Мужчины присели. У них завязался разговор. Франческа не могла разобрать ни слова, ибо говорили они на незнакомом ей языке. Она просто не сводила взгляда с главного участника этой беседы, который излагал не спеша, а слушатели внимали ему, обступив полукругом. Монолог его был довольно продолжительным. Толга говорил сосредоточенно, временами жестикулируя, и то, что он говорил, отнюдь не нравилось собравшейся вокруг него компании. Франческа уже собралась было уходить, посчитав, что помощи от неё больше не потребуется, но её остановил громкий возглас:
– Постой, красавица!
Она обернулась и застала момент прощания Толги с его командой. Наконец, когда он совершил последнее рукопожатие, направился к ожидавшей его девушке. Двигался он не спеша, ковыляя по коридору и отстукивая по мраморному полу своей тростью.
– Проводи меня до дома, окажи мне ещё одну услугу, – произнёс он, проходя вперёд.
Франческа попыталась взять мужчину под локоть, руководствуясь благородным порывом помочь, но собиратель отвёл свою руку и отрицательно замотал головой, гордо захромав по ступеням. Расстёгнутая нараспашку куртка на плечах Толги, выпачканная уже засохшей кровью, собирала на себе взгляды прохожих. Не меньше посторонних глаз привлекла к себе и Франческа, чьё платье было в сплошных кровавых разводах. Но ни Толга, ни Франческа не обращали на людей никакого внимания.
– Что произошло? – задала всеобъемлющий вопрос Франческа.
– Нашла коса на камень, – широко улыбнулся Толга в ответ.
– Что?
– Неудачный абордаж. Такое бывает. Редко, но бывает. Противник оказался нам не по зубам.
– А где ваш корабль?
– Нет больше нашего корабля.
– А команда?
– И команды нет.
Толга не проявлял эмоций, но было очевидно, что ему не безразличны потери. Что на это сказать, Франческа не нашла, и между ними вновь повисло молчание. Лишь спустя некоторое время собиратель произнёс то, что следовало бы сказать изначально:
– Если бы не ты – и меня бы уже не было. Спасибо.
– Ага, – сухо ответила девушка, глядя перед собой.
Толга остановился. Остановился он внезапно для Франчески, от чего она прошла вперёд ещё несколько метров. Собиратель встал у дверей углового дома на главной улице. Дальше дорога имела небольшой уклон вверх. В силу этого и дома стояли на соответствующем рельефу фундаменте. Дом Толги мало отличался от остальных, разве что дверь его была расписана золотистой хохломой. Эта деталь, пожалуй, была единственной, которая наряду с остальными домами, придавала этому уникальности.
Раскрыв расписные двери, Толга жестом пригласил Франческу пройти внутрь. И она вошла без малейших колебаний. Своего интереса к пирату она не скрывала, и приглашение в своё жилище от него восприняла как своеобразный подарок, преподнесённый женскому любопытству. Ожидая увидеть в очередной раз нечто, что поразило бы её, девушка перешагнула порог. Но действительность не совсем оправдала ожидания. В помещении Франческа увидела верх минимализма, какой только можно было вообразить. Голые чистые стены и чрезвычайно небольшое количество мебели – это всё, что предстало перед её взором. Стены и потолок, выполненные в светлых тонах, представляли собой жилую «коробку». Помещение из-за этого казалось больше внутри, чем снаружи, а единственное окно невероятно больших размеров освещало комнату максимально, насколько это было возможно в дневное время суток. Пройдя вперёд по этому пустующему пространству, захватывающему дух, Франческа увидела один лишь стол у стены рядом с окном. На столе лежал ноутбук, но совсем не такой, какой девушка привыкла видеть. Этот компьютер был значительно больше тех, что водятся за океаном. Возле ноутбука лежала раскрытая книга. Это всё, что было в помещении. Франческа растерянно оглянулась по сторонам, а Толга прошёл дальше, к двери, которая, очевидно, вела в следующую комнату. Толкнув её тростью, он вновь пропустил Франческу вперёд.
– Присаживайся, угощайся. Если хочешь, могу заварить тебе чай. Но… – Толга замялся, потирая перевязанный торс. – Это займёт время.
За следующими дверями Франческу ожидало помещение, чей интерьер был не менее удивителен. Единственное окно напротив дверей освещало всё помещение, чьи стены были сплошь завешены пышными персидскими коврами, а на полу разложены подушки. Впрочем, подушки и представляли собой сам пол. Их было невероятно большое количество. А сквозь эту равнину однотонных подушек, обитых шёлком, виднелась огромная причудливая ваза в форме большого бутона кувшинки, на котором и держались угощения: грозди винограда, сливы, яблоки и даже такие фрукты, которых она никогда не видела.
