лет. Сейчас она живет в Москве у нее с ее мужем двое детей. После рождения первого, она пыталась наладить отношения с родителями, но они не захотели. С Машей иногда они созваниваются, она даже предлагала ей поступить в Москве. Но Маша испугалась родителей, потому что, с тех пор как та ушла из дома, родители считают, что у них один ребенок, Маша. А мама не перестает, каждый день радоваться, что они с сестрой совершенно не похожи.
Всю эту историю она знает частично от сестры, частично от бабушка, с которой к слову, у Маши неплохие отношения.
***
— Да, ты еще неплохо держишься! Глядя на тебя не скажешь, что у тебя неблагополучная семья.
— Ну так она и не неблагополучная, папа хорошо зарабатывает, мама тоже неплохо. Они вообще мне ни в чем не отказывают. Единственное, что они пытаются ограничить, это мою свободу. Мама боится, что я пойду по стопам сестры, и говорит, что не готова терять еще одного ребенка.
— Да нет, я не правильно выразился, то что в твоей семье имеется материальный достаток, это понятно. Я имел в виду, что в вашей семье, точнее между тобой и родителями нет взаимопонимания. И их поведение напоминает, какое-то аномальное психическое отклонение. Как так, вычеркнуть из жизни одного ребенка, и параллельно, не давать нормально жить другому.
— Они так не считают, наоборот они думают, что заботятся обо мне. Знаешь выглядит все порой так, будто воспитывая Настю они писали черновик, а на мне они делают работу над ошибками.
— Они приедут?
— Скорее всего.
— Маш, не волнуйся, я тебя не отдам.
— Ты что, о тебе им лучше вообще не знать!
— Ты в своем уме, из-за меня вся эта каша заварилась, а я прятаться буду?
— Они тогда еще быстрее проведут параллель с Настей.
— Маша прекрати параноить, что за бред такой. Ты это — ты, Настя — это Настя! И судя по тому, что ты мне рассказала. Они не правы по отношению к ней. Просто они боятся, что приняв ее, они будут вынуждены признать свою ошибку. Кто не ошибается и не оступается в юности? Это ты еще с моей мамой, не общалась, уверен она столько тебе нарассказывает…
Тут у Маши начинает трезвонить телефон. Звонит ее отец. Кошмар, как эта девочка еще не сошла с ума?
21.
Маша хватает телефон и убегает. По всей вероятности, в ванную. Ее нет около пятнадцати минут. А я сижу и тупо не знаю, что мне делать, я просто не могу переварить эту информацию.
Когда она возвращается, на нее страшно смотреть. Губы белые ее бьет озноб. Она садится на кровать и смотрит в одну точку, мне кажется, меня она вообще не видит.
— Он сказал мне, что если я не вернусь на квартиру к Тамаре Игоревне, то и домой могу больше никогда не возвращаться.
— Что ты ему ответила?
— Сказала, что не вернусь…
— Вот и замечательно, собирай вещи.
— Что? Это еще зачем?
— Ко мне поедем, будешь жить у меня.
— Ты что, нет, я не хочу! Тем более я нужна Надежде Филипповне!
— Сколько ты должна, еще ее колоть?
— Восемь дней.
— Вот и будешь к ней приходить, а когда не будет получаться, я буду к ней кого-нибудь присылать. Не переживай, мы ее не оставим.
— Нет, я никуда не поеду! Не придумывай, завтра ты наиграешься, а мне что делать потом?
— Что значит наиграешься, Маш? Я тебе сказал, что серьезен по отношению к тебе, как ни к кому. Я понимаю, что ты можешь мне не доверять. Но пойми здесь у тебя выхода нет. Тебе нужна защита, и я могу ее дать. А здесь они тебя достанут, понимаешь?
Как это ужасно, когда ребенка нужно защищать от родителей, и ладно были бы они наркоманы или пропоицы. Так нет же! Но так кошмарить собственную дочь, в голове просто не укладывается.
— Нужно объяснится, с Надеждой Филипповной.
— Собирай вещи, я сам с ней поговорю.
Женщина оказалась вполне адекватной, я объяснил ей Машину ситуацию, пообещал, что утром сам ее привезу к ней, сделать ей инъекции, а потом пришлю медсестру. Женщина кивнула и сказала, что может всегда к ней обратиться. И если ей будет нужно жилье, она ей его всегда предоставит. Если бы ее родители были адекватными, то нашли бы для дочери подобную Надежду Филипповну. И жила бы она спокойно без сумасшедших старух и облезающих котов.
Маша выглядела очень потерянной, но вещи все же собрала.
Всю дорогу мы молчали, так же обронив несколько дежурных фраз показал ей свою квартиру. Не буду лукавить, в голове мелькнула мысль, куда я ввязался. Но я быстро прогнал ее.
22.
Ну почему в моей голове в последнее время постоянно крутится только один вопрос. Что мне делать? Как я могла попасть в такое положение. У меня ведь был план. Так или иначе я все равно собиралась уйти, чтобы начать жить самостоятельно. В какой момент все полетело кувырком? Почему я сейчас не осталась у Надежды Филипповны, зачем я так все усложнила? Боже, как же страшно. Я не хочу в него влюбляться. Я хочу быть независимой и самостоятельной.
— Миш, я не буду с тобой жить, я не хочу! Я тебя пару дней, как на ты называть начала, а уже можно сказать живу в твоей квартире.
— Ну пока ты в ней еще не жила. А вообще Маша ты слишком много думаешь. Прекрати грузится. Если ты не начнешь смотреть на жизнь проще, заработаешь себе какое-нибудь, психическое расстройство.
Миша говорил и параллельно перестилал постельное белье, вот это ловкость, я бы так быстро с пододеяльником не справилась. Наверное, это потому что у него руки длинные.
— Вот о чем ты сейчас думаешь?
— О том, что у тебя очень длинные руки.
— Да, как-то не замечал.
— Просто ты так ловко перестелил постель, я бы, наверное, раз в пять бы дольше возилась.
— Я очень рад, что мои длинные руки смогли тебя отвлечь.
— Ты голодная?
— Нет.
— А я голодный! Может закажем, что-нибудь?
— Зачем заказывать, давай я приготовлю.
— Было бы здорово, только я боюсь, что готовить не из чего. Посмотри, что там есть в холодильнике, может что-нибудь можно придумать.
— Да особо не разгуляться, но омлет с помидорами и сыром сделать можно, конечно так себе ужин, но здесь вариантов особо нет.
— Миш, я могу сделать омлет.
— Отлично, давай.
Смотрю как Маша суетится на кухне, и вроде бы она ничего особенного не делает, а
