А в самом начале февраля все тот же «Свердловск» доставил во Владивосток свой страшный груз — урны с прахом 396 погибших. Еще примерно столько же тел обнаружить так и не удалось.
Лев Котюков
Забытый поэт Иосиф Сталин
В канонической биографии И. В. Сталина, изданной институтом Маркса — Энгельса — Ленина при его жизни и, как утверждают, написанной и отредактированной им самим, нет и полслова о поэтическом творчестве вождя.
В юности многие мечтают стать поэтами, но, растеряв запал в стремлении опубликоваться и прославиться, смиряются с поражением и в зрелые годы с улыбкой вспоминают свои доморощенные вирши. Поэтому, наверное, вождь не счел нужным упоминать о страсти к поэзии в своем монументальном жизнеописании.
Такой напрашивается ответ. Но он будет в корне неверен. Иосиф Джугашвили, в отличие от несостоявшегося художника Адольфа Гитлера, не был стихотворцем-неудачником, не мечтал о поэтическом признании, он был поэтом, был признан и отмечен как поэт на заре туманной юности. Ему охотно представляли свои страницы грузинские газеты и журналы, его стихи заучивались наизусть. Особенно красноречив тот факт, что не кто-нибудь, а живой классик грузинской литературы Илья Чавчавадзе выделил Иосифа Джугашвили из сонма юношей «со взором горящим» и включил его произведения в школьные хрестоматии. Кто из нынешних молодых и немолодых стихотворцев может похвастаться столь ранним феерическим признанием?..
Так почему же гордый, честолюбивый, юный Джугашвили не следует своему призванию? Почему, родившись поэтом и, подобно Рембо, прославившись в самом начале, уходит в революцию — и забывает о себе как о поэте до конца дней своих? Попробуем в меру возможности ответить.
Конец 19-го века в России был ознаменован бурным развитием капитализма. Восьмидесятые и девяностые годы были поистине антипоэтическим временем. Забыв о вечности, люди обращали время в деньги, презрев поэзию, делали дело. Сам за себя говорит такой факт: гениальная книга «Вечерние огни» Афанасия Фета, изданная автором за свой счет, практически не была распродана. Не лишним будет вспомнить популярное, злопыхательское высказывание о поэзии тогдашнего властителя дум Льва Толстого: «Писать стихи все это равно что за сохой танцевать».
Юный, не по годам мудрый, Иосиф Джугашвили прекрасно знал, что поэтическая стезя сулит не только славу, но и унижение, — и не хотел с этим мириться, ибо с детства, под гнетом тайны своего происхождения, был сыт сим горьким знанием с лихвой. Он уходит из поэзии… Уходит для борьбы со всемирным унижением. Результат этой борьбы нам известен.
Нам не известно, навсегда ли забыл в себе поэта Иосиф Джугашвили, явившись миру под именем Сталина? Поэты ревниво хранят свои тайны для вечности. И кто знает, кто знает… Но известно, что в советское время его стихи не публиковались и, тем более, не включались в школьные хрестоматии, хотя казалось бы…
Правда, в 1949 году по инициативе Л. П. Берии была предпринята попытка втайне от Сталина, к 70-летию вождя, издать его стихи в подарочном оформлении на русском языке. Для этой цели под строжайшем секретом были привлечены лучшие переводчики, как утверждают, среди них были Б. Пастернак и А. Тарковский.
Ознакомившись с безымянными подстрочниками, не догадываясь об их авторстве один из мастеров поэтического перевода простодушно сказал: «Тянут на Сталинскую премию 1-й степени…»
Но в самый разгар работы над переводами был получен грозный приказ: срочно прекратить сию деятельность. Думается, нет нужды гадать, откуда последовал этот приказ. Так поэт Иосиф Джугашвили по воле Сталина не стал лауреатом Сталинской премии.
