оружие против нас. Не посмеют… по той же самой причине, какая не дает им рискнуть запасами Пряности, которую мы пригрозили уничтожить.
— Однако запрет на применение…
— Запрет! — фыркнул Пауль. — Страх, а не запрет не дает Домам закидать друг друга ядерными зарядами. Великая Конвенция говорит прямо и недвусмысленно: «Применение атомного оружия против людей карается уничтожением планеты». Что касается нас — мы намерены взорвать Барьерную Стену — не людей.
— Очень уж тонкий момент, — заметил Гурни. — Тут грань провести не так просто…
— Ну, крючкотворы там, наверху, радостно ухватятся за эту тонкую грань, — возразил Пауль. — Жечь эту планету они не могут. И давай больше не будем об этом.
Он отвернулся, желая на самом деле чувствовать такую уверенность. Помолчав немного, он снова обратился к Стилгару:
— А что горожане? Вышли на позиции?
— Да… — пробормотал Стилгар. Пауль взглянул на него:
— А тебе что покоя не дает?
— Всегда считал, что городским доверять по-настоящему нельзя, — буркнул Стилгар.
— Я, между прочим, сам был когда-то горожанином, — напомнил Пауль.
Стилгар застыл, его лицо потемнело от прилившей крови.
— Муад'Диб знает, что я не имел в виду…
— Я знаю, что ты имел в виду. Но в испытании человека не по тому судят, что он мог бы сделать, по твоему мнению, а по тому, что он делает в действительности. В этих горожанах — фрименская кровь. Просто они не научились еще свободе. Но мы их научим.
Стилгар кивнул и покаянно ответил:
— От привычки, укоренившейся за целую жизнь, нег легко избавиться, Муад'Диб. На Погребальных Равнинах мы научились презирать горожан…
Пауль взглянул на Гурни — тот изучающе рассматривал Стилгара.
— А объясни-ка нам, Гурни: зачем бы это сардаукарам надо было выгонять этих горожан из домов?
— Старый трюк, мой герцог. Они хотели, чтобы нас обременяли беженцы.
— Партизанская война так давно считается неэффективной, что наши правители успели забыть, как ей противодействовать, — усмехнулся Пауль. — Так что сардаукары в этот раз сыграли нам на руку. Хватали женщин в городе — развлечения ради; украсили свои штандарты головами тех, кто пытался протестовать. И возбудили против себя яростную ненависть горожан, большинство из которых в противном случае смотрели бы на предстоящую битву просто как на досадную помеху, пусть даже и помеху серьезную… и как просто на возможную смену их хозяев. Так что сардаукары позаботились о рекрутах для нас, Стилгар.
— Горожане прямо рвутся в бой, — признал Стилгар.
— Их обиды свежи, и ненависть не затенена ничем, — ответил Пауль. — Вот почему мы используем их как силы первого удара.
— Страшно подумать, сколько из них тут ляжет, — пробормотал Гурни.
Стилгар кивнул, соглашаясь.
— Их предупредили, что шансов у них мало, — ответил Пауль. — Но они знают и то, что каждый убитый ими сардаукар — это еще один враг, который не причинит вреда нам. Понимаете, друзья, теперь им есть за что умирать. Они почувствовали себя народом. Они — пробуждаются!
От наблюдателей у телескопа донеслось невнятное восклицание. Пауль метнулся к амбразуре.
— Что там? — спросил он.
— Великое смятение, Муад'Диб, — почему-то шепотом ответил наблюдатель. — У этого огромного металлического шатра все так и забегали. От Западного Венца приехала наземная машина. Точь-в-точь ястреб влетел в гнездо скальных куропаток.
— Так-так, — сказал Пауль, — прибыли наши пленные.
— Они включили щит по всему периметру посадочного поля, — доложил наблюдатель. — Я вижу, как воздух дрожит даже за складами, где хранилась Пряность.
— Теперь они знают, кто воюет против них, — сказал Гурни. — Пусть харконненские твари трепещут, пусть страх разъедает их, ибо Атрейдес жив и идет на них!
Обращаясь к федайкину у телескопа, Пауль распорядился:
— Следи за флагштоком на корабле Императора. Если там поднимут мое знамя…
— Этого не будет, — перебил Гурни.
Пауль, видя озадаченное выражение на лице Стилгара, пояснил:
— Если Император признает мои притязания — он даст знать об этом, вновь подняв над Арракисом знамя Дома Атрейдес. В этом случае мы реализуем второй план и выступим только против Харконненов. Сардаукары не станут вмешиваться и предоставят нам самим разобраться друг с другом.
— У меня, конечно, нет опыта во всех этих инопланетных штучках, — проговорил Стилгар. — Однако я сомневаюсь, что…
— Не нужен опыт, чтобы догадаться, что они сделают, — проворчал Гурни.
— На большом корабле поднимают новый флаг, — сообщил наблюдатель. — Желтый… с черно-красным кругом в центре.
— Ловко, — усмехнулся Пауль. — Флаг КООАМ!
— Тот же флаг, что и над остальными кораблями, — заметил наблюдатель;
— Не понимаю, — сказал Стилгар.
— В самом деле ловко, — подтвердил Гурни. — Подними он флаг Атрейдесов, ему пришлось бы придерживаться обязательств, которые это на него налагает. Слишком много свидетелей! Он мог поднять флаг Харконненов, и это было бы ответом прямым и ясным. Однако же нет: он вывешивает эту КООАМовскую тряпку! Иначе говоря, он сообщает тем, наверху, — Гурни поднял палец туда, где над Дюной висел на орбите флот, — что он там, где прибыль. И что ему все равно, кто правит планетой — Атрейдесы или кто-нибудь еще.
— Сколько осталось времени до того, как буря дойдет до Барьерной Стены? — спросил Пауль.
Стилгар посовещался с одним из федайкинов и доложил:
— Это будет совсем скоро, Муад'Диб. Раньше, чем мы ожидали. Поистине идет прапраматерь всех бурь… может быть, она даже сильнее, чем ты хотел бы.
— Это — моя буря, — промолвил Пауль и, видя безмолвное, смешанное со страхом благоговение на лицах слышавших его федайкинов, добавил: — Пусть от этой бури содрогнется весь мир — и тогда она не будет сильнее, чем мне надо. Она ударит фронтом прямо по Стене?
— Почти. Можно сказать, да, — ответил Стилгар.
Из хода, ведущего вниз, в котловину, вынырнул гонец, подошел к Паулю, доложил:
— Патрули отходят, Муад'Диб. И харконненские, и сардаукары.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
