Батареи перенесли огонь вовнутрь укрепления, а мы броском сократили расстояние до четырехсот метров. Пришедшие в себя турки начали нас обстреливать, но стрелки не позволили им тщательно целиться: кто задерживался слишком долго, получал пару пуль в голову. Видя позиции двух уцелевших орудий, мы немедленно их обстреляли и послали посыльных к пушкарям сообщить, где они расположены. Успев сделать по одному выстрелу, они были уничтожены поставленными на прямую наводку скорострелками. Но потери у нас все равно были: одним из снарядов убило трех пластунов и пятерых ранило. Среди погибших был командир нашего ударного отряда. Но это уже не могло нас остановить.
Как уже сложилось, на острие атаки была моя саперная группа. Если бы нас увидел любой генерал, его хватил кондратий, зато под Верденом наш отряд не вызывал бы никаких вопросов. Мы, согнувшись и пробежав не более пяти шагов, падали на землю и ползли к валу редута. Причем саперы и я ремень винчестера пропустили через левое плечо. Это позволило нам при метании гранат не закидывать его, как раньше, за спину, а всегда иметь его под рукой. Стрелки плотным огнем не давали туркам высунуться, а мы закидали вал гранатами и закрепились.
Небольшой отрезок, всего тридцать метров. Но теперь мы были прикрыты валом, а не турки. «Эфки» и «колотушки» буквально смели противника с валганга.[14] Ну а дальше подоспевшие стрелки добили оставшихся в живых турок и сразу стали закрепляться. Саперная рота, подошедшая сразу после штурма, начала исправлять повреждения редута. А остальные привычно закапывались в землю. В бою мы потеряли убитыми семьдесят девять человек и сто сорок семь ранеными, из них три сапера и один стрелок убитыми и пять саперов и три стрелка ранеными. Турки потеряли четыреста одиннадцать убитыми и шестьсот семьдесят три пленными, большинство которых было ранено.
* * *Взятие Кришинского редута сняло угрозу левому флангу Владимирского полка, который занял второй гребень Зеленых гор.[15] К нам подошло подкрепление, посланное Скобелевым, – 9-й стрелковый батальон. Вот только командование не учло, что турки не будут сидеть смирно. Редут обороняли четыре пехотные роты, две роты кубанцев, 9-й стрелковый батальон, моя саперная группа, батарея четырехфунтовых орудий и батарея скорострелок. Всего восемь орудий, но на каждое приходился двойной комплект снарядов. В 14 часов турки при поддержке четырех орудий пошли в атаку.
– Не стрелять, – слышал я команды пехотных офицеров. – Пусть супостат поближе подойдет.
– Стрелки, товсь, – скомандовал Михайлов.
Рассматривая противника, прикинул, что нас атакуют не менее пяти-шести таборов.[16] Нет, ну умница Осман-паша. Сразу атакует, и крупными силами, а нам теперь нужно удержать редут. Удержим, значит, Плевна наша. Нет, значит, умоемся кровью, как и раньше, без результатов.
Около часа нас обстреливала артиллерия, правда, особых успехов не достигла. Дальность до наших позиций у турок была около двух километров, поэтому особых успехов они не добились. Да и наши пушкари не спали, и в этой дуэли подбили одно орудие.
– Дальность восемьсот, – доложил Михайлову офицер-артиллерист.
– Стрелкам, огонь, – крикнул капитан.
И тут же раздались залпы. Под огнем турки прошли еще метров двести, и тут сказали свое слово пушкари. Восемь орудий дали два залпа шрапнелью, и турки не выдержали. И я не могу их осуждать, почти полторы тысячи свинцовых пуль калибра 12,7 меньше чем за минуту выкосили почти пятьсот человек. Теперь ситуация изменилась, мы вместо того, чтобы терять сотни солдат, сами заставляем противника атаковать нас и нести тяжелые потери. Турки, подгоняемые залпами стрелков, в расстройстве отступили. Бой занял всего час сорок. Мы потеряли двенадцать убитыми и тридцать девять ранеными, а турки не менее семисот убитыми и ранеными. Но это была не победа, я не сомневался, что скоро турки атакуют нас куда большими силами и так легко мы не отобьемся. Вопрос, который мучил, похоже, не только меня, но и других офицеров: а помогут ли нам?
Глава 11
Разговоры в высоких кабинетахНиколай Владимирович[17] сидел в своем кабинете, читая донесения, пришедшие из Дунайской армии. Перечитав последний абзац, он отложил страницу. Из прочитанного вырастала жуткая картина злоупотреблений. Буквально все старались урвать деньги на казенных заказах, пойманные за руку, не смущаясь, называли такие имена и показывали расписки с инициалами высочайших особ.[18] Бог с ними, не у нас одних такое творится, плохо, что присутствие государя, не каравшего воров, плохо сказывалось на спокойствии в империи. С ранеными рассказы проникали в Россию, постепенно подрывая веру в цели войны. Потихоньку пошли слухи, один нелепее другого, но народ пока в них не верит. Пока.
А тут еще канцлер со своей камарильей. Судя по данным заграничных агентов, в Европе особо не скрывают, что русские, ослабив турок, уберутся обратно. Эх, втравил князенька нас черт знает во что, гнида лицейская. Правильно говорили, что чересчур много из него бунтовщиков и смутьянов вышло. А тут еще покойницы[19] шайка, до чего живучая. Не добил покойный император их, сил не хватило, и так все на волоске висело, по самому краю буквально прошли. Не ждали, если честно, что подавит мятеж Николай, а потом поздно стало. Вот только не простили они ему этого и вредили, как могли. Полвека уже, как эта невидимая война идет… Теперь все решается там, на Дунае.
* * *– Смотри, рычаг вниз, вставляешь патрон. Рычаг назад. Стреляешь, – обучал унтер пехотинцев обращению с трофейными винтовками. – Рычаг вниз, вставляешь патрон. Все ясно?
– Так точно.
Прохожу мимо и убеждаюсь, что процесс перевооружения идет полным ходом. Пехота, пришедшая с последним пополнением, вооружена «крынками».[20] С «огромным» боезапасом в шестьдесят патронов. Посовещавшись, начинаем закапываться в землю: внутри редута роем траншеи, возводим капониры для орудий, короче, готовимся уменьшить потери, насколько это возможно. В том, что устоим, я не сомневаюсь. Две батареи, которые стреляют туда, куда нужно, гора трофейного оружия и боеприпасов и два стрелковых батальона. И эта сила сосредоточена в одних руках. Правда, мы надеемся на поддержку. Все-таки теперь командир нашего отряда Скобелев.[21] Но на Бога надейся… и роем мы траншеи, как кроты. Приходит последнее подкрепление, рота кубанцев.
– Вашбродь, а зачем нам-то? – обратился ко мне сапер.
– Что? – переспросил я.
– Щели копать. Как турок нас достанет?
– Я не понял, боец, что, приказ не ясен?
– Никак нет. Ясен.
– Тогда копай.
В таких случаях, как сейчас, лучше загрузить подчиненных работой, чтобы особо не думали. Посмотрев, как выполняется приказ, я направился к Овцыну.
– Вань, командир вызывает. Пошли.
– Немов.
– Я.
– Остаешься за старшего.
– Есть.
Через десять минут мы стояли перед Михайловым.
– Садитесь. Как стемнеет, пойдете в рейд по тылам, – начал он.
– Ночью полазить у турок. Неплохо бы. Даже необходимо. И, господин капитан, есть у меня одна задумка, – оживляюсь я.
– Рассказывай.
– Имеет смысл заминировать дороги.
– Нет, – резко оборвал меня Михайлов. – Это не слишком нам поможет, а в случае обнаружения возможны большие потери.
Похоже, переубеждать капитана бесполезно. В чем-то он прав. Но риск, на мой взгляд, был оправданным.
– Сергей, не стоит раскрывать все наши козыри. Не волнуйся, – продолжил он.
– Да я спокоен.
– Вот и отлично. Возьми своих ребят и поработай у турок. А минировать… Ладно, действуй.
– Есть. – Вот это другой разговор.
– Выход ночью. В общем, будешь делать то, что мы и должны были делать изначально. Иди готовиться.
Вот это да. Нет, в принципе нас и готовили к «малой» войне. Но после прошедших боев перестроились мы, кроме Овцына и его следопытов, а теперь придется привыкать по новой. Здесь мы только стрелки, хорошие, но свои возможности используем только наполовину. А в турецких тылах… Так, теперь подумаем об амуниции. Шлемы и бронники придется оставить здесь – почти семь килограммов. Вместо них возьмем побольше взрывчатки и продовольствия. Прошерстил своих орлов и двоих оставил. Ребята клялись, что не подведут, но я был неумолим. Со сбитыми ногами далеко не убежишь. После утруски число бойцов составило восемнадцать саперов и тринадцать стрелков. Прошло только три боя, а половины состава нет.
– Мы готовы, – докладывал я Михайлову спустя два часа.
– Сергей, вы там поосторожней. Не лезьте на рожон.
– Понял. Пожить тоже охота.
– Вот и хорошо. С Богом.
На юге темнеет гораздо раньше, чем у нас, поэтому в девять вечера мы уже покинули редут. Наша цель – это лес, добравшись до него, мы будем в безопасности. Относительной, конечно, но для этого нам нужно сделать крюк не менее восьми километров. Так что наш главный враг пока – время. В лес мы должны успеть попасть к полуночи. Дозоры я выслал, и не только вперед и назад, но и боковые. Но это для того, чтобы всем не попасть в засаду, так как мы несемся вперед, как лоси. Конечно, так нельзя передвигаться, велик риск нарваться на противника, только другого выхода у нас нет. И через пару часов мы входим в лес.
