– Угм. – Вор с трудом повернулся на бок. – Тебя устроит здесь жить?
– Нет, конечно. Ты обещал мне Север.
– Тогда придется еще немного поплавать.
– Теперь я могу. Океан не такой уж жуткий. Но в следующий раз, если тебе вздумается меня куда-то потащить, позаботься об отдельной каюте. Хотя бы о двухместном «ящике для лис».
– Договорились. – Квазимодо подкатился поближе, погладил возлюбленную по впалому горячему животу.
Лиска заурчала.
– Ты знаешь, что ты очень красивая? – прошептал вор.
– Я знаю, что ты врешь. Но все равно приятно. И вообще я буду стараться быть красивой. Насколько это возможно.
– Очень возможно. Я бы сказал – это уже так и есть.
– Врун. У меня краска с волос смылась. Руки как копыта мозольные. И серебро я давно сняла.
– За весла – прости. Я не знал, что так получится.
– Заткнись. На «Голове» лучше, чем с капитаном Кехтом. И не вечно же мы будем грести? Я стану леди. Ква, мне Бонга рассказывала, что в Глоре дамы удаляют все волосы на теле. Это правда?
– Не совсем. Многие кое-что оставляют на голове.
– Не зли меня. Я не про голову говорю.
– Да, есть такой благородный обычай. Только не сильно много об этом думай. У тебя на редкость красивый мех. И когда ты на четырех ногах, и так…
– Я всегда знала, что ты со странностями. В смысле – извращенец. Нет уж, раз я бываю совсем не женщиной, то в другое время я должна быть настоящей леди.
– Ты леди с тех пор, как я тебя знаю.
– Не возражай. Тебе денег жалко?
Квазимодо хихикнул:
– Мы лежим здесь даже без плаща. Из одежды – сплошная рвань. А ты спрашиваешь, жалко ли мне денег? Монеты – единственное, что болтается в наших мешках. Вон Ныр из них уже грузила делает.
– Говорят, Глор – большой город. Я собираюсь сделать тебе одолжение и слегка разгрузить твой мешок. Как называются те заведения, где полно горячей воды и умеют срезать мозоли?
– Городские бани. Там еще можно купить девушку или молодого парня.
– Вот-вот, именно то, что необходимо лисе, пересекшей океан. А бесплатно парня мне нельзя?
Они снова целовались. Жадность возвращалась.
– Постой, – прошептал вор, дотянулся до своих ветхих штанов.
Теа заурчала, когда теплые шарики принялись кататься по ее возбужденной груди. Схватила руку вора, отобрала жемчужины:
– Это из-за них вас чуть не забрали на дно?
– Угу, там были жемчужины с кулак величиной.
– Красивые. – Лиска посмотрела сквозь жемчужину на луну. – Там кровь?
– Нам с Лягушкой так показалось.
– Кровь – это хорошо. – Теа высыпала жемчужины на скомканную рубашку. – Только кровь потом. И леди – тоже потом. Я слишком долго не чувствовала себя настоящей сукой. Иди-ка сюда, Полумордый, если не боишься…
Вор спал, а хвостатая тень носилось между кустов вокруг, впитывая запахи незнакомой земли, вспрыгивая на торчащие из травы камни, озирая лежащее внизу море и наслаждаясь твердой землей под лапами.
Охота удалась. Круторогая коза уже отошла в мир иной, где нет коварных стрел, прилетающих непонятно откуда.
– Мне нужен еще один нож, – задумчиво сказала Теа, стоя над козой и играя узким лезвием своего ножа-стилета. – Этим хорошо щекотать мужчин, но заниматься по хозяйству неудобно. Только попробуй сказать, что в семье достаточно одного ножа для свежевания. То у тебя на баню денег нет, то не хватает на нужные в хозяйстве вещи.
Вор обнял ее сзади:
– В Глоре я куплю тебе целую оружейную лавку. И скобяную.
– Хвастун. – Лиска слегка двинула возлюбленного локтем и принялась за дело. Вор отошел, по опыту зная, что со свежеванием добычи Теа умеет виртуозно справляться и без его помощи.
Утро, хмурое и свежее, уже вовсю захватило крутые склоны. Свистел в ушах свежий ветер. Смутно ощутимое солнце залило простор моря серым ярким светом. Даже здесь чувствовалась осень. В Глоре люди, должно быть, уже достают из сундуков куртки.
Квазимодо взволнованно вытер рот. Вот демоны тебя забери, один глаз – и тот видеть перестал.
За дальним мысом от берега удалялся парус.
– Теа!
Рыжая, уже с луком, мгновенно оказалась рядом.
– Видишь?
– Вижу, – мрачно согласилась лиска.
– Ну и?
– Что «ну»? Он, чтоб ему все пообрывало. Это «Высокий».
– Детка, нужно быстро, – пробормотал вор.
Теа застонала:
– Ведь два дня еще…
– Нужно бежать.
– Козу не оставлю!
Изгиб тропинки Теа срезала, спрыгнула с высоты на галечный пляж, метнулась к драккару.
Ныр с удобством, как в кресле, устроившийся на прибрежных камнях и успевший натаскать кучку мелкой, но жутко вкусной головастой рыбешки, подпрыгнул.
– Что такое?!
– Видели «Высокий». Уходит на северо-восток. Поднимай всех.
От хижин уже спускались заспанные моряки.
– А Полумордый где?
– Мясо тащит. – Теа махнула луком. – Собирайтесь. Уйдет от нас Кехт.
* * *
Когда Квазимодо, задыхаясь, с тушей на плечах рысцой скатился на берег, лодка ждала только его.
– Что ты тащишься, как будто буйвола завалил? – азартно заорал Ныр. – «Высокий» ждать не будет…
И снова все началось сначала. «Высокого» успели ухватить за хвост, и теперь парус когга день за днем маячил впереди. Ветер благоприятствовал погоне, и драккар не отставал от старшего собрата. Часто приходилось садиться на весла, но пока удавалось и ночью, и в туман не терять «Высокого». Дважды корабли попадали в шторм, драккар успевал подойти почти вплотную к коггу и держался как упорная пиявка. Неизвестно, что думал по этому поводу капитан Кехт, но оторваться «Высокий» так и не попытался.
Жесткое козлиное мясо давно кончилось. Рыба в шторм ловилась плохо. Почти непрерывные дожди становились все прохладнее и заставляли уже без особого отвращения вспоминать о пекле Желтого берега.
Квазимодо смотрел, как ворочает длинное весло мокрая и еще больше похудевшая Теа, и понимал, что значит «сердце кровью обливается». Но рыжая улыбалась, над чем-то смеялась вместе с такой же исхудавшей и помолодевшей Бонгой. Нелегко приходилось всем. Лишь Ныр искренне был увлечен путешествием. Так далеко на север, похоже, не забирался ни один фуа. Ныряльщик разглядывал и обнюхивал незнакомых пойманных рыб, удивлялся невиданным цветам моря и неба. И радовался главному – у него перестало сводить ногу. Правда, обе ноги начали мерзнуть, но в новых ощущениях Ныр еще до конца не разобрался.
В один из серых дней, когда дождь висел в воздухе, но никак не решался начаться, с «Собачьей головы» заметили чаек. Дружный вопль взлетел над кораблем. Давненько Квазимодо не приходилось наблюдать такого общего восторга. Нога ревел, как осел, Бонга заливалась гиеньим хохотом, остальные не отставали. Под шумок вор по-настоящему поцеловал лиску. Океан все-таки не был бесконечен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