– Присаживаться на пол? – неуверенно спросила Франческа.
– Если ты найдёшь здесь стул, смело садись на него, – ответил Толга и, отодвигая больной ногой лёгкие подушки, лежащие на его пути, прошёл вслед за своей гостьей. – Ну, так как на счёт чая?
– Нет, спасибо, – отмахнулась Франческа и аккуратно опустилась на подушки.
Присел и Толга, приложив к этому некоторые усилия.
– И ты здесь живёшь? – задала мисс Вудс ещё один вопрос, не переставая разглядывать обе причудливые комнаты. И хоть они обе не оправдали её ожиданий, но всё же удивили.
– Большую часть времени я провожу на побережье, так что здесь мне доводится только ночевать.
– Ты сам обустраивал тут всё?
– Конечно. Кто же за меня это сделает.
– Интересно…
Франческа улыбнулась и полностью легла на подушки. Затем повернулась к Толге и окинула его удручённым взглядом.
– Как ты себя чувствуешь? – сочувственно спросила она, глядя на опоясывающую Толгу повязку.
– Не полностью.
– Что? – не поняла Франческа.
– Местный наркоз на моей ноге пройдёт только к вечеру, так что чувствую я себя не полностью, – улыбнулся Толга, но в ответ увидел гримасу ужаса.
– Я с тобой совсем забыла! – воскликнула Франческа. – Я же потеряла Джона!
– В каком смысле «потеряла»?
– Он не появлялся в гостином доме уже двое суток, и я не знаю где он. И даже не представляю, где его искать.
– Джонатан большой мальчик, разберётся, не пропадёт, – успокаивающе ответил собиратель, совершенно не разделяя женской тревоги.
Безмятежной уверенности в его голосе было столько, что эти слова чудотворным образом успокаивающе подействовали на Франческу. Она укоризненно помотала головой, а затем улыбнулась Толге в ответ и отвела взгляд.
– Сегодня седьмой день, – серьёзно заметила мисс Вудс после недолгого молчания.
Толга взял из причудливой вазы одну виноградину и стал вертеть её в пальцах.
– И? Что решили?
– Я не знаю, – замялась девушка. – Почему ты дал на принятие такого важного решения только неделю? По-моему, это слишком мало, тебе не кажется?
– Нет, не кажется. Просто первое число, которое пришло в голову, это семь. Вот я и решил, думайте-ка вы ребята семь дней.
– Вот как?! – нахмурилась сквозь улыбку Франческа. – Это не серьёзно. Дай нам хотя бы месяц, тогда точно будет понятно, готовы ли мы будем остаться или нет.
– Не дам. Я хочу ответа сейчас. По крайней мере, от тебя.
– Ну почему? – уже всерьёз возмутилась девушка.
– Спонтанное желание. Без объяснения причин, – пожал плечами Толга. – У меня такое бывает, привыкай. Или не привыкай.
Франческа села на подушки. Вначале её взгляд был устремлён перед собой, и весь её вид выражал обдумывание окончательного ответа. А когда она нашла что ответить, повернулась к Толге и обречённо вздохнула.
– Я поступлю так же, как Джонатан. Если он решит вернуться, вернусь с ним и я. Но лично мой ответ – да. Я хочу остаться.
Vora del món
Затерянный посреди атлантического океана мир всегда тщательно следил за научными достижениями своих соседей по планете. Сначала это была доставляемая на остров литература: книги, газеты и научные журналы. Затем стали прибывать и сами учёные. Время, когда Сады Королевы, наконец, превзошли внешний мир в области науки, пришлось на начало двадцатого столетия. Если быть точнее, то на тридцатые годы. Настоящим прорывом в области медицины стало синтезирование вещества, способного регенерировать органическую ткань буквально за считанные часы. Подобное открытие было бы бесценно в раздираемой войнами заокеанской цивилизации, где в последующие десятилетия погибли десятки миллионов человек. Но это, как и многие другие открытия, достижения и изобретения, не покинули пределов острова. Тем не менее, несмотря на то, что островитяне вырвались вперёд в этой негласной научной гонке, собиратели не переставали черпать информацию. Именно благодаря этому они не пропустили создание компьютера и интернета. На острове же сие не заимствовалось полностью, нещадно превращая раздобытую технику в трофей или интересную «игрушку». Первый компьютер, который попал в Сады Королевы, был досконально изучен и преобразован в агрегат, обладающий гораздо большими характеристиками, параметрами, и, как следствие – потенциалом. Тот самый первый компьютер, который стал прототипом, по сей день находится на острове, в музее, среди прочих бытовых предметов.
