— Позавчера поступил, очень редко такие красавцы бывают! — чуть ли не шёпотом сообщил Аризона. — Сразу предлагаю тебе, потому что машинка не из дешёвых, а у тебя, судя по всему, деньги пока не закончились, не успел ещё потратить. Да и шериф порасспросил альфовцев, так что всё нормально, Герцог говорит, что парень ты правильный, что-то нужное притащил… Всё, всё! Я без подробностей, кто бы мне их сказал, так что не подбирайся для прыжка…
В свёртке лежал здоровенный револьвер американисто-ковбоистого вида, очевидно старый, но явно очень мощный, и очень, знаете… солидный такой, на загляденье! Блестящий, полированный! Ручка красиво изогнута в стилистике конца XIX века, на предохранительной скобе снизу торчал дополнительный металлический стебелёк-отросток, изогнутый под форму пальца. Щёчки на рукояти светло-коричневые. Нарядная машинка.
— Это что такое за чудо?
— Именно что чудо! Револьвер системы Смита и Вессона, 4,2 линии, так называемый «русский», третья модель, офицерская, двойного действия, с самовзводом. Город Спрингфильд его родина, между прочим. Калибр.44-100 Russian. — Аризона вытащил из коробки и предъявил мне один увесистый патрончик, на свинцовой пуле которого имелись две глубокие параллельные канавки.
И начал рассказывать подробней.
Оказывается, в конце 1871 года в тогдашнюю САСШ приехал четвёртый сын Александра II великий князь Алексей, офицер ВМФ. В Небраске для него забацали охоту на бизонов, в которой участвовал легендарный охотник Уильям Коди, более известный, как Буффало Билл, какие-то американские генералы и вожди индейцев. Во время охоты активно использовался новый револьвер. Вот легенда и гласит, что именно высокие качества револьвера, показанные на той охоте, и стали причиной принятия его на вооружение. Что не совсем так, но звучит красиво. По поводу точности стрельбы из русского «Смит-Вессона» отмечали, что «дельный стрелок» может поразить из него на сто шагов человека, а с двухсот — лошадь.
— Этот калибр считали оптимальным, поскольку он даёт оптимальный баланс между хорошей кучностью и достаточной убойной силой. В России, кстати, данный револьвер охотно использовался частными лицами в качестве охотничьего, кабана машинка валит с семидесяти шагов, даже по неубойному месту. Короче, против наших зоновских монстров это самое то.
Ловко переломив ствол, Аризона быстро наполнил все шесть камор патронами из принесённой красненькой пачки, вскинул, прицелился в стену и изящным жестом подал мне рукоятью вперёд.
Я взял, подержал и тут же влюбился. Всё удобное, даже спица снизу пришлась впору. Тяжёлый, правда. Спросить? Спрошу.
— А заволжского крокодила остановит?
— Вот он-то как раз и остановит! Конечно, если ты в нужное место кроку всадишь, тут постоянная тренировка нужна, навык, — уверенно заявил весёлый Аризона. — А «наган» никак нет, да и с «маузером» большой вопрос, как бы его ни хвалили! Бери, Гунн, это ведь не просто редкость, их всего три штуки знаю по анклавам, с хозяином второго лично знаком, очень хвалит. Этот экземпляр третьему принадлежал, его любовница в Метро отравила. Грибами.
И как после такой рекламы и легендарики мне было не купить это чудо!
Дороговато, если скупердяйски подумать, но зато убойность зверская. А меня сейчас, знаете ли, этот фактор очень, очень интересует…
— Беру. А второго такого же нет?
— О-па! Чечако сбрасывает кожу! — в очередной раз он хлопнул себя по карманам так, что там что-то хрустнуло. — Второго нет, но мыслишь ты в правильном направлении, с подобной сладкой парочкой даже псевдоплоть загасить можно, мамой клянусь. Ну, если повезёт.
Во дворе магазина мы вместе с Аризоной немного постреляли по мишени — один барабан я высадил за счёт заведения и ещё пачку сжёг на свои кровные. Заодно взял пару полезных уроков.
— Кобура в комплекте, вполне удобная, переработанная по замечаниям офицерского состава русской армии.
Красивая кобура. Как сказал Аризона, в природе был ещё и вариант с пристегивающейся деревянной кобурой, но сам он такие не видел.
— Я бы на твоём месте взял патронов побольше. Не ровён час, кто скупит, останешься без боеприпаса, когда ещё такие закажу.
Так и поступил, забрав все триста штук.
Итого вместе с револьвером и снастями для чистки я отслюнил триста гульденов со скидкой после проверки карты. Как такой ствол купить на жалкие подъёмные, выдаваемые прижимистым Департаментом? Никак, только дешёвый обрезик, и то, если по первому времени жить впроголодь.
— Ножик имеешь?
— Есть, «Викторинокс» офицерский, — гордо заявил я.
— «Викс» — это хорошо, — неопределённо пробурчал оружейник, из чего я так и не смог понять, хорошо ли, или он меня жалеет. — Но лучше бы, кроме него, и побольше размерчик с собой носить. Меня лично ножик с клинком меньше пятнадцати сантиметров вообще не интересует.
— Готов прислушаться к мнению специалиста! — быстро отрапортовал я и, как сразу выяснилось, правильно сделал. Аризона вскинул чёрные мексиканские брови, одобрительно шевельнул усиками.
— Быстро учишься, пожалуй, выживешь, вот что я тебе скажу, парень, — бросил он, протягивая мне ножик с чёрной рукоятью и чуть изогнутым клинком. — Это фирма «Колд Стил», модель «Аутдорсмен», то, что тебе надо для полного счастья. Без изысков, зато неубиваемый — сталь 4116 Krupp, девайс прочный, ручка из кратона, не рассыплется в любой среде. Ножны нейлоновые. И недорогой.
Потратив ещё двадцать гульденов (фигассе, недорогой!), я, тепло попрощавшись с Аризоной до следующего визита в лавку, во время которого нам предстоит разбираться уже с гладкоствольным ружьём, вышел из «Вундервафли» — неплохо вооружённый и вообще гордый собой.
Народу на улице было мало.
Оглянулся в поисках пройдохи с моей зажигалкой — нет его, заразы. Жаль, я бы тебе в лоб влепил чего полезного — раздухарился!
Ладно, кабан, не в лесу живём, встретишься ты мне в переулке. Вместе с непривычной для самосознания боевой злостью я опять ощутил нестерпимое желание покурить.
Что делать, придётся идти в продуктовый.
* * *
— Итак, я беру в штат тебя корреспондентом, звание журналиста ещё заслужить надо, — окончательно решил Арбуз, поглядывая на часы и на коробку с тортом. — Завтра к девяти приходи в офис, выспавшийся, чистый и трезвый. Одеждой особо не занимайся, кое-что тебе дадим да и подскажем, что ещё надо купить. Жилетку на мне видишь?
Понимаю, почему он Арбуз.
Круглый, но звонкий, что ли, динамичный, энергичный, словно вот-вот лопнет!
Жилетка на главном редакторе уважаемой газеты действительно примечательная. Карманов — штук тридцать, а на спине так просто огромный, целая ниша, а не карман: туда вставляется прямоугольник «пенки» и тонкая бронепластина. И в остальные можно их впихнуть, просто прелесть. Если они есть, конечно. Надо будет узнать, где приобрести. Карман для объективов, под записную, патронташи под карандаши…
— Тут под банку консервов, плоскую, конечно, здесь под курево, вот индпакеты, аптечка, жгут… Крепление под нож и рацию. Вот только саму рацию поди найди, проще пулемёт добыть.
Добротная вещь, солидная.
— А с этой что делать?
— Куртку оставь, не вздумай продавать! Хорошая куртка, яркая, представительская. Не всё же время в жилетке-бронике ходить, мы солидные люди, уважаемое издание… Я тебе, Гунн, специальную неоновую нашивку дам на неё, с надписью.
— Что за надпись, можно поинтересоваться?
— Полезная надпись, большая и жирная: «Не стреляйте, я ЖУРНАЛИСТ!» И футболку с таким же обращением, пригодится. Ну, это детали… В общем, завтра познакомишься с коллегами, пройдёшь все инструктажи, скоростное спецобучение, профориентацию, вникнешь в сводки и начнёшь собираться в свою первую командировку.
— Не в Эльфятник?
Арбуз скривился:
— Что сделали с фэнтези, сволочи… Чё, не понял?
Я действительно не понял.
— Сказали уже? Поди Верка проболталась. Народ в эльфятину-гоблинятину прёт, как дурной, а потом пачками мрут. Самая тяжёлая обстановка в Т-секторе. Толкиенском… А кто всему виной, скажи, а? Валяй, давай, как писатель самиздатовский!
У него, кстати, весь «Самиздат» есть в офлайне, на ноутбуке хранит. Представляете? Готовился человек, заранее знал, что газету в Рассаднике будет делать, вот это, я понимаю, подход! Нет, определённо в Департаменте-11 что-то косячат, уж Арбуз точно должен был на Земле остаться, он и там нужен. Хреновенький «Миллиард» у них так получится, что-то упускают в расчётах.
— Молчишь? А я скажу: сам Толкиен.
Я обалдел. Это ж Святыня!
— Удивляешься. А ты слышал про такого писателя, Чайна Мьевиля?
Бранливо кивнув, я опять подумал о том же — господи, до чего неудобно я себя чувствую в последние два часа. Нет, уже можно сказать про четыре.
