— Давай – за возвращение, — он поднес кружку к губам.
За такой тост грех не выпить. Михаил сделал большой глоток. Горло обожгло. Водка теплом разлилась по желудку, ударила в голову. Закуски не было.
— Ты как у немцев транспортом разжился? — спросил лейтенант, затягиваясь «Беломором».
— Сбили, шел к своим. А тут колонна немецкая транспортная, позади нее – бронетранспортер. Я за деревом залег. Водитель с пулеметчиком облегчиться захотели. Остановились совсем рядом – даже двигатель не выключили. Ну я их и застрелил. Хотел сначала пешим, да соблазнился – броня все-таки, да и быстрее, чем ногами.
Лейтенант засмеялся:
— Ага, летчики ножками не привыкли. Им или летать, или ездить. Жалко, что у немцев «Опель-капитана» не оказалось.
— Это что еще такое?
— Машина легковая.
— За броней спокойнее.
— Аэродром твой где, летун?
— Пятидесятый ближнебомбардировочный авиаполк, командир – Иванов. Базируется под Тулой, недалеко от Болохова.
— Далековато!
— У тебя связь с полком есть?
— Откуда? Только через посыльного. Я взводом командовал, да командира роты три дня назад снарядом убило. Я теперь – ротный, а в роте всего сорок человек осталось. Связиста нет уже три недели.
— Хреново.
— Еще как хреново, Сергей. Комполка говорил, что приказ есть – летчиков, вышедших из немецких тылов, сразу в свои полки отправлять. Правда, сам я этого приказа не видел и тебя до утра бы оставил, да только днем немец головы поднять не дает. Где шевеление заметят, сразу бьют из пулеметов да из минометов. Так что дам я тебе сопровождающего – и иди в штаб полка. Сахно!
Откинулся брезентовый полог, показалась голова солдата:
— Я!
— Отведи летчика в штаб полка.
— Слушаюсь.
— Ну давай, летчик, иди. Летай, бомби этих гадов. Сильно давят, продыху нет.
— Спасибо, лейтенант.
Михаил вышел из тесной землянки и направился вслед за солдатом.
— Закурить не будет, товарищ летчик?
— Извини, не курю.
— Жалко.
Дальше шли молча. Выбрались из траншеи, затем – перелеском, потом – полем. За ним показались избенки какой-то деревушки. Сахно направился к одной избе, стоявшей в центре.
— Стой, кто идет?
От забора отделилась тень часового.
— Так то ж я, Сахно. Ты чего, Алексей, не узнал?
— А как я тебя узнаю, когда темно?
— Хватит болтать, я вот товарища летчика привел к командиру полка – командир роты приказал.
— Так комполка спать уже лег – время-то позднее.
— Буди. Я его с рук на руки сдать должен.
— Он двое суток на ногах – пожалеть мужика надо.
— Тогда к начальнику штаба.
— Это можно, — часовой прошел в избу. Отсутствовал он минут пять, а когда вышел, махнул рукой: – Заходите, товарищ летчик!
Михаил зашел в штаб. Часовой провел его к одной из дверей, постучал. Услышав разрешение войти, распахнул дверь, и Михаил перешагнул порог.
За столом сидел худой, смертельно усталого вида капитан с темными кругами под глазами.
— Здравия желаю, товарищ капитан! Разрешите представиться – младший лейтенант Борисов. Был сбит вчера при выполнении боевого задания, вот – вышел из вражеского тыла.
— Вышел – это хорошо, это ты молодец. Документы, — Михаил протянул документы. Капитан внимательно их изучил, кивнул удовлетворенно и вышел из комнаты. Вернулся через четверть часа.
— Телеграфировал в штаб дивизии, сказали – есть такой полк, только связи с ним нет. Завтра утром полковой комиссар в политотдел дивизии едет, вот с ним и отправишься.
Он протянул Михаилу документы:
— Располагайся. Вздремнуть бы надо, устал я.
С этими словами капитан стянул сапоги, улегся на деревянную кровать и почти сразу захрапел. Михаил прилег на широкую лавку, подложив под голову ватник. Сон пришел быстро.
Утром его растолкал солдат:
— Товарищ летчик, подъем. Товарищ полковой комиссар ехать в дивизию собирается, за вами послал.
Михаил протер глаза, отгоняя остатки сна. Он поднялся, до хруста в суставах потянулся. Вещей не было – собирать было нечего.
На сельской улице, перед избой, где располагался штаб полка, стоял грузовичок-полуторка. В кабине уже сидел водитель и полковой комиссар. Михаил подошел, козырнул.
— Товарищ…
Но комиссар его перебил:
— Лезь в кузов, летчик, время не терпит.
