Он до последнего надеялся, что Имоджен, заметив его сдержанность и невнимание в последние недели, правильно оценит положение и поймет, что отношения, ставшие, несомненно, приятным эпизодом как в его, так и в ее жизни, закончились.
Именно эпизодом и ничем другим. Никакое продолжение в его планы не входило.
Тем не менее граф, как и все мужчины, старался избегать сцен с выяснением отношений и не хотел облекать в слова то, что другая, более чуткая и впечатлительная женщина поняла бы сама, без объяснений.
— А теперь послушай меня, — начал он, но тут дверь снова открылась. — Я…
— Мисс Селеста Роксли, милорд, — объявил дворецкий, и граф, осекшись на полуслове, изумленно уставился на еще одну гостью.
Застывшая на пороге Селеста походила на испуганную девчушку.
Он поднялся, и новая гостья несмело шагнула к нему. Тут только граф заметил, что руки ее дрожат, а лицо белое как мел.
— Какой сюрприз, мисс Роксли, — вежливо проронил он. — Что ж, добро пожаловать в Мелтам-Хаус.
Селеста присела в реверансе и, с явным усилием выпрямившись, произнесла:
— Нельзя ли… Я бы хотела… Если можно, поговорить с вашей светлостью… Наедине. Я должна попросить вас…
— Конечно, — согласился граф. — Но сначала садитесь и выпейте чаю, хорошо? Имоджен, позволь представить тебе мисс Селесту Роксли.
Мисс Роксли — леди Имоджен Беррингтон.
Имоджен лишь едва заметно наклонила голову, словно нарочно желая задеть Селесту, которая смущенно сделала еще один реверанс, после чего робко опустилась на самый краешек стула.
Лакей уже принес вторую чашку, и леди Имоджен налила бедной девушке чаю.
— Вам с молоком и сахаром? — поинтересовалась она тоном отравительницы, предлагающей мышьяк.
— Нет, спасибо, — едва слышно пробормотала Селеста.
Лакей принял у леди Имоджен чашку и передал мисс Роксли, которая взяла ее с таким растерянным видом, словно не знала, что с ней делать.
От предложенных сэндвичей и кекса она отказалась.
— Признаться, не ожидал увидеть вас в Лондоне, — сказал граф, не дождавшись продолжения.
— Да… То есть… Нет.
— Насколько я могу судить, мисс Роксли в городе впервые, — многозначительно заметила леди Имоджен.
Ей хватило одного беглого взгляда, чтобы оценить и простое, совершенно не модное платье, сшитое Наной, и безыскусную шляпку, отделанную голубыми ленточками.
— Вы, наверное, слышали, — обратившись к леди Имоджен, сказал граф, — о моем недавнем приобретении. Довольно милое строение, в котором когда-то помещался монастырь. От Лондона рукой подать, не более двух часов, и, поскольку поместье расположено по дороге в Дувр, я решил, что оно может оказаться весьма кстати.
— Разумеется! — воскликнула леди Имоджен. — Как удобно! Мы могли бы принимать гостей по субботам и воскресеньям или даже устроить бал. Подумай сам, как было бы забавно. Монастырь! Все приехали бы в маскарадных костюмах! — Она рассмеялась с принужденной веселостью. — Я бы с удовольствием оделась домашним привидением — там обязательно должен быть призрак! — вся в белом, с крестом из кроваво-красных рубинов, если, конечно, ты мне его подаришь!
Улыбнувшись игриво графу, леди Имоджен повернулась к Селесте:
— Мы подумаем, чем развлечь гостей. У нас с графом так много чудесных идей. Обычные приемы так скучны! Вы не находите?
— Я… я не бываю на приемах, — ответила Селеста.
— Нет? — Леди Имоджен удивленно вскинула брови.
И тут же, словно демонстрируя полнейшее безразличие к гостье, вновь повернулась к графу:
— Я должна сама посмотреть на твое новое приобретение. Сейчас же, Видал! Когда ты отвезешь меня в Монастырь?
— Отправляться туда в ближайшее время я не собираюсь, — холодно ответил граф. — Мисс Роксли, если вы закончили, может быть, пройдете со мной в библиотеку?
Селеста быстро отставила чашку и блюдце и торопливо поднялась.
— Я тебя подожду, — негромко сказала леди Имоджен.
— В этом нет необходимости. До обеда мне еще нужно написать несколько писем. До свидания, Имоджен.
— Тогда увидимся завтра вечером, на твоем балу. Мы все ждем его с нетерпением. Ты наверняка пожелаешь, чтобы я помогла с подготовкой…
— В этом тоже нет необходимости, — отрезал граф. — Все приготовления уже закончены, а завтра, как тебе прекрасно известно, я буду на коронации.
— Ну конечно! Как я могла забыть. Мы же все будем в аббатстве! — воскликнула леди Имоджен. — Такая скучная церемония. Пожалуйста, Видал, улыбнись мне.
Граф промолчал и, повернувшись, проследовал за Селестой. Открыв перед ней дверь, он уже собирался выйти, когда Имоджен схватила его за руку и потянула назад, в гостиную.
— Кто эта молочница, Видал? — понизив голос ровно настолько, чтобы ее слышала оставшаяся в холле Селеста, осведомилась она. — Ты когда-нибудь видел платье из марли? Разве что в лавке какого-нибудь старьевщика. А шляпка? Такую только горничной пристало носить. Что с тобой, дорогой? Теряешь вкус? Не нашел ничего лучше?
Граф молча отвел вцепившуюся ему в локоть руку и, ничего не сказав, вышел в холл, где ждала его Селеста, и сердито захлопнул за собой дверь.
Он взял гостью под руку и повел по длинному коридору в библиотеку, где обычно занимался делами.
Она сильно отличалась от библиотеки в Монастыре, но атмосфера здесь была теплее и дружелюбнее, чем в гостиной.
Лакей распахнул дверь, и Селеста, все еще дрожа, переступила порог.
Она, конечно, слышала нелестный отзыв о себе леди Имоджен, но оскорбительные слова почему-то никак ее не задели — сейчас это было не важно.
Гораздо больше сказанного чужой, незнакомой женщиной ее тревожило то, ради чего она приехала к графу и о чем собиралась его попросить.
В то же время Селеста не могла не думать, что предложение, сделанное им в Монастыре, было не более чем шуткой.
Та красивая, утонченная, изысканная дама, фамильярно разговаривавшая с ним в гостиной, куда больше отвечала его вкусам и запросам.
Никогда, даже в самых смелых мечтах, Селеста не могла представить, что есть на свете женщины столь красивые, ухоженные и элегантные.
С этой мыслью она повернулась к графу. Глаза на ее бледном, встревоженном лице казались неестественно большими, в них застыла мольба.
— Что случилось? — спросил он. — Что вас так расстроило?
— Я пришла, чтобы просить вас… о помощи. Знаю, это… неправильно, но мне некуда больше пойти и не к кому обратиться, кроме вас.
Голос ее дрогнул, и граф подумал, что она вот-вот расплачется.
— Что случилось? — повторил он.
— Джайлс… мой брат… в тюрьме, — едва слышно пробормотала Селеста.
