– Я перемещусь из нее.
– Нет. Если ты выберешься наверх с помощью телепортации, урок не будет засчитан, и мы начнем сначала.
Я сглотнула. Спортивная синтетическая майка, которую я обычно носила во время физических занятий, начала липнуть к спине.
И чего я такая пугливая?
Десять минут спустя я все еще сидела на дне.
Концентрация в этот день хромала. Пытаясь представить пресловутые выемки на поверхности бетона, я все время мысленно соскальзывала то на Смешариков (купила ли Клэр ананас?), то на самого Дрейка (не был ли Начальник слишком сух по отношению ко мне в последнее время? И если да, то с чем это было связано? В гости заходил редко и только по делам, вместе обедать мы почти перестали, пропали теоретические уроки, приносившие огромную пользу.
Я скучала по нему. Видя знакомое лицо, тянулась ближе, пытаясь отыскать ответ в его серо-голубых глазах, почувствовать всполох эмоций между нами, как иногда бывало до этого. Но в последние дни Дрейк говорил только о работе и ни о чем личном. Это вселяло грусть).
Ах, да… задание.
Снова мысленное изображение стены, на которой чудом образовались выемки. Конечно, чудом. А как еще им там появиться? Но они там есть. Они там есть. Должны быть. Иначе куковать мне тут до заката.
Шлепки руками по стене. Гладко.
Поехали сначала…
«В стене появились выемки. Такие углубления, за которые могут уцепиться пальцы, в которые можно запихнуть носки кроссовок. Они гладкие, по форме чернильницы, чтобы пальцы не соскальзывали»…
Интересно, получил ли Начальник вчера мой мысленный поцелуй? Если да, почему никак не отреагировал?
Глаза закрыты. «В стене есть выемки…»
Почему он вообще делает вид, что я стою для него наравне со всеми? Ведь знает же, что это не так…
– Бернарда! – жесткий окрик сверху. – Ты постоянно отвлекаешься.
– Все-все… уже не отвлекаюсь, – пробубнила я в ответ и принялась усердно представлять стену, испещренную дырами.
Тридцать минут спустя.
– Они ведь уже начали появляться! А как только я попыталась посмотреть, за что пытаюсь зацепиться, снова исчезли! Ну, что за черт! Я ведь чувствовала их…
Я зло хлопнула белую прохладную стену ладонью.
– Глаза не отражают правду реальности! Или отражают то, во что верит большинство. Ткань ее сплетается из множества чужих убеждений, которые в виде физических тел и предметов впоследствии видят глаза. Если ты перестанешь верить тому, что видишь, ты изменишь любую форму.
Бесстрастное объяснение великого мудрого старца.
Да-да-да… Все в точности, как было описано у Ричарда Баха в «Гипнозе для Марии». Когда какой-то мужик представил (под внушением чародея), что стоит не на сцене, а находится в каменной тюрьме, то не смог из нее выйти. Хотя сотни людей, сидящие в зале, видели, что камней не существует. Ловушка была только в сознании того бедолаги. Точно так же, как сейчас у меня с этой чертовой стеной.
Выдохшись от бесплодных попыток, я прислонилась к ней спиной и медленно осела на пол передохнуть.
Чертова материя… Никогда не научусь.
– Знаешь, чего я не пойму, Дрейк? Если у вас есть такие продвинутые технологии и совершенные лаборатории, то почему бы просто не положить меня на стол и не вложить нужные знания в мою голову? Чтобы – оп! Поспала пять минут, проснулась – и все уже умею!
Он улыбнулся. Я хорошо видела его лицо там, наверху. Подойдя к самом краю, сел на пол и свесил в яму ноги, как подросток, решивший поудить рыбу с причала. Теперь я могла разглядеть рисунок на подошвах его ботинок.
Какое-то время мы молчали. Я в яме. Дрейк наверху.
Потом он задумчиво сказал:
– Бернарда, конечный результат не так важен, как путь его достижения. Представь сказку: однажды крестьянину, страннику с дороги и монаху выпало на долю неожиданное и даже, возможно, нежеланное приключение вместе: королеве потребовалось вернуть украденную корону. Этих трех свело вместе судьбой, и теперь им предстоят многие события: долгая дорога, битва с драконом, нахождение короны, возвращение во дворец. Как ты думаешь, что запомнится им в конце? Начало? Результат? Битва? Да, наверно, битва им запомнится. Но больше, чем что-либо еще, каждый из них будет помнить треск сырых поленьев в лесу у костра, запах хвои вокруг, стук капель дождя по пологу телеги, ночное небо с миллионами звезд на нем. В те долгие ночи им будет о чем подумать… Всех этих людей будет вести одно – желание добиться конечного результата. Но ценность впоследствии сохранит другое: разговоры ни о чем, улыбки, мелкие трудности, преодоление их, бесконечные часы молчаливой ходьбы, пейзажи… Понимаешь, просто найти и вернуть корону – в этом нет ничего ценного, хоть поначалу и кажется, что все затевалось ради этого. Ценность в этих вот минутах, в каждом шаге на пути к результату, труден этот путь или нет.
Я заворожено слушала рассказ Дрейка, и мне воочию представился лысый монах с тибетским разрезом глаз, крестьянин – грубый и неотесанный (вот он, наверное, доставил всей компании проблем своей непроходимой простотой!). Или то был странник, отпускающий шутки? (Какой-нибудь дед с бородой и загадочным выражением глаз?) А лес, наверное, здорово пах… тлели угли, под ногами лежали шишки. Ловили эти люди дичь или собирали ягоды? А может, их угощали чем-нибудь на пути в деревнях, и они разворачивали, сидя на бревнах, вяленое сушеное мясо?
Да, корона им на самом деле не запомнится. Разве что, как свершившийся факт. А вот все остальное…
Я завистливо вздохнула. Там, в той истории, были друзья. Был путь, была цель, был красивый пейзаж. А что есть у меня? Я задумалась.
Хм-м-м… у меня тоже есть путь, и есть цель. А еще есть друзья… И вместо леса красивый город Нордейл. Тогда зачем я хочу побыстрее проскочить ценные минуты?
Но появившееся вдохновение быстро растаяло, стоило взглянуть на ровную белую стену.
– Ты будешь потом совершенно иначе все это вспоминать, – прочитал мои мысли Дрейк, – сейчас сложно. Потом будет понятно.
Угу. Потом. А сейчас хоть лоб разбей…
– Запомни: зрение в данном случае – твой враг. Если человеку завязать глаза, он перестанет знать, где находится. Если отнять звуки и связать руки, наступит полная дезориентация. Если плюс к этому еще и стереть память, то сознание будет чистым листом бумаги, на котором можно написать все, что угодно. Вывод: изменить материю тебе мешают органы чувств…
От дальнейших объяснений Начальника отвлек телефонный звонок.
Ответив: «Да, сейчас буду», – Дрейк посмотрел на меня и вздохнул.
– Попробуй справиться.
После чего ушел.
Мне было тоскливо.
Я редко чувствовала себя более подавленной, чем теперь. Тишина угнетала, каждое движение отдавалось гулким эхом, серый свет безучастно лился сверху.
