– Пойдемте в дом.
В гостиной я усадила Шнейдера за стол и заварила ему чай из мяты и душицы, которыми меня снабдила все та же тетя Лида. Больше предложить было нечего, не яйца же ему жарить. Но господин поверенный сам виноват, что приехал без приглашения.
– Вижу, что вы вполне освоились здесь, – кивнул он, принимая из моих рук чашку.
– Освоилась, – вздохнула я. – На самом деле, в Прилесье хорошо. Я подружилась с соседями.
– Отрадно слышать. Ваша матушка тоже любила бывать в деревне.
– Мне говорили.
– Именно для нее ваш батюшка устроил в доме ремонт, провел канализацию и освещение. Не сам, конечно, нанял людей, но тем не менее…
– Вот как, – пробормотала я.
Значит, папа тоже бывал в Прилесье. И потеряв строптивую дочь из виду, наверняка сообразил, куда та могла податься.
– А вчера Андрей Михайлович нанес мне визит, – подтвердил мои мысли Шнейдер.
– И что? – я напряглась.
– Он осведомлен о том, куда вы отправились, и интересовался законностью передачи этого имущества в ваши руки.
– Папа ведь не может отобрать у меня дом? – спросила, нервно сжимая пальцами чашку. Наш домашний фарфор уже б и не выдержал моей хватки, но суровым деревенским кружкам хоть бы хны.
– Не может, – спокойно кивнул Шнейдер.
– Даже если будет очень сильно настаивать?
– Феодора Андреевна, – укоризненно глянул на меня Борис Соломонович, – конторе «Шнейдер и сыновья» в этом году исполняется пятьсот семьдесят пять лет. И все это время мы свято соблюдаем наши главные принципы: законность, прозрачность и неподкупность. Ваша светлой памяти прапрабабка Анна Захаровна доверила нам свою волю. И мы будем послушны ей, независимо от того, кто и как станет давить.
– Это было очень предусмотрительно с ее стороны.
– Анна Захаровна позаботилась о своих потомках. Пусть этот дом очень скромен по сравнению с тем, где вы жили раньше, но недвижимое имущество никогда не будет лишним.
– Не могу не согласиться, – хмыкнула я.
Да, не будь у меня дома, не знаю, что бы сейчас делала. Моталась по знакомым из тех, кто не боится моего отца? Судорожно искала работу? Пыталась выбить место в общежитии на лето?
– Мне сказали, что Анна была ведьмой, – пробормотала тихо.
– Верно, – кивнул Шнейдер. – Зарегистрированной ведьмой из рода Лесниных.
– А она не оставляла вам… ничего такого?
– Имеете в виду гримуар? – понимающе улыбнулся юрист. – Нет, Феодора Андреевна. Насколько мне известно, выйдя замуж, она недолго пожила в Старограде. Потом они с супругом вернулись в Прилесье, зато их дочь, Анастасия, которая могла стать наследницей, из-за перспективы выгодного замужества принимать силу отказалась. Как и дочь Анастасии. Поэтому я думаю, что Анна распорядилась гримуаром так, как сама посчитала нужным.
– Спрятала или уничтожила.
– Возможно. Но в любом случае, ведьминский гримуар все равно не дался бы в руки постороннему.
– Я же не посторонняя.
– Боюсь, через столько поколений кровь Лесниных окончательно разбавилась.
– Жаль, – я вздохнула. – А откуда счет, с которого идут деньги на дом?
– Его для супруги создал Сергей Чарский. Он выделил сумму, процентов от которой хватает и на содержание дома, и на оплату наших услуг.
– Понятно, – хмыкнула я. – Но спасибо, что держите тут все в порядке.
– Пожалуйста, – кивнул он и поднялся. – Мне пора. Надеюсь, вы найдете здесь свое место, Феодора. Кстати…
Он сунул руку в портфель и достал оттуда конверт.
– Демьян Андреевич, узнав о семейном разладе, связался со мной и попросил снять с его счета небольшую сумму денег, чтобы поддержать вас. А еще он просил передать… – юрист прочистил горло. – «Не дрейфь, сестренка, прорвемся».
Я хихикнула. Последний раз мы виделись полгода назад, но брат помнил обо мне и переживал. Это согревало. А сумма в конверте оказалась очень приятной. Оставлю про запас.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я, пусть и не Демьяна, а человека, который просто выполнил его волю.
Шнайдер уехал, а я, проводив его, вернулась в гостиную и села на диван. Достав со стеллажа «Повадки рыб», пролистала книгу. Увы, она оказалась всего лишь пособием для рыбаков. Да и остальные томики тоже никак не походили на гримуар, который заинтересовал меня еще тогда, когда я узнала, что прапра была ведьмой. Книги ведьм, которые передавались из поколения в поколение, хранили множество секретов, рецептов и заговоров. Слухи утверждали, что самые старые даже имели что-то вроде собственного сознания и могли обучать молодых ведьм, делясь с ними мудростью. Наверняка у Анны был сильный гримуар. Жаль, если она его уничтожила. Но раз Шнейдер о книге не знает, да и мама ничего никогда не рассказывала, видимо, так оно и было. В чужие руки такую ценность ведьма точно бы не отдала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поэтому все, что мне оставалось, это огородная и кулинарная «магия». Огород уже получил свою порция внимания: грядки политы, сорняки безжалостно выполоты, укроп колосится, а с луковой грядки можно снимать первый урожай зелени. А вот научиться готовить что-нибудь новое было бы полезно. Жареные яйца уже колом в горле стоят.
Поэтому остаток дня я решила посвятить пирожкам. Рецепт дрожжевого теста и начинки из капусты с яйцом выглядел относительно просто. Не уверена, что у меня получится не хуже, чем у соседки, вот только не попробуешь – не узнаешь.
Продукты, нужные для пирогов, нашлись в деревенском магазине. Замесив тесто в большой кастрюле, я отправила его отдыхать в теплое место, а сама занялась начинкой. Резать капусту оказалось не так легко, но мне удалось с ней справиться и сделать все то, что было написано в блокноте тети Лиды.
Выждав положенное время, я отправилась в ванную за тестом. Но подняв с кастрюли полотенце, ахнула. Комок, бывший размером с небольшой мяч, увеличился раза в четыре, и сейчас выпирал из кастрюли, грозясь расползтись по всей ванне. Вот, оказывается, для чего ему нужно было «отдохнуть». Только что мне теперь делать с таким количеством?
Выбрасывать тесто было жалко. К тому же, я не была уверена, что все пирожки выйдут такими, как надо, и запас не пригодится. Поэтому, притащив кастрюлю на кухню, я решила пустить в дело все. Капуста для начинки закончилась, и бежать в магазин за новым кочаном не хотелось. Но выход нашелся. Я сварила яйца и порубила их с зеленым луком с грядки. А туда, куда не хватило и яиц, пошло клубничное варенье.
В итоге у меня получилось почти три десятка пирожков. Да, они вышли кривыми, разного размера, местами с потеками начинки, но искренне хотелось надеяться, что на вкус это никак не повлияет.
Управившись с пирогами, я подступилась к печи. В топке было чисто, видимо, ее давно не топили. Вспомнив, как одногруппники на практике разводили костры, я большим ножом нарезала из полена щепок, чуть не сбив себе пальцы, и выстроила их в топке шалашиком вокруг комка сухой газеты.
– Вот как-то так, – пробормотала неуверенно.
– Ма-а-аур… – провыли за спиной.
Я дернулась и обернулась. На окне кухни, которое по случаю жары было открыто нараспашку, сидел черный кот. Очень знакомый черный кот.
– Привет, – улыбнулась я.
Кот в ответ только раздраженно фыркнул. Спрыгнув с подоконника, подбежал к печи и сунул в топку лапу.
– Эй, что ты делаешь? – возмутилась я, когда он выгреб оттуда все мои щепки.
Домовой зашипел. Я шарахнулась назад, завидев выпущенные когти. Он же может располосовать меня в два счета.
– Знаешь, что? Хозяйничай у себя дома, – сообщила, сложив руки на груди.
Что это вообще за пакости? Неужели домовому я не нравлюсь так же сильно, как и его хозяину? Не поиграть же он сюда пришел, в конце концов?
Кот снова фыркнул, ударил меня по ноге лапой (благо, без когтей) и выскочил на улицу. Я покачала головой и села на пол, собирать разбросанные щепки. Нашла газету, вернула ее в топку и снова выстроила шалашик. Надеюсь, загорится.
Но стоило только взяться за спички, как от окна рявкнули:
