Последовал новый взрыв хохота, Корявень обиженно сопя, буркнул:
– Да ну вас, дурные вы какие-то.
– Дурные-дурные, – вновь съязвила Рысь, пододвигая тарелку, – один ты у нас прекрасный, как новый автомат. А побреешься так и вовсе великолепным станешь, как новый обритый автомат.
– Кристина, хватит, – сквозь смех попросил капитан, – а то неровен час, разобидится сержант, и покусает тебя, как помянутый тобой же медведь.
И вновь взрыв хохота, смеялись, что называется, до слез. Наконец потихоньку стали успокаиваться, и Тигренко вдруг с грустью подумал, что мир, который он знал, потерян для людей, а в этом новом мире, вполне нормально когда двадцатилетняя девчонка с утра расстрелявшая человека, теперь веселится, собираясь обедать. И никаких тебе мук совести, никаких истерик, мир к которому так стремились люди выдумавшие поговорку: «человек человеку волк» наступил, и изломанным зеркалом отражал истинную суть человека. Тиграш сжал кулаки, стараясь волевым усилием прогнать гнетущие мысли, вздрогнул, когда Кристина положила поверх его руки свою ладошку.
– Ром, что случилось? – она заглянула ему в глаза, и капитан вдруг понял, что все смотрят на него, ждут объяснений.
– Все нормально, – он с деланной бодростью подвинул к себе тарелку, ковырнул вкусно пахнущую мясом кашу. Аппетит пропал окончательно, поднявшись, бросил недоуменно воззрившимся на него спутникам, – Выйду, свежим воздухом подышу.
– Капитан, – начал было Дубов, но Тигренко лишь отмахнулся, закрывая дверь. Прошелся вдоль стены харчевни, сел на поржавевшую бочку, лежащую тут же у стены, и почему-то впервые пожалел, что не курит. Погруженный в тягостные размышления он не заметил, как к нему подошел старик, высокий, все еще широкоплечий, но совершенно седой, узловатые старческие пальцы, разбиты артритом. Лицо незнакомца, как у индейца: смуглое, скуластое, опутано сетью морщин, крючковатый нос, сломанный когда-то давным-давно, искривлен.
– Ты прав, тот мир потерян, – каркнул старик, заставив Тигренко вздрогнуть.
– Что?
– Я говорю, что ты прав, тот мир потерян, – старик улыбнулся, показав на удивление для своего возраста ровные белые зубы.
– Вы что, мысли читаете? – удивился Роман.
– Не всегда, капитан, не всегда, – хитро прищурился незнакомец, – главное запомни, потерянную вещь, всегда можно отыскать… при желании. Другое дело, а нужно ли?
– То есть, как это? Нужно конечно.
– Хм, – старик потер подбородок, скрипнув двухдневной щетиной, – а для чего? Чтобы новый Армагеддон устроить? Или может, для того чтобы террористы продолжили взрывать мирное население?
– Но ведь… было же и что-то хорошее, правильное, – попытался было ответить Тигренко, но загадочный старик лишь махнул рукой, хрипло рассмеялся.
– Чушь! Иллюзия! Этот мир более жесток, но и намного честнее, он заставляет каждого быть собой, и если кому-то что-то не нравится, он не дает компромиссов! Каждый вправе изменить себя, а самообман того мира тут опасен, смертельно опасен.
– А как же…
– Убийства? Смерти? Ерунда, все в порядке вещей, все это и есть природа человека, которая в прошлом мире, просто была загнанна глубоко внутрь. Хотя тот кто хотел, убивал и тогда, но многие ли могли там, защитить себя убив агрессора? Защитить себя и своих близких и не угодить в тюрьму, где были бы обречены гнить заживо!? А так ли уж там заботилось государство, о котором ты сейчас мне хочешь сказать, о своих сынах? И за что гибли в сотнях никому ненужных конфликтах тысячи молодых солдатиков? Тебе ли не знать, капитан? Ты хороший человек, Тигренко Роман, ты ищешь правильные вещи, но не там.
– Откуда вы знаете мое имя? Кто Вы? – ошарашено выдавил из себя Роман.
– Кастанеда! – В дверях харчевни стоял Шланг, – не ломай капитану мозг! Капитан, ты чего, не надышался еще? А то у тебя харч там совсем простынет, да и дедушка этот тебе сейчас так моск вынесет, что умом тронешься.
– Кастанеда? Тот самый? – вытаращился Тигренко, прочитавший в курсантах не одну книгу об этом знаменитом ученике дона Хуана.
Старик рассмеялся, своим каркающим смехом.
– Хотел бы я быть тем самым. Ладно, капитан иди, поешь, дорога у тебя дальняя впереди, не всегда время перекусить будет. И вот еще что, – он поймал поднявшегося капитана за руку, – береги девчонку, она в тебя верит.
– Спасибо, – Тиграш помялся, не зная, что еще сказать.
– Иди-иди, капитан, – Кастанеда хлопнул его по плечу, – не всегда и не везде нужны слова. Удачи!
Старик развернулся и твердой походкой двинулся к далекому гаражу. Шланг подойдя к Тигренко, тронул его за локоть:
– Вижу, опоздал я, успел он тебе на мозги присесть. Не парься, капитан, Кастанеда – наш инженер-оружейник, разбирается в этом как бог, правда вот увлечения всяким шаманизмом-вудизмом сделало из него нелюдима. Боятся его пацаны, говорит он всегда туманно, но после оказывается все точно.
– Он имя мое знает, и про Кристинку то же, – удивленно начал Тиграш.
– Я и говорю, колдун. Но если ничего про смерти не вещал и прочими бедами не стращал, то и париться не стоит.
– Вроде бы нет… сказал беречь Рысь, – испуганно встрепенулся Роман.
– Ну, вот и береги, славная она у тебя, правда, не пойму, чего ты ей не скажешь о своих чувствах.
– Да что ты привязался! – вновь начал злиться Тиграш.
– Ладно-ладно, это твое дело, – примирительно вскинул руки Тимка. – Пойдем есть, а то Рысь твоя, без тебя, как без аппетита.
– Опять, – рыкнул Ромка.
– Нет, снова, – хохотнул Тимка, и подтолкнул его в спину, – пошли-пошли капитан, чего голодать зазря.
За столом у них прибавилось, рядом с Корявном сидела Кузьмич, на столе перед ними красовалась пузатая бутылка, с розовой жидкостью.
– О, капитан, надышался поди! – весело крикнул Олег. – А мы тут наливочкой балуемся.
Тигренко улыбнулся, думая, что сержант все-таки тот еще шалопай, под сорок уже, а по нраву, так все еще пацан-пацаном. Подпустил в голос металла:
– Сержант, кто разрешил потреблять спиртные напитки и морально разлагаться!
Дубов уловив шутку, подскочил, козыряя:
– Никто товарищ, капитан, самовольничаю значит.
– Сто нарядов в не очереди, – улыбнулся Роман.
– Есть, сто нарядов в не очереди, – подмигнув, Олег подвинул наполненную до половины кружку Тигренко. – Попробуй, Ром, Катюша на земляничке делает, душевная вещь.
– Да у тебя, все, что крепче воды – душевная вещь, – съязвила Кристина.
– Ну, а чего, организм зря водой насиловать, – степенно ответил Дубов, – организм сержанта, дабы ты знала, это как точный научный прибор, этакий сложный механизм, который постоянно требуется смазывать спиртом, чтоб работал правильно.
Тигренко хрюкнул с набитым ртом, едва не упустив кашу назад. Шланг зашелся смехом, не преминув между делом, махнуть очередную порцию напитка в рот.
– Дубов, ты – алкоголик, – прожевав кашу, произнес Тиграш.
– Точно, акахоолик! – поддакнула Рысь, и тут же встрепенулась, – А это кто, акахоолик?
– Древние название животных с непреодолимой тягой к спиртным напиткам… ну к самогонке к примеру. – Пояснил капитан.
– Ааа… пья… пьяница, – неуверенно протянула Рысь, – нам Александр Николаевич рассказывал, как-то на уроке. Только он не про животных рассказывал, а про людей.
– Да насчет животных капитан шутит, – хмыкнул Шланг.
– Отнюдь, – улыбнулся Роман. – Ты, кстати, судя по всему, тоже из этих древних животных.
– Все, хватит нудить, у меня есть тост, – Корявень разлил по кружкам настойку, и, глянув в глаза Кати, закончил, – за прекрасных дам.
Все чокнулись, Рысь промолчала, не найдя за что зацепиться, зато быстро нашелся Тимка.
– Кузьмич, с тебя магарыч, ты гля какого я тебе кавалера привел.
– Но-но! Поговори у меня, – погрозил ему пальцем Дубов, – кавалер пришел сам, чему имеются свидетели, и ничуть не жалеет об этом кстати.
По губам Кузьмич скользнула кокетливая улыбка, она поднялась, убирая за Тигренко и Рысью тарелки, глянула на сержанта.
– Олег, не поможешь мне на кухне?
– С радостью, – сержант поднялся, и двинулся за Катей на кухню.
Когда они уже почти скрылись на кухне, Шланг крикнул:
– Кузьмич, все-таки с тебя магарыч, – на секунду задумался и продолжил, – да, и с тебя, Дубов, тоже!
Сграбастав со стола почти опустевшую бутылку, Тимка взглянул на капитана, тот покачал головой, Кристина так и вовсе проигнорировала, тогда байкер приложился к горлышку, в два глотка допил остаток. Громко крякнул, утер рот рукавом и, посерьезнев, произнес:
– Ладно, капитан, вы пока тут посидите, а я пойду Кошкодава найду, он тут сейчас за главного. Если есть желание, можете в магазин дойти, он в левом углу двора, за цистерной. Там Туран-Грек всем заправляет, толстый лысый, но вовсе недобрый, хоть и улыбается что Гумплен. Да, к нашему братству он никак не относится, просто снимает гараж под магазин. Напротив магазина, оружейная, ну с Кастанедой ты уже знаком. Что еще, а, в центре двора курить нельзя, там заправка, вроде бы все.