Михаил, опершись ногой о колесо, перевалился через борт полуторки. Легко подняться не получилось – движения стеснял меховой комбинезон. Водитель сразу дал газу.
Машину нещадно трясло на колдобинах, мотор подвывал на подъемах. Михаил лежал в кузове на спине – сидеть было не на чем.
Через полчаса езды он заметил вдали, высоко в небе, черную точку. Она быстро увеличивалась в размерах.
— Воздух! — заорал Михаил и забарабанил кулаками по кабине.
Водитель резко затормозил, обе дверцы полуторки распахнулись, он и комиссар бросились вон из кабины.
Михаил выпрыгнул из кузова и, не удержавшись на ногах, упал.
Послышались звуки пулеметной очереди. По дороге к машине потянулись фонтанчики поднятой пулями земли. На миг оглушил рев низко пронесшегося над машиной истребителя. В то же мгновение полуторка вспыхнула – по-видимому, пулей повредило бензобак или бензопровод.
Михаил, опасаясь взрыва, на четвереньках быстро отполз от машины. Только поднялся, как сзади жарко ахнуло. Горячей волной воздуха его сбило с ног, чем-то ударило в спину, но меховой комбинезон смягчил удар.
Когда в ушах прошел звон и шум от близкого взрыва, Михаил поднялся, отряхнул комбинезон. На дорогу вышли водитель и комиссар.
— Жалко, всего пяток километров не доехали, — сказал полковой комиссар. — Это ты молодец, что истребитель уследил.
— Так я в кузове сидел, мне виднее было.
— Такая машина была! — вздохнул водитель. — Почти новая.
— Не жалей. Кончится война – новых машин заводы понаделают, — сказал комиссар.
Уже чисто инстинктивно скользнув взглядом поверх верхушек деревьев, Михаил не поверил своим глазам: вдали опять явственно виднелась черная точка. Водитель и комиссар стояли к ней спиной и не видели надвигающейся опасности.
— Воздух! — Вновь совершенно неожиданно для спутников прозвучало его предупреждение.
Михаил первым бросился в канаву. Водитель тоже среагировал мгновенно, а вот комиссар повернулся посмотреть, откуда исходит угроза. И поплатился за это. То ли прежний «мессер» решил вернуться, то ли это другой был, но он дал очередь. Комиссара швырнуло на землю.
Когда истребитель, оглушив Михаила и водителя ревом, пронесся дальше, они подбежали к политработнику. Комиссар уже не дышал. Три крупнокалиберные пули, попавшие в грудь и живот, не оставили ему никаких шансов на жизнь.
Водитель удивленно уставился на Михаила:
— Какая нелепая смерть! Он же только что живым был, с нами разговаривал!
— А на войне разве по-другому бывает? Чуть зазевался – и готов. Урок усвоил?
— Усвоил.
— Документы у него забери – отдашь в штабе дивизии да расскажешь, как он погиб.
— А тело куда же?
— Чем ты могилу рыть будешь? Руками? В политотделе помогут, машину пришлют с бойцами – похороните по-человечески.
— Верно. Видать, приходилось уже боевых товарищей хоронить?
— У многих летчиков могил не бывает. Сгорел в самолете, и все.
Водитель недоуменно покачал головой. Около часа они добирались до штаба дивизии. Водитель подвел Михаила к избе.
— Вот тут штаб. Вам туда, товарищ летчик. А я – в политотдел.
В штабе царила суета. Выходили и заходили командиры, бегали солдаты-порученцы. Из-за приоткрытых дверей одной из комнат доносился треск и писк радиостанции. Из комнаты выбежал майор, Михаил шагнул к нему:
— Разрешите обратиться, товарищ майор!
— Разрешаю, только по-быстрому.
— Младший лейтенант Борисов, пятидесятый бомбардировочный полк. Сбит при выполнении боевого задания. Вот, до штаба добрался.
— Что добрался – хорошо. Только у меня не авиадивизия, самолетов нет. И с твоим полком связаться не могу – нет связи.
Майор поманил Михаила пальцем и, когда тот сделал два шага вперед, наклонился к его уху:
— Немцы прорвались. В дивизии едва батальон людей остался. Выбирайся сам и не тяни, коли в окружение попасть не хочешь. Ведь твое место в небе.
Михаил понял, что он может рассчитывать только на самого себя.
— Спасибо, товарищ майор.
Но майор его уже не слышал – он повернулся и ушел.
Вышел из избы и Михаил. Хорошо бы поесть, тем более что он вчера не ужинал, а времени уже одиннадцать часов, и в животе пусто. Он остановил пробегавшего мимо бойца с ящиком на плече:
— Кухня где?
— На задах.
Боец махнул рукой влево. Туда Михаил и пошел. Ага, направление точное – съестным запахло.