Конец нынешнего века в России, как и конец 19-го, ознаменован резким падением интереса к поэзии у нашей, просвещенной мексиканскими телесериалами публики. На уме и на устах у всех — деньги, деньги, деньги… и мерещится, что русские березы шелестят не зелеными листьями, а этими самыми чертовыми «зелеными», и повсеместно — унижение, унижение, унижение…
С горечью и тревогой думается, что, может быть, в данное мгновение, юноша с искрой Божьей в душе, испытав тысячу унижений в поисках так называемых «спонсоров» для издания своей талантливой книги, смотрит опустошенно в темное, безжизненное окно, комкает лист бумаги с недописанным стихотворением — и на чистом листе пишет заявление о приеме в очередную новоявленную партию «борцов за народное счастье и справедливость».
И грустно у юноши на душе, и горе людям, когда истинные поэты и пророки идут в революции и политику, а бездарные политики и президенты тщатся прослыть пророками и писателями.
Поэтическая деятельность Иосифа Джугашвили продолжалась всего четыре года, с 1893-год по 1896-й. Рукописи его стихотворений безвозвратно (?) утеряны, поиск его прижизненных публикаций по объективным причинам ограничен. Сегодня мы публикуем несколько стихотворений незаслуженно забытого нами и самим собой поэта и возвращаем его имя читателям.
Иосиф ДЖУГАШВИЛИ — СТАЛИН.
УТРО
Озябший розовый бутонК фиалке голубой приник.И тотчас ветром пробужденОчнулся ландыш — и поник.И жаворонок в синь летел,Звенел, взмывая к облакам.А соловей рассветный пелО неземной любви цветам.
Луне
Плыви в пространстве величавоНад скрытой бездною земной.Развей серебряным сияньемТуман угрюмый, мрак густой.Склонись к земле, во сне лежащей,С улыбкой нежною склонись.Спой колыбельную Казбеку,Чьи льды, светясь, стремятся ввысь.Но твердо знай, кто был однаждыУнижен и повергнут в прах.Еще с Мтацминдой станет вровеньИ веру возродит в сердцах.Цари на темном небосводе!Играй лучами и цари…И край родимый тихим светом,Небесным светом озари.Я душу всю тебе открою.Я руку протяну тебе!..Сияй, Луна — душа Вселенной!Сияй, Луна, в моей судьбе!
* * *
Поэту, певцу крестьянского труда,
князю Рафаэлу Эристави
Когда-то гнет крестьянской долиТебя, певец, потряс до слез.Но, Боже, сколько зла и болиС тех пор увидеть довелось.Но родиной всю жизнь хранимый,Ты песни не забыл свои.С ее мечтой всю жизнь единый,Ты снова молод от любви.Певца отчизны труд упорныйЕще вознаградит народ.Уже пустило семя корни,И жатва тяжкая грядет.Не зря таких, как Эристави,Мой край любимый породил,И что тебе земная слава?..Ты вечность песней покорил.
* * *
Когда луна своим сияньемВдруг озаряет дольний мир,И тень ее за дальней дальюИсходит синевой в эфир.Когда над рощей безмятежнойВзмывает песней соловей,И саламури голос нежныйЗвучит всю ночь в душе моей.Когда, переведя дыханье.Вновь родниковый ключ звенит,Когда в тревожном ожиданьеБессонный лес в ночи молчит.Когда герой, гонимый тьмою,Вновь навестит свой скорбный край.И в час ненастный над собоюУвидит солнце невзначай.Тогда гнетущий сумрак бездныРазвеется в родном краю.И сердцу голосом небеснымПодаст надежда весть свою.Я знаю, что надежда этаВ моей душе навек чиста.Стремится ввысь душа поэта —И в сердце зреет красота.
* * *
Шел он от дома к дому,В двери чужие стучал.Под старый дубовый пандуриНехитрый напев звучал.В напеве его и в песне,Как солнечный луч, чиста,Жила великая правда —Божественная мечта.Сердца, превращенные в камень,Будил одинокий напев.Дремавший в потемках пламеньВзметался выше дерев.Но люди, забывшие Бога,Хранящие в сердце тьму,Вместо вина отравуНалили в чашу ему.Сказали ему: «Будь проклят!Чашу испей до дна!..И песня твоя чужда нам,И правда твоя не нужна!»
Перевел с грузинского Лев Котюков
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
