но и не опасным. Я снял маску, чтобы она мне не мешалась.
Я поднялся на второй этаж. Чисто. Когда я подошел к лестнице, ведущей на третий этаж, на мобильный экран пришло сообщение, что дрон попал в электро-магнитную ловушку. Потом его высвобожу.
Поднявшись на третий этаж, я обнаружил гильзу от пули. Юнона дальше никуда не могла уйти: это был последний этаж. Я повертел в пальцах остывшую гильзу и хотел уже положить в карман.
За спиной раздался звук передергивающегося затвора.
– Подними руки, – её голос.
– Юнона, послушай, – я начал медленно поворачиваться.
– Руки, – прикрикнула она.
Я поднял руки, скинув пистолет вместе с гильзой.
– Я пришел тебя предупредить.
– Я знала, что это никакая не встреча.
Я повернулся. Юнона стояла в своем комбинезоне и целилась в меня из винтовки.
– Бюро послала меня убить тебя.
– Я знаю.
– Ты понимаешь, я не собирался этого делать.
– Я знаю.
Что она заладила? Пластинку заело?
– Я встретился с информатором 2 звена.
Юнона хмыкнула.
– Нас, точнее, их много. Очень много. Сам информатор даже приблизительной цифры не знает.
Она продолжала молча в меня целиться.
– У тебя были какие-то дела с тем информатором 1 звена? – спросил я. – Он сейчас мертв.
– Тебя прислали меня убить, а не выпытывать информацию.
– Вы что-то узнали о Бюро? Скажи, Юнона. Я им больше не верю.
– Вера, – прошептала Юнона. – Я тебе не верю, Маркус. Ты пришел один? Говори!
– Да, больше никого, – ответил я.
– Откуда у тебя рабский шрам на голове?
Я провел ладонью по шершавой от ёжика макушке. Противные неровности от хирургического вмешательства шли по всему затылку.
– Руки! – прикрикнула Юнона.
– Не знаю … не помню.
Юнона с подозрением продолжала на меня смотреть, направив ствол в мою сторону.
– Я не собирался тебя убивать, Юнона. Обратный путь в Бюро для меня закрыт.
– Тебе что-нибудь передал Информатор в «Бальбеке», – с некой осторожностью спросила Юнона.
– Ничего, кроме очков. Я не успел его увидеть живым.
– Очки? – переспросила Юнона. – Они тебе еще пригодятся.
– Он так и сказал. Для чего они?
– Это ключ от Империи, – отстранённо говорила Юнона, думая о чем-то своем. – Осведомитель так решил. Бюро не обращало внимание на эту его глупую забаву с очками. Он понял, как их обманывать таким образом. Ты ведь знаешь, им пихают эти штуки в голову, чтобы управлять и следить за ними? Очки помогала отвлекать внимание нанимателей, пока он пытался выйти на связь с членами ячеек, в том числе и нашей.
Зеленные очки – определено глупость. Получается, ему помогала глупость?
– Тогда от каких врат этот ключ?
– Маркус, – со вздохом сказала Юнона. – Ты думаешь, я знаю всё, что он напридумывал? Он служил более 30 лет Бюро. За это время можно окончательно свихнуться на такой работе. Посмотри на нас!
– Но ты его все равно послушалась и решила помогать ему.
Юнона, широко раскрыв глаза, глянула на меня.
– Естественно! Я не видела всему этому конца. Я уже около шести лет в Бюро. Меня занесло сюда ураганом глупых эмоций. Я была обозлена на Империю за многое. Я была обозлена на мать, на отца! Глупый детский бунт.
Она опустила ствол. Юнона, не видя, всматривалась в пол. Её взор был обращен в себя. Она потеряла бдительность, но я все равно не рисковал опускать руки.
– Я очень долго и упорно работала, – продолжала Юнона. – С энтузиазмом хваталась за каждое задание. Меня даже первые знакомые в шутку прозвали «Карьеристкой». Я слепо верила в Бюро, в их идеалы. По-детски думала, что это идет на чье-то благо. Я шла на повышение, но ничего не менялось. Постепенно начали закрадываться мысли о самом смысле Бюро. Мы все знаем, что такое Империя, но Бюро…
Я сглотнул ком в горле. Мысли Юноны. В них я находил отклик своих рассуждений.
– Есть ли у них цель? – она опять посмотрела мне в глаза. – Хотят ли они преобразить Империю, а не просто ее разрушить до самого основания вместе со всем её жителями. Всё что мы делаем.. Что, если это не правильно? Что если управлять такой огромной Империей, иначе нельзя?
Здесь пути наших мыслей с Юноной разошлись.
– Ты не думал, Маркус, что мы всего на всего простые преступники? Без целей, без идеалов, без смысла?
Я хотел спросить: «а как иначе?».
– Я понимала, что перекроить мир за короткий срок не возможно. Но катализатором моих сомнений стал тот самый информатор. Я тебя обманула тогда: Тит мне ничего не пересылал. Информатор сам вышел на меня. Он задавался такими же вопросами, как и я. Его не покидало ощущение бессмысленности, как и многих мыслителей от мира Бюро до него самого. Маркус, даже страшно представить, сколько ведется это противостояние Бюро против Империи. Это даже не века. Бюро намного старше, чем мы думали. Их история не менее величественна, чем история самой Империи. Столько свершений кануло в небытие сознательного забвения. Столько героев полегло на полях сражений, чьих имен мы никогда не узнаем. Информатор открыл для меня этот теневой мир. Маркус, и я всего лишь испугалась. Нам здесь не дано ничего изменить. Сейчас я хочу единственного: вернуться домой, к отцу, к матери, к тому, кто меня уже забыл. Это жизнь не для меня. Это вообще жизнь не для людей.
Вот поэтому половина в Бюро вовсе не люди.
– Юнона, Бюро будет тебя искать, пока не добьётся своего. Свяжись с Империей. Проси убежища!
Раздался свист и звук удара о ткань.
Выражение на лице Юноны резко сменилось. Её мобильный экран замигал сквозь плотный материал комбинезона. Юнона пошатнулась. На животе разрасталось темное пятно, портя комбез.
– Уже поздно, Маркус, – слетело с её губ.
Она выронила винтовку и начала свое падение на холодный бетон.
Я успел подхватить Юнону и положил её голову себе на колено.
– Юнона, дыши, – мой голос подрагивало, я до конца не соображал, что делать. Я попытался вызвать дрона, но из-за повреждения магнитной ловушкой он вышел из строя.
Юнона вся дрожала. Она щупала живот рукой. Её пальцы были в крови.
– Не смотри туда. Смотри на меня.
– Маркус, твое лицо.
Я смотрел в её гаснущие серые глаза. Она жадно впитывала последние минуты.
– Мне холодо, – у неё зуб на зуб не попадал. Она цеплялась взглядом за мое лицо, боясь взглянуть на рану в животе. – Вот и все, Маркус.
– Не говори так. Тебе лучше сейчас молчать. Не трать силы, – бормотал я, обдумывая, как остановить кровь. – Ты еще вернешь домой. Вот увидишь.
Я разорвал комбинезон – под ним ничего
