СССР сам стал ядерной державой. Несколько десятков атомных бомб переданы вооруженным силам, успешно развертываются работы по изготовлению водородных взрывных устройств, а также межконтинентальных их носителей. Особо впечатляющих результатов достигло конструкторское бюро Мясищева. Для размещения тяжелых реактивных машин строились стратегические аэродромы, в частности на Чукотке. Когда-нибудь по документам мы, возможно, узнаем, насколько далеко продвинулось создание теперь уже советского потенциала для упреждающего удара. На основании того, что через вторые руки доходило до меня, замечу лишь – диктатор усоп кстати.
Одно из главных сомнений в Москве при обмене мнениями вокруг ноты от 10 марта 1952 г. было связано с неопределенностью исхода общегерманских выборов. Влияние на общественные настроения боннского издания антисоветской и антикоммунистической пропаганды было очевидным.
Вести дело к воссоединению Германии, если на выборах парламентское большинство соберут консерваторы, а не социал-демократы и прочие центристы и левые? В беседе с П. Ненни, лидером итальянских социалистов, Сталин уверял, что объединение состоится, если будет выполнено ключевое условие: заключен мирный договор, определяющий приемлемый для СССР военный статус Германии. Это нам известно со слов П. Ненни. Мне не удалось получить записи данной беседы из личного архива Сталина. Помощник Горбачева В. И. Болдин уверял, что она не «нашлась», если таковая вообще существовала. Обнаружили телеграмму, в которой докладывалось, как П. Ненни подавал разговор со Сталиным, отвечая журналистам. На тексте диктатор проставил свои инициалы – читал. И все.
Записи Пика, Ульбрихта, Гротеволя и других руководителей КПГ/СЕПГ, обсуждавших эту проблематику в ходе ряда встреч со Сталиным, дают определенный ответ на вопрос, что было и что не было возможным. Еще до Потсдамской конференции, а именно 4 июня 1945 г., Сталин разъяснил, почему он будет выступать против расчленения Германии, и подтвердил эту свою точку зрения в январе 1946 г.: расчленение Германии вело бы к «безраздельному господству Америки» на мировом рынке; результатом были бы, как он считал, «эксплуатация, новый реваншизм и новая война». Он выступал за «создание антифашистского, демократического режима» западного образца, за «демократический путь» к социализму, поскольку в Германии «ситуация совершенно иная», чем существовала в России.
После решения западных держав расколоть Германию, принятого на совещании в Лондоне в 1947 г., Сталин заявил своим партнерам из СЕПГ: «В вопросе о единстве Германии мы должны шаг за шагом продвигаться вперед. Мы должны продвигаться вперед всем препонам вопреки. Только не следует предаваться иллюзии, что борьбу за единство удастся выиграть скоро. Она может длиться пять, шесть или семь лет. Германии нужно единство и мирный договор. Только в этом случае придет успех и в борьбе за прочный мир. А это главное».
Эта позиция лежала в основе ноты от 10 марта 1952 г. Она не была сдана и по окончании нотной переписки. Стоит добавить, что советский руководитель не был противником американского присутствия в Германии, скорее сочувствовал ему, вернее всего, по мотивам перестраховки.
Результатом переговоров в 1952 г. могла быть, как минимум, конфедерация. В условиях относительно слабо развитых плановых структур в ГДР это неизбежно привело бы к формированию общегерманского рыночного, финансового, транспортного, технологического пространства, и стало бы только вопросом времени согласование правовых норм и административных правил, от которых полшага до государственного единства.
Имеется немало свидетельств, показывающих, что серьезность намерений, стоявших за нотой от 10 марта, понимали на Западе, и лучше всего в Бонне. К. Аденауэр попытался публично выдвинуть ряд предварительных требований к СССР, в зависимости от выполнения которых потом определялось бы, отвечать на ноту вообще или отмахнуться от нее.
Сто сказок у лисы на уме, и все про курочку. К. Аденауэр вел сказку про Одер – Нейсе. За кулисами канцлер развил завидную для его возраста активность, убеждая три державы ни при каких обстоятельствах не доводить дело до встречи представителей четырех держав, особенно до переговоров по предложенным Советским Союзом основам мирного договора. Если Запад позволит себе втянуться в переговоры, которые обозначат альтернативу интеграции Германии в Атлантическое сообщество, то, пугал К. Аденауэр, общественное мнение ФРГ может выйти из-под контроля[3].
Советский Союз не требовал нейтрализации Германии, и не случайно. Как пояснил тогдашний министр иностранных дел А. Я. Вышинский, созданное в результате свободных выборов общегерманское правительство было бы вправе вступать в отношения и союзы с другими странами, поскольку эти союзы не противоречат Уставу ООН. Таким образом, от объединенной Германии ожидалось даже меньше, чем военный нейтралитет типа Швейцарии или Швеции.
Как и с помощью каких аргументов К. Аденауэр воздействовал на позицию трех держав и почему последние «уступили» канцлеру, подробно и объективнее многих описал Р. Штайнингер в книге «Упущенный шанс. Нота Сталина от 10 марта 1952 года и воссоединение». В ней цитируются или упоминаются прежде секретные документы, которые говорят сами за себя и показывают, как «пеклись» К. Аденауэр или те же англичане о немецких национальных интересах и о европейском мире. Не хочу, экономя место, воспроизводить их. Замечу лишь, что советское руководство имело доступ к большинству из упоминаемых Штайнингером материалов не годы, а дни спустя после их появления. Читая книгу «Нота Сталина», я то и дело наталкивался на давно мне знакомые факты, даты, сюжеты и порой сожалел, что автор кое-какие детали опустил.
Зашоренная позиция Аденауэра развела ХДС/ХСС с СДПГ. Предложение социал-демократов, чтобы правительство ФРГ подписывало только такие соглашения, которые позволяют самим немцам в любое время инициировать переговоры четырех держав о мирном воссоединении Германии, было отклонено коалиционным большинством в бундестаге. Э. Олленхауэр, который вскоре сменит К. Шумахера на посту председателя СДПГ, обвинил канцлера в том, что последний приносит единство в жертву своей высшей цели – быстрое и любой ценой включение ФРГ в ныне существующие на Западе структуры – и что он сделал ставку всецело на американскую политику силы.
23 сентября 1952 г. западные державы передали Москве четвертую ответную ноту. В ней откладывалось до морковкина заговенья заключение мирного договора и все сводилось, по существу, к нахождению методы присоединения ГДР к Федеративной Республике. На этой ноте переписка, открывавшаяся советской инициативой 10 марта, заглохла. Надежда на позитивный поворот в развитии была убита.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
