Натан заметил, что дворецкий косится на него как–то странно — не только с привычной неприязнью, но еще и весьма напряженно, словно ждет, что его в чем–то изобличат.
— Лонгсдейл сказал, что ты первым узнаешь, если на дом нападут.
— Я и узнал.
— Что видел?
— Ифрита, — процедил парень. — Прошу сюда, сэр.
«Ну ладно», — зловеще подумал Бреннон. До него он еще доберется. Тем более, что, уходя, дворецкий бросил на него подозрительно–выжидающий взгляд, какой комиссар частенько видел у тех, кому есть, что скрывать.
Кабинет Лонгсдейла отличался от лаборатории только наличием окон. В саму лабораторию комиссар заглядывал пару раз и в глубине души хотел бы больше ее не видеть. У него были крепкие нервы, но не настолько, чтобы любоваться на шевелящиеся в банках с раствором части нечеловеческих тел.
— День добрый, — Натан бросил на стол записную книжку. — Притащил вам еще один подарок.
— Положите куда–нибудь, — рассеянно сказал консультант, не отлипая от микроскопа. Бреннон, окинув взглядом хаос на столе, снова прибрал улику к рукам.
— Что у вас тут?
Лонгсдейл пошарил вокруг микроскопа и поднял над головой шапочку.
— Помните?
— Было на Роберте Линче, — Натан подобрался. — А что?
— На шапочке есть пятна крови.
— Я знаю. Убийца разодрал кожу о заколку в виде пера.
— Вы знаете? — консультант взвился над окуляром, как змея. — И вы ничего не сделали?!
— А что мы могли сделать? Пятна крови говорят только о том, что он сильно поцарапался. Мы опрашивали свидетелей, видели ли они кого–то с царапинами или повязкой…
— И все? — потрясенно спросил Лонгсдейл. — И вы больше ничего не… Ах да. Простите.
— Колдовать не обучены, — ядовито ответил Бреннон. — Уж извините убогих. Ну, что тут?
— Кровь — это сильнейшая в магическом смысле вещь. Хотя в моем распоряжении только обгоревшие кости жертвы, при должном старании я смог определить тождество между ними и кровью, — Лонгсдейл побарабанил пальцами по столу. — И это не он.
— Что? — глухо выдохнул комиссар.
— Кровь и кости принадлежат разным людям. Это не отец Грейс поцарапался о перо.
— Да твою ж мать…
— Вы расстроены?
— Расстроен — не то слово, — мрачно сказал Бреннон, хотя вообще он чувствовал себя как после мощного пинка под дых. — В доме Грейса мы нашли гору лекарств и оправили их к Кеннеди. А еще он купил ванну восемь лет назад и, по словам экономки, активно в ней плескался, но год спустя охладел к забаве. Риган сейчас ищет в бумагах счет за ванну или хотя бы переписку по поводу заказа.
Лонгсдейл нахмурился.
— Он мог смывать какой–нибудь магический состав.
— Об этом я и подумал. Намазывался колдовской хренью, чтоб не узнавали, потом смывал. А вот это я нашел под ванной, привязанное к ее ножке. Все страницы пусты, кроме одной.
Консультант раскрыл книжку на закладке.
— Вы, конечно, можете проверить пустые листы, вдруг там чего написано, но сначала скажите, что это такое? Это шифр?
— Это элладский, — пробормотал Лонгсдейл. — Но запись не имеет смысла. Это просто набор букв… или Грейс что–то в ней зашифровал. Оставите мне ее?
— Берите. Кроме этого, нет ни единого намека на магию. Все книги и записи в доме Грейса относятся либо к богословию и теологии, либо к древней истории. Есть еще несколько томов поэзии Ли Чамберса.
— Я взгляну на книги, — Лонгсйдел вытащил из–под микроскопа кусочек кости. — На них вполне может лежать маскирующее заклятие.
— Я не думаю, что кто–то накропает четыре тома мерзких стишат ради маскировки, — Бреннон взглянул на консультанта и протянул: — Да вы серьезно. Ладно, хорошо. А теперь вы куда?
— Идемте со мной. Пора показать вам, что сейчас внутри церкви.
— А чем сейчас занят ваш дворецкий? — спросил комиссар по дороге в гостиную.
— Мистер Бройд прислал первые образцы крови. Рейден сравнивает их с пробами с костей.
