Чарльз опять остался без оружия, но сдаваться не собирался. Он бился с врагами как безумный, все вокруг было испачкано кровью. Хрустнула сломанная рука у одного из испанцев, он выл от боли, и сердце Чарльза наполнилось ликованием.
Однако его преимущество оказалось недолгим. Силы Чарльза убывали, голова, казалось, готова была взорваться от пульсирующей боли. Его удары ослабели и все чаще не достигали цели.
В конце концов испанцы взяли над ним верх. Чарльз упал и, свернувшись в клубок, выдерживал их удары и пинки ногами. Почувствовав резкую боль в боку, он понял, что ему сломали ребро. Правый глаз заплыл, и Чарльз видел перед собой только кровавую пелену.
Наконец испанцы закрепили у него между ног распорку и, обессиленного, бросили в фургон. Чарльз лежал, закрыв глаза, надеясь, что сознание покинет его и тогда он перестанет испытывать эту невыносимую боль. Он проклинал себя за то, что позволил эмоциям победить разум.
Внезапно какие-то теплые капли упали на его лицо. Чарльз попытался открыть глаза и, когда это ему удалось, с удивлением увидел, что над ним склонилась плачущая Фрэнсис.
– Зачем вы это сделали? – бормотала она, всхлипывая. – Зачем стали сопротивляться?
Слезы Фрэнсис почему-то было труднее вынести, чем ее вечные насмешки.
– А вы ожидали, что я буду спокойно сидеть и смотреть, как они избивают вас? Или я должен был мило улыбаться, позволяя им надеть эту проклятую распорку?
Он заскрипел зубами, припомнив кровь, выступившую на ее белой шее.
– Но чего вы добились? Они все равно засунули вам эту железку, только еще и избили к тому же.
– Ну, они тоже получили свое. – С мрачным удовлетворением он припомнил отвратительный звук сломанной кости у одного из испанцев.
Фрэнсис утерла слезы тыльной стороной ладони.
– Почему вы не могли подождать, пока мальчики не добудут ключ?
Чарльз нахмурился.
– У меня нет привычки ждать, чтобы женщина или дети выполняли мою работу.
– Но это наша с вами общая работа! И почему вы такой упрямый?! Однако, что и говорить, испанцам здорово досталось. Где вы научились так драться?
Чарльзу было больно шевелить губами, и все-таки он ответил, решив, что она должна знать:
– В испанской Вест-Индии. Я провел там довольно много лет, – сказал он, стараясь не двигать ртом.
– Что вы там делали? Вы, должно быть, попали туда совсем юным?
– Мне было семнадцать лет, и я мечтал завоевать славу, – проворчал он, с ненавистью вспоминая мальчишку, стремившегося разбогатеть и стать знаменитым. – Мы со старшим братом Мэттью подписали контракт с великим сэром Фрэнсисом Дрейком и отплыли с ним в его знаменитый рейд по испанским островам.
– Я удивляюсь, как ваш отец разрешил вам.
– К сожалению, наш отец ничего не мог возразить. Он умер от апоплексического удара, когда мне было тринадцать.
– О, мне очень жаль! Мне кажется, я понимаю, почему вы туда отправились. – Чарльз явно не хотел продолжать этот разговор, но она попросила: – Расскажите мне про Вест-Индию. Что это за страна? Я почти ничего о ней не знаю.
– Вам и не нужно много знать. Вест-Индские острова прекрасны, ими можно любоваться, но это обманчивое впечатление: жизнь там очень сурова и жестка.
– Я слышала страшные вещи об этих островах. Говорят, что испанцы зверствуют там.
– Помножьте то, что вы слышали об их зверствах, на два. Они не признают честного сражения и изобрели весьма изощренные пытки.
– Вы были у них в плену?
– Я – нет, но у них в плену погиб мой лучший друг. Я пытался спасти его, но мне не удалось организовать побег. Я был слишком молод и глуп…
– О боже! – Фрэнсис склонилась над ним, прижалась щекой к его лбу и обняла обеими руками. – Как ужасно. Я не знала…
От ее нежного прикосновения Чарльзу вдруг захотелось заплакать. Он не заслуживал сочувствия – он обязан был спасти своего друга! И тем не менее Фрэнсис пролила бальзам на его кровоточащую рану ненависти к самому себе. Он чуть было не начал рассказывать ей о том, что случилось с Ричардом, но вовремя остановился. Фрэнсис не следует ничего знать, поскольку они сами теперь пленники испанцев. У Чарльза было очень мало надежды, что сходство ситуаций на этом кончится.
– Я вижу, что вам больно говорить об этом, – прошептала Фрэнсис. – Я не хочу больше вас расспрашивать, мне страшно жаль, что вы потеряли друга. Он, очевидно, был очень дорог вашему сердцу.
Чарльз снова подумал о том, что ее участие незаслуженно, и проворчал, желая сменить тему разговора:
– Мы должны были бежать во время охоты.
– Они просто-напросто пристрелили бы нас. Мы не могли идти на такой риск.
– Иногда пуля оказывается лучшим выходом, – угрюмо заметил он. Внезапно солоноватая капля упала ему на уголок рта, и Чарльз удивился, почему эта девушка так жалеет его – незнакомца, который был к тому же не слишком добр к ней.
– Зачем вы ударили капитана? – спросила она наконец, поднимая голову и вытирая глаза. – Он не забудет этого и постарается отомстить вам!
– Я хотел убить его. Другое дело, что мне это не удалось.
Фрэнсис тяжело вздохнула, отошла в угол фургона и достала миску, спрятанную между мешками.
– Вам нужно поесть, – спокойно сказала она. – Иначе вы не сможете никуда убежать.
Вот это да, она припасла для него немного мяса!
Чарльз с жадностью съел все и в изнеможении закрыл глаза. Невероятная усталость овладела его телом. Неожиданно он вспомнил, как выглядела Фрэнсис во время охоты, в тот момент, когда соколиха взлетела с ее руки. Она стояла, подняв лицо навстречу солнечным лучам, и этот свет омывал ее, она сама словно светилась.
Ее прекрасный образ витал перед ним несколько мгновений, а потом Чарльз провалился в глубокий сон.
9
Фрэнсис смотрела на спящего Чарльза, и ее мучило чувство вины. «Ведь это из-за меня он попал в плен к испанцам! – горестно думала она. – Ну почему все, кто обо мне заботится, умирают раньше, чем положено?! Чарльз должен держаться как можно дальше от меня, пока я не погубила его жизнь…»
Как нелепо судьба снова свела их вместе! Нелепо, что при их взаимном раздражении они так тесно связаны, и неизвестно, сколько времени это будет продолжаться. Фрэнсис не могла выносить его чванливую уверенность в том, что он, как мужчина, должен принимать все решения. А она вызывает в нем ярость, когда начинает командовать…
Поразительно, но вопреки всем этим мыслям Фрэнсис испытывала непреодолимое желание обнять его, прижаться к нему, не расставаться с ним никогда. Это желание было лишено всякого смысла, и она постаралась взять себя в руки. Необходимо оставаться спокойной и невозмутимой, как учил ее дядя. С помощью Пьера и Луи они обязательно найдут способ спастись. Жаль, что дядя никогда не одобрял ее дружбы с этими мальчишками и она не могла приучить их к дому…
