ее. Она была очень маленькая, из крокодиловой кожи и с ее монограммой. Люсиль обычно носила в ней пудру, помаду и носовой платок».
К Диверо подошел нахмурившийся Дилени.
– Что это вы там достали?
– Да вот, сумочку мадемуазель Бало, – невозмутимо сказал инспектор. – В том, что она принадлежит ей, не может быть никаких сомнений. Взгляните на монограмму. Девушку убили в этом номере.
Дилени оцепенел.
– Что вы говорите, черт побери! – через некоторое время взорвался он. – Как это в этом номере? Что это вы говорите, инспектор?
– Боюсь, месье, что дело очень серьезное. Прошу дать разрешение моим людям осмотреть комнату вашего сына.
– Моего сына? – И тут Дилени вспомнил рассказ Софи о том, что Джой приводил в номер какую-то девушку. Неужели это была Люсиль Бало? – Что может быть общего у моего сына с этой историей? – спросил он хриплым голосом.
– У меня есть предположение… то есть основания предполагать, что он ответственен за смерть девушки, – сказал Диверо.
– Это ложь! – Голос Дилени был спокоен. – Значит, вы предполагаете, что это он убил ее?
Диверо кивнул:
– У меня есть основания считать так.
– Тогда советую поскорее изложить их, а то не успеете вы оглянуться, как вылетите с работы.
– Значит, вы возражаете, чтобы мои сотрудники осмотрели комнату вашего сына?
– Не возражаю! Я просто уверен, что там нечего прятать.
Диверо встал, подошел к двери и пригласил Бидо и Леруа.
– Проверьте отпечатки пальцев, – вполголоса сказал он Леруа, – и побыстрее.
Два детектива вошли в комнату Джоя, и в гостиной наступила долгая и напряженная тишина. Дилени сидел в кресле и смотрел на ковер. Он припомнил слова Софи, что Джой выглядит странно. Он вспомнил также Гарриетту, как она с безумным видом кралась к нему. Нет, Джой не способен на такое! А если да? Дилени отказывался верить в это. Наконец Леруа вышел из комнаты.
– Сомнений нет, инспектор, – сказал он. – Комната полна отпечатков, которые мы ищем.
Дилени резко поднялся с места.
– Каких отпечатков? – раздраженным тоном спросил Дилени.
– Подождите несколько минут, месье, и я вам все объясню, – спокойно ответил Диверо. Он повернулся к Бидо и тихо сказал: – Разыщите его, и как можно скорее! Боюсь, что мы и так опоздали. Он, видимо, сбежал. Направьте на розыски всех агентов, но непременно найдите его.
Бидо кивнул и вместе с Леруа вышел из комнаты.
Диверо сел в кресло.
– Боюсь, что это будет для вас тяжелым испытанием, месье, – спокойно сказал он. – Ваш сын разыскивается по подозрению в двух убийствах.
И Диверо коротко рассказал Дилени все обстоятельства.
Глава 12
Как спастись из ловушки, в которую сам себя загнал?
Впервые в жизни Жаннетт пришлось остаться в кафе одной, но ей не было страшно. Заперев дверь в час тридцать, она выключила свет в зале и стала перемывать стаканы. Ее руки были заняты делом, а мысли – Джоем. Внезапно раздался стук. Стучали с улицы. Она подошла к дверям и увидела темный мужской силуэт.
– Жаннетт, открой, это я, Джой!
Она открыла дверь.
– Привет, – сказала она. – Почему так поздно?
– Я хочу остановиться у тебя, – сказал он. – Ты говорила, что можешь сдать мне комнату.
После некоторого колебания девушка посторонилась и пропустила его в бар. Она увидела у него в руках рюкзак.
– Вряд ли ты сможешь остаться сегодня на ночь, – сказала она. – Как ты знаешь, мой отец уехал в Сен-Тропез.
Жаннетт почувствовала волнение, стоя в полутьме рядом с Джоем.
– Подожди, я зажгу свет.
– Нет, не нужно. – Ее удивил его резкий тон. – Ведь в задней комнате есть свет.
– Да, но я еще не закончила уборку.
– Ладно, раз ты не хочешь, чтобы я остался, я помогу тебе и уйду.
Она рассмеялась.
– Уверена, что ты не собираешься делать это, а просто попытаешься влезть мне в душу.
– А это трудно?
– Не думаю, – ответила она, посмотрев на него.
– Ты совершенно не похожа на других девушек, – сказал он, с нежностью глядя на нее. – До сих пор они ничего не значили для меня, но ты…
Она подняла руки и отстранила его от себя.
– Мы не должны этого делать, Джой.
– Ты это говоришь, потому что так принято. Но ведь ты так не думаешь, правда?
Его поцелуи были неумелы, но Жаннетт страстно отвечала на них. Они стояли, прижавшись друг к другу, и пальцы Жаннетт нежно гладили его шею и ворошили его волосы. Потом она вдруг вырвалась, тяжело дыша.
– Мы не должны этого делать, прошу тебя, Джой.
– Почему? – спросил он. – Ведь я люблю тебя.
Эти слова показались ему до ужаса банальными. Во всех фильмах его отца рано или поздно герой говорил с экрана: «Я люблю тебя!» – дешевый жаргон коммерческого кино.
Она посмотрела на него через плечо.
– Я так мало знаю тебя. Ты ведь для меня совсем чужой. Я только не понимаю, почему испытываю к тебе такие чувства. Мы недавно знаем друг друга, а уже говорим о любви.
– Понимаю. – Он с беспокойством посмотрел на нее и опустил руки. – У меня все иначе. Я был одинок. Теперь я нашел тебя и больше не чувствую себя одиноким.
Она, повернувшись, улыбнулась ему.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
Он посмотрел на нее и увидел, как блестят ее глаза и как тяжело она дышит. Ему самому трудно было справиться со своим волнением. Он вышел из кухни в темноту бара и поднял с пола свой рюкзак. Проходя мимо, он запер за собой дверь, остановился и стал наблюдать за Жаннетт. Она зажгла свет; увидев выражение ее глаз, он понял, что должно произойти, и заколебался. В одинокой жизни Джоя не было сексуального опыта. Теперь же, когда он увидел, что Жаннетт готова предложить ему себя, его нервы дрогнули. Он вдруг вспомнил об убитой им девушке и впервые подумал о содеянном. Возбуждение от убийства, проверка своей сообразительности и находчивости таким путем – все это показалось ему сейчас смешным и жалким. То, что теперь предлагала ему Жаннетт, действительно было стоящей вещью в глазах мужчины. Он вдруг совершенно отчетливо полностью осознал это и пожалел о содеянном; он понял, что никогда уже не сможет жить спокойно. Всегда ему будет чудиться шум погони за спиной.
– Это наверху, – сказала Жаннетт.
Он смотрел, как она поднимается наверх, и остро чувствовал ее тело под облегающей блузкой и грубыми джинсами. С рюкзаком в руках он