— Мне нужно с ним поговорить. Он, в конце концов, единственный свидетель, который видел этого вашего ифрита.
Пес лежал на ковре перед камином и гипнотизировал огонь. Что именно животное ему внушало — Бреннон не знал, но языки пламени так тянулись к собаке, что ковер кое–где обуглился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты слегка облажался, приятель, — сказал комиссар. — Кровь–то оказалась чужая.
Пес пренебрежительно дернул ухом и привалился боком к ногам консультанта. Лонгсдейл опустил ладонь на голову собаки.
— Смотрите мне в глаза.
Комиссар покладисто уставился в ярко–голубые глаза, попутно размышляя о том, какая буча поднимется в городе, как только выйдет наружу правда о скелетах в церкви. Бройд не сможет замять шумиху, и черт его знает, не спугнет ли она убийцу.
— Не отвлекайтесь, — строго сказал консультант. Гостиная подернулась сероватой дымкой и стала отдаляться. Точка обзора сместилась вниз, и Натан сообразил, что смотрит на выгоревшую дочерна церковь глазами собаки. Пес стоял в портале и осматривался. Света почти не было; храм заполняла какая–то клубящаяся в воздухе взвесь, похожая и на пыль, и на пепел. Лапа уткнул нос в пол и двинулся слева направо, от входа к алтарю. Бреннон смотрел на каменные плиты в разводах сажи, пока собака не замерла и не заскребла лапой пол.
— Первая точка, — раздался извне голос Лонгсдейла.
— Вы о чем? — прошептал комиссар, опасаясь спугнуть видение.
— Здесь находится первая жертва.
— Минуточку! Все скелеты мы нашли… Боже мой! Вы хотите сказать, что были еще?!
— Нет, — консультант немного помолчал. — Для того, чтобы открыть портал на ту сторону, нужны не тела, а души. Под этой плитой сосуд с душой первой жертвы.
— Господи, они все еще там? — выдавил комиссар. Пес меж тем добрался до второй плиты и когтями процарапал крест–накрест пометку.
— Она ближе к центру, чем первая.
— Это четырехконечная звезда, ориентированная на восток. Последней точкой будет алтарь. Он окажется в центре.
— Алтарь, — тихо сказал Натан. Собака двигалась от точки к точке. Когда она закончила со звездой, то прыгнула в центр, на то место, где раньше был алтарь. Пол здесь был ниже, потому что камень оплавился неглубокой воронкой. Пес понюхал ее центр и коротко щелкнул зубами. Видение начало таять.
— Эй! Погодите! Но если это четырехконечная звезда, и еще одна точка в центре, то получается, что жертв девять!
— Пять лишних, — пожал плечами консультант.
Бреннон недоверчиво поглядел на него.
— Пятеро лишних?
— Ничего особенного. У начинающих чернокнижников и некромантов часто случаются лишние жертвы. Потеряли сосуд или не поймали душу.
— Лишних? — сквозь зубы повторил комиссар. — Да, я так и скажу их родителям — ваши дети были лишними жертвами, потому что у некроманта руки из жопы.
— При чем здесь родители? — удивился Лонгсдейл. — Мы говорим о точках заклятия. Кстати, удушение — идеальный вариант для жертвоприношения.
— Об этом я им тоже сообщу, — процедил Бреннон. — Пусть порадуются!
Консультант растерялся. Он с почти детским недоумением смотрел на комиссара, и только пес как будто понимал, о чем речь — он низко, по–волчьи, опустил голову, в пасти блеснули клыки.
— Вы думаете, родителям нужно об этом знать?
— Вы меня не слышите, что ли?
— Ну, я могу заключить, что чернокнижник был весьма неопытен… — потерянно начал Лонгсдейл, совершенно непонимающе глядя на комиссара.
— А я могу заключить, что какой–то выродок убил четырнадцать детей только ради потусторонней твари, — Бреннон встал и взял шляпу. — И мне плевать, убивал он их по неопытности или ради удовольствия.
— Но есть же разница! Хотя вообще жертвоприношения…
— Никакой разницы нет, — сухо сказал комиссар. — Я жду вашего дворецкого в департаменте для допроса. С вас — установленные личности жертв. До свидания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я вас не понимаю, — тихо сказал Лонгсдейл. — Чем вы недовольны?
— Вы и не поймете, — ответил Бреннон и захлопнул дверь.
Глава 7
Ночь на 4 января
