Сколько же всего мне предстояло еще узнать! Заснул я в предвкушении видений, навеянных минувшим днем. Но этого не произошло. Мне приснилось, какими путями Бог подпитывает наш дух.
По акриловым желобкам (мне никогда не доводилось видеть ни сосудов, ни трубок из акрила) приятные молекулы света проникали мне в грудь, словно ежесекундно принося себя в дар. Это напоминало хрупкую, какую-то особенную дополнительную сердечно-сосудистую систему, источник благодати. Одновременно (самого Бога не было видно, но я был уверен, что он где-то здесь) по волоконцам, пересылавшим искорки слова Божьего, передавались мне величайшие понятия пространства и молчания. Голоса толпы смолкли. И все эти частички искупительной пыли остались в моем существе, наполненном прозрачностью и таким умиротворением, какого никогда не испытываешь в состоянии бодрствования.
За завтраком я рассказал обо всем жене (во времена религиозных преследований она, верно, стала бы мученицей), но та лишь улыбнулась.
Что поделаешь! Бог никогда не станет больше, чем он есть, а я, кем бы ни оказался, не смогу быть меньше, чем я уже есть. Так или иначе, на днях мы встретимся.
Гастан Падилъя, "Заметки ничтожного человека" (1974)
Отто фон Бисмарк
Сон канцлера (Бисмарк — Вильгельму I)
Сообщение вашего величества поощряет меня рассказать о сне, который я видел весной 1863 г., в самые трудные дни конфликта, когда человеческий глаз не видел никакого выхода. Мне снилось, — и я тотчас же утром рассказал этот сон жене и другим свидетелям, — что я еду верхом по узкой альпийской тропе, направо — пропасть, налево — скалы; тропа стала еще более узкой, конь отказывается идти дальше, а повернуться или сойти с коня невозможно из-за недостатка места; здесь я ударил хлыстом, находящимся в левой руке, по отвесной скале и воззвал к Богу; хлыст стал удлиняться до бесконечности, горная стена рухнула, словно кулисы, и открыла широкую дорогу с видами на холмы и леса, как в Богемии, прусские войска при знаменах. Еще во сне меня занимала мысль о том, как бы поскорее доложить обо всем вашему величеству. Этот сон потом исполнился (В1863 г. произошло польское восстание; в ноябре, в связи со смертью Фридриха VII Датского, в Европе вновь встал вопрос относительно Шлезвиг-Гольштейна; в 1866 разразилась «молниеносная» семинедельная война против Австрии).
Бисмарк — Вильгельму! 18 декабря 1881 г.
Хорхе Луис Борхес
Сон Алонсо Кихано (перевод Б. Дубина)
Стряхнув свой сон, где за спиной хрипитСверкающая саблями погоня,Он щупает лицо, как посторонний,И сам не знает, жив или убит.И разве маги, горяча коней,Его не кляли под луною в поле?Безлюдье. Только стужа. Только болиЕго беспомощных последних дней.Сервантесу он снился, вслед за этимЕму, Кихано, снился Дон Кихот.Два сна смешались, и теперь встаетПережитое сновиденьем третьим:Кихано снится люгер, давший течь,Сраженье при Лепанто и картечь.
Хорхе Луис Борхес
Уорд Хилл Ламон
Смерть президента
Дней десять назад я лег спать очень поздно. Я ожидал очень важных донесений… Вскоре мне приснился сон. Казалось, меня сковало смертное оцепенение. Я слышал приглушенные всхлипывания, словно плакали несколько человек. Во сне я покинул свою кровать и спустился по лестнице вниз.
Там тишину нарушало то же всхлипывание, но плачущих не было видно. Я проходил комнату за комнатой, но никого не видел, и пока я шел, меня сопровождали те же горестные звуки.
Залы были освещены, обстановка казалась мне знакомой, но где же люди, сердца которых, казалось, готовы разорваться от горя?
Меня охватили смятение и тревога. Что все это означает? В поисках этой волнующей загадки я дошел до Восточного зала. Там меня ожидало ужасное открытие. На катафалке лежал труп в траурной одежде. Вокруг стоял почетный караул и толпились люди, с грустью глядевшие на умершего, лицо которого было закрыто куском ткани. Некоторые горько плакали.
— Кто умер в Белом доме? — спросил я одного из солдат.
— Президент, — ответил тот. — Он погиб от руки убийцы.
Записано Уордом Хиллом Ламоном, начальником полиции округа Колумбия, который присутствовал при том, как Авраам Линкольн рассказывал группе друзей в Белом доме сон, приснившийся ему за несколько дней до того, как 14 апреля 1865 года он был смертельно ранен в вашингтонском театре «Форд» Джоном Уилксом Бутом.
Добрый делатель
(«Жития отцов-отшельников Востока»)
Во время поста и молитвы св. Антония одолел сон, и услышал он во сне глас с небес, говорящий, что его заслуги не идут ни в какое сравнение с заслугами кожевника Иосифа из Александрии. Антоний предпринял путешествие в Александрию и своим появлением привел простодушного Иосифа в изумление: "Я не припомню за собой никаких добрых дел, — заявил кожевник. — Я бесполезный раб. Каждый день, глядя, как солнце восходит над этим обширным городом, я думаю, что все его обитатели, от мала до велика, за свои добрые дела попадут на небо, кроме меня одного, который за свои грехи достоин ада; те же мысли печалят меня перед отходом ко сну, и всякий раз все сильнее". "И впрямь, сын мой, — заметил Антоний, — ты в своем доме как добрый делатель своими неустанными трудами завоевал Царство Божие, тогда как я, недостойный, впустую растратил время моего уединения, но так и не достиг твоих высот". С этим Антоний возвратился в пустыню, и как только он уснул, раздался с небес глас Божий: "Не печалься, ты близко от меня. Но помни, что никто не может быть уверен в своей или чужой судьбе".
"Жития отцов-отшельников Востока"
Цао Сюэ-цинь
Зеркало Ветра и Луны
…Прошел год. Цзя Жую становилось все хуже. Образ недоступной госпожи Феникс поглощал его дни, кошмары и бессонница — ночи.
Но однажды вечером на улице появился нищий даос. Он просил подаяние и похвалялся, что лечит душевные болезни. Цзя Жуй приказал слугам его позвать. Нищий сказал: "Твою болезнь не вылечит ни одно лекарство. Но есть у меня одно сокровище. Оно поможет, если ты исполнишь все, что я скажу". Он вытащил из сумы небольшое зеркало, отполированное с двух сторон. На оборотной стороне было нацарапано: "Драгоценное зеркало Ветра и Луны". Монах объяснил: "Это зеркало из дворца Феи Ужасного Пробуждения. Оно излечивает хвори, вызванные нечистыми помыслами. Но остерегайся смотреть в его лицевую сторону — смотрись только в оборотную. Завтра я вернусь за зеркалом и найду тебя здоровым". С этими словами нищий ушел, не взяв денег, которые ему предлагали.
Цзя Жуй взял зеркало, посмотрелся, как учил даос, и в ужасе выронил его. Там отражался череп. Он обругал нищего и, разозлившись, решил посмотреть в лицевую сторону. Взял, посмотрелся и увидел госпожу Феникс: нарядно одетая, она манила его к себе. Цзя Жуй почувствовал, как его втягивает вглубь зеркала, проник сквозь металл и предался любви с Феникс. Потом она проводила его до выхода. Когда Цзя Жуй очнулся, зеркало было повернуто к нему оборотной стороной, в нем снова виделся череп. Ослабев от наслаждений обманчивого зеркала, Цзя Жуй все-таки не мог удержаться и еще раз посмотрелся в лицевую сторону. Феникс опять поманила его, он опять проник в зеркало и утолил свою страсть. Так повторялось несколько раз, пока двое мужчин не схватили его на выходе и не заковали в цепи. "Ведите меня, куда хотите, — прошептал он, — только дайте я возьму с собой зеркало". Больше он не сказал ни слова. Его нашли мертвым на липкой простыне.
Цао Сюэцинь, "Сон в Красном Тереме"
Гастон Падилья
Сон Мелании
Я ехала по снегу, думаю, на повозке, запряженной лошадьми. Свет был далекой крохотной точкой на небе; мне казалось, он слабеет. Земля сошла с орбиты, и мы удалялись все дальше от Солнца. Я подумала: это угасает жизнь. Когда я проснулась, мое тело было ледяным. Но я нашла успокоение: о моем трупе позаботился кто-то милосердный.
Гастон Падилья, "Записки ничтожного человека" (1974)
Франсиско де Кеведо
Сон о Страшном суде
Графу Лемосу, главе Совета по делам Индий
Пред вашей светлостью предстанут сии нагие истины, ищущие не того, кто оденет их, но того, кто их примет; ибо дожили мы до такого времени, когда и столь высокое благо, как то, кои они являют, нуждается в представительстве и заступничестве. Одни лишь эти истины сулят надежность. Да живет ваша светлость долгие лета к чести нашего века. Франсиско Кеведо Вильегас1
Сновидения, ваша милость, порождаются Юпитером, и насылает их на нас именно он, — так по крайней мере говорит Гомер, а в другом месте присовокупляет, что не верить им нельзя. И воистину так оно и есть, когда речь идет о предметах важных и до божественного касательство имеющих или если сны эти видят короли или вельможи, как явствует из нижеследующих стихов ученейшего и восхищения достойного Проперция:
