— Если Талисман может создать новый Образ, почему б ему не послужить для восстановления старого — чтобы покончить с нашими трудностями, исцелить твой дух?
Дваркин приблизился и навис надо мной.
— Где твоя память? — сказал он. — Ты же знаешь, что труднее исправить повреждение, чем начать все сначала. Даже Талисману легче уничтожить Образ, чем починить. Ты что, забыл, на что он похож? — Дваркин указал на стену за своей спиной. — Хочешь пойти посмотреть еще раз?
— Да, — сказал я. — Хочу. Пошли.
Я поднялся и взглянул на Дваркина. Когда он сердился, контроль над личиной начинал ускользать от него. Дваркин уже потерял три-четыре дюйма роста, маска моего лица расплавилась в гномьих чертах, а промеж лопаток выпирал явный горб — он становился виден, когда Дваркин размахивал руками.
Глаза его распахнулись, он внимательно изучал мое лицо.
— Неужели ты действительно хочешь это сделать, — сказал он чуть погодя. — Тогда ладно. Пойдем.
Дваркин повернулся и двинул в сторону большой металлической двери. Я пошел следом. Ключ ему пришлось поворачивать обеими руками. Затем он всем весом налег на дверь. Я взялся помогать, но он с необычайной силой отстранил меня, прежде чем в последний раз толкнуть дверь. Дверь скрежетнула и распахнулась. Меня обдало странным знакомым запахом.
Дваркин ступил за дверь и остановился. Нашарил у стены нечто, смахивающее на длинный посох. Дваркин несколько раз ударил им оземь, и верхушка посоха начала светиться. Она довольно прилично осветила пространство вокруг, вырвав из темноты узкий туннель, куда и вошел Дваркин. Я пошел следом. Туннель довольно быстро раздался, так что я смог идти рядом с Дваркином. Запах усилился, и я почти узнал его. Это было так недавно…
Почти восемьдесят шагов, и лишь потом коридор сделал поворот налево и вверх. Затем мы прошли сквозь маленький, похожий на аппендикс, участок. Он был усыпан раздробленными костями, а в скалу в паре футов от пола было вделано большое металлическое кольцо. К нему крепилась поблескивающая цепь, которая спадала на пол и тянулась вперед линией расплавленных, жарких, но остывающих капель.
После этого наш путь вновь сузился, и Дваркин опять пошел впереди. Вскоре он завернул за внезапно возникший угол, и я услышал его бормотание. Я чуть было не врезался в него, когда сам завершил поворот. Дваркин сидел на корточках, слепо шаря левой рукой внутри затененного ответвления. Когда я услышал тихое карканье и увидел, что цепь тянется в расселину, то сообразил, в каком месте мы оказались.
— Славный Уиксер, — услышал я Дваркина. — Я не пойду далеко. Все в порядке, славный Уиксер. Вот, принес кое-что пожевать.
Откуда он достал что-то, чтобы кинуть зверю, я не заметил. Но пурпурный грифон, к которому я приблизился теперь достаточно, чтобы мельком увидеть, как он шевелится в своей берлоге, принял предложенное, замотав головой и издав серию хрустящих звуков.
Дваркин ухмыльнулся.
— Удивлен? — спросил он.
— Чему?
— Ты думал, я боюсь его. Думал, я никогда не подружусь с ним. Ты поставил его у дверей, чтобы удержать меня… подальше от Образа.
— Я когда-либо говорил нечто подобное?
— Говорить и не надо. Я не дурак.
— Понимай как знаешь, — сказал я.
Дваркин хмыкнул, поднялся и продолжил путь по переходу.
Я последовал за ним, и пол под ногами вновь выровнялся. Потолок поднялся, дорога расширилась. В конце концов мы подошли к выходу из пещеры. На мгновение вырисовался замерший силуэт Дваркина с поднятым перед собой посохом. Снаружи была ночь, и чистый запах соли вымел мускусный дух из моих ноздрей.
Еще мгновение, и Дваркин вновь двинулся вперед, выходя в мир небесных светил и синего плюша. Последовав за ним, я чуть не задохнулся при виде изумительного зрелища. Это была не просто феерия звезд на безлунном безоблачном небе, сияющих с первобытной силой, и не эффект напрочь стертого различия между небом и морем. Это, словно ацетиленовая горелка, пылал в том небе-море Образ, и все звезды вверху, вокруг и внизу были выстроены в боевом порядке с геометрической точностью, формируя фантастическую прогибающуюся сеть, создающую впечатление, будто мы висим в центре космической паутины, там, где Образ был истинным центром, а остальная лучистая сеть — явное следствие его существования, конфигурации, расположения.
Дваркин продолжал идти вниз к Образу, прямо к краю почерневшего участка. Он качнул посохом над ним и, как раз когда я подошел вплотную, повернулся и посмотрел на меня.
— Вот, пожалуйста, — признал он, — дыра в моем разуме. Я уже не знаю, что надо сделать, чтобы восстановить то, чего мне недостает. Если думаешь, что можешь это сделать, тебе придется подвергать себя опасности мгновенного уничтожения всякий раз, когда будешь покидать Образ, чтобы пересечь разрыв. Не уничтожения зоной темного участка. Уничтожения самим Образом в момент разрыва контура. Талисман может поддержать тебя, а может и не поддержать. Я не знаю. Но легче не будет. С каждым кругом будет только труднее, а сила будет все время убывать. В последний раз, когда мы обсуждали это, ты боялся. Хочешь сказать, что с тех пор стал смелее?
— Наверное, — сказал я. — Другого способа ты не видишь?
— Я знаю, что можно сделать, начав с чистой доски, потому что некогда так уже поступил. И другого способа я не вижу. Чем дольше ты тянешь, тем хуже ситуация. Почему бы тебе не сбегать за Талисманом и не одолжить мне свой клинок, сын? Лучшего способа я не вижу.
— Нет, — сказал я. — Я должен знать еще больше. Расскажи еще раз, как был поврежден Образ.
— Я по-прежнему не знаю, кто из твоих детей пролил здесь нашу кровь, если ты об этом. Но кровь пролита. Давай пойдем отсюда. Темные половины наших натур в них проявились сильнее. Должно быть, они слишком близки к Хаосу, откуда мы выскочили, выросшие без упражнений воли, которые нам пришлось выдержать для победы над ним. Я думал, что ритуала прохождения Образа для них могло быть достаточно. Я не смог придумать ничего эффективнее.
И все же это не сработало. Они сражаются против всего на свете. Они ищут возможность разрушить сам Образ.
— Если новый старт будет удачным, не повторятся ли снова эти события?
— Я не знаю. Но какая у нас еще может быть альтернатива, как не поражение и возвращение к хаосу?
— Что станет с ними, если мы попробуем начать сначала?
Дваркин молчал долгое время. Затем пожал плечами.
— Не могу сказать.
— Каким будет следующее поколение?
Он хмыкнул.
— Как можно ответить на такой вопрос? Ни малейшего понятия.
Я вытащил изувеченный Козырь и протянул ему. Дваркин рассмотрел его в сиянии своего посоха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
