Через четверть часа после возвращения «яков» на аэродром пехота сообщила о падении подбитого вражеского бомбардировщика. С самым невозмутимым видом майор Пуйяд докладывает генералу Захарову:
— Товарищ генерал, сегодня, 19 июля, мы преподносим вам нашу тридцатую победу.
Генерал весело смеется:
— Ох, эти французы! Дисциплинка у них, видно, не на высоте, но это не помешает им очень скоро иметь в своих рядах Героев Советского Союза.
В этот же день, то есть 19 июля, прибывает новый летчик — аспирант Ларжо и возвращается из московского госпиталя де ля Пуап, которого Альбер обвинял в том, что он «оброс жиром», позабыв все из-за хорошеньких медицинских сестер московского госпиталя в Сокольниках.
Поздно вечером стало известно, что на соседнем аэродроме приземлился первый летчик, дезертировавший из немецкой армии.
— Если они все последуют его примеру, мы очень скоро превратимся в безработных, — шутит в офицерской столовой Ля Пуап, потирая от удовольствия руки при виде фронтовой порции водки.
— Ну, на это особенно не рассчитывай, — замечает Альбер, как бы предчувствуя, что его товарищ и он сам после окончания войны будут носить на груди Золотую Звезду за одержанные победы.
Вскоре из Москвы прибывает новое пополнение:
Дени, Астье, Фуко, Рей, де Сибур — сын знаменитого летчика и, наконец, Фору — стройный красавец, приехавший в Россию прямо со студенческой скамьи из Алжира. С этим же самолетом пришел список первых награжденных.
Сразу же после прибытия самолета весь летный состав выстроился на площадке около небольшой мачты, на которой развевались советский и французский флаги. В небе слышался отчетливый гул самолетов, летящих по направлению к фронту. Из-за горизонта доносился приглушенный грохот артиллерии. Вдали над рощами медленно клубился черный дым пожаров, раздуваемый степным ветром. Это были волнующие минуты и для тех, кого уже называли «старичками», и для еще «зеленых».
Перед строем в положении «смирно» застыл командир эскадрильи Пуйяд. Говорит советский офицер, отчеканивая каждое слово:
— Майор Пуйяд, от имени Советского правительства я имею честь передать вам ордена Отечественной войны, которыми награждены погибшие в бою майор Тюлян и капитан Литольф.
И два ордена тут же прикрепляются к оставшимся после их гибели парадным кителям.
Затем награды получают Дюран, Лефевр и Дюпра. На лацканы их походных мундиров прикалывают ордена, на которых сверкают позолоченные серп и молот. Едва награжденные успели принять самые искренние поздравления своих друзей, как по лагерю мгновенно распространяется важная новость: скоро уедут наши механики. Они будут направлены на Средний Восток, а их заменят русские, не боящиеся тяжелых климатических условий и лучше знающие тонкости «яков».
На другой день аспирант Лоран, недавно прибывший с Мадагаскара, заставил волноваться всю эскадрилью.
Во время выполнения упражнения по самолетовождению он отстает от майора Пуйяда. Разыгрывается непогода. Потерявший ориентировку летчик блуждает как слепой. Под ним на земле однообразная картина: леса, дороги, озера и поля. Туман искажает очертания даже тех отдельных ориентиров, которые он сумел запомнить.
Что делать? Он не знает, где проходит линия фронта. Горючее на исходе. Волнение Лорана перерастает в тревогу: где приземлиться? Растерявшись, он летит то в одну, то в другую сторону, возвращается, снижается почти до земли, кружится над одним и тем же местом. И все-таки удача не покинула его. За одной из многих похожих друг на друга березовых рощ он вдруг видит пустынное поле. Месяц назад оно служило аэродромом. Он сажает машину и живет шесть дней в деревне Роканово, окруженный заботой колхозников. Проклятый Лоран! Он доставил много волнений своим друзьям из «Нормандии».
Снова перемена аэродрома. Полк будет теперь базироваться в Спас-Деменске. На арке, стоящей у въезда на аэродром, вывешено большое полотнище с надписью:
«Добро пожаловать, летчики «Нормандии», отважные сыны французского народа! Вместе с нашими союзниками мы победим ненавистного врага!»
Основной аэродром здесь служит нам только для отдыха. По утрам «яки» вылетают на другой, полевой, аэродром, расположенный всего в пяти километрах от линии фронта. С этого аэродрома взлетают дежурные звенья. Отсюда вылетают на новые подвиги Альбер, Лефевр и Ларжо. С этого же клочка земли поднимается в воздух Леон, чтобы спасти жизнь Фуко, самолет которого был серьезно поврежден зенитным снарядом. И именно здесь произошло событие, которое глубоко опечалило всех летчиков «Нормандии».
Как-то ранним утром Пуйяд зашел в одну из землянок:
— Астье и Рей, вылетайте на нашу прежнюю базу в Козельск и доставьте туда срочное донесение. Возьмите По-2. Поведет самолет Астье, Рей — за штурмана. Будьте особенно внимательны в районе передовой. Вас могут обстрелять.
Через двадцать минут По-2, пилотируемый Астье, пролетал над линией фронта на бреющем полете со скоростью 120 километров в час. Немецкая противовоздушная оборона решила отыграться на беззащитной жертве.
Орудия, пулеметы и даже винтовки — все было пущено в ход. В течение двух минут машина была буквально изрешечена. Как удалось Астье сделать разворот и под градом пуль, петляя и маневрируя, достичь русских позиций, — никто, даже он сам, не смог объяснить. Чем яростнее обрушивались на него фрицы, тем с большим упорством старался он удержаться в воздухе. В это время на заднем сиденье вместо штурмана лежал искромсанный труп Рея. После посадки в Сухиничах, где Астье сделали перевязку прямо на аэродроме, он вернулся в полк и привез с собой тело погибшего товарища.
Ужасное зрелище. Астье подавлен настолько, что не может вымолвить ни слова. Закончились последние вылеты. Шесть летчиков понесли наспех сколоченный из новых досок гроб к могиле, только что вырытой русскими солдатами. В необычной тишине, которая царит над степью, озаренной багровыми лучами заходящего солнца, раздается прощальный залп. Последние почести. Последнее «прощай». Так 29 августа 1943 года еще один из добровольцев «Нормандии» был похоронен в истерзанной войной белорусской земле.
Уже на следующий день немцы дорого заплатили за гибель Рея. Только за один вылет второе звено сбило три «юнкерса» и повредило три других.
В столовой Альбер высказал предположение, что немцы замышляют какую-то новую пакость:
— Я уверен, что немцы подбросили сюда бомбардировщики Хейнкель-111. Увидите, нам очень скоро придется с ними повозиться. Завтра — 31 августа, и надо бы закончить месяц как следует. Однако осторожность не повредит. Негодяи, безусловно, будут находиться под сильным прикрытием.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
