Некоторым не везло — ни за одной из дверей им не улыбалась удача, и они отправлялись понурые заедать горе. Таких не отчисляли, просто для них, как и было обещано, существовал отдельный Безмагический факультет. И хотя нам все уши прожужжали, что все студенты равны и попасть на этот факультет — вовсе не позорно, его студентов все равно негласно считали неудачниками. Дженни дергалась каждый раз, как кто-то отправлялся туда, и я видела по ее лицу, что она уже смирилась — дорога ей туда же. Впрочем, что станут делать со мной, я тоже еще даже не представляла, поэтому волновалась за компанию не на шутку.
И в конце концов так получилось, что мы с сестрой остались единственными непроверенными. Тянуть дальше было нельзя.
— Ну что, куда сначала? — кисло спросила Джен, когда стало очевидно, что дальнейшее промедление чревато риском того, что преподаватели просто-напросто уйдут, и тогда проблема выбора отпадет сама собой.
— Давай я на Бытовую магию попробую, а ты иди к Стихийщикам, — предложила я, кивнув на первые попавшиеся двери.
Я вошла за дверь с эмблемой нитки и иголки.
В небольшом кабинете одуряюще пахло духами и пудрой. При виде меня миниатюрная брюнетка с гладкими черными волосами до плеч и родинкой над верхней губой прекратила обмахиваться стопкой бумаг и лукаво-ободряюще мне улыбнулась.
— О, неужели пожаловала самая загадочная студентка этого курса? Проходите, юная леди. Вы заставили себя ждать!
Черная мантия была у нее какой-то странной — как будто меньше чем надо на пару размеров. Во всяком случае, я не уверена, что мантиям положено так облегать фигуру… и иметь вырез. Странная какая-то преподавательница. В жизни бы не подумала, что она декан факультета — скорее бы решила, что актриса, певица… на худой конец, модистка.
«Лизетт Монтерье» — гласила табличка, установленная на столе.
Я послушно уселась напротив на удобный стул.
Изящная рука с длинными ярко-красными ноготками подвинула мне два лоскута ткани — оранжевый и зеленый. Бр-р…
— Почему ты кривишься?
— Не нравится сочетание цветов.
— Так попробуй перекрасить! Подумай о цветах, которые тебе по вкусу.
Я задумалась. Хотела сделать белый и синий… но перед глазами мелькнули черный… и огненно-красный.
Нет, так дело не пойдет!
Я тряхнула головой и сосредоточилась. Ничего не изменилось.
Мы попробовали еще — но ни вдевать магическим образом иголку в нитку, ни соединять разбитую чашку, ни уничтожать мусор силой мысли у меня тоже не вышло. Пришлось констатировать, что бытовая магия — не про меня. Лизетт с сожалением попрощалась и заверила, что мы еще увидимся — ни одна школа магии не отделена от другой непроницаемой стеной, многие принципы обращения с невидимой силой общие, поэтому преподаватели будут вести практические занятия на разных факультетах и попытаются добиться от нас большей виртуозности во владении своими способностями.
За следующей дверью, той самой, где была буква «М», оказался, разумеется, вовсе не туалет. Высокий тощий рыжеволосый мужчина средних лет в этом кабинете превращался в кота и всячески пытался меня убедить, что Факультет Метаморфоз — самый лучший факультет во всей Академии, и мне нужно непременно поступать на него. Я видела, как именно из-за этой двери выходил счастливым тот парень-медведь, но сама не горела желанием научиться превращаться в какую-нибудь неведомую зверушку. Мне бы в себе как человеке разобраться для начала. Так что перед мистером Тонком пришлось извиниться и отправиться пытать счастья дальше — тем более, что у меня и правда ничего не получилось с метаморфозами.
Судя по тому, что Джен в коридоре не было, мы с ней все время умудрялись выбирать разные двери, не пересекаясь.
За пустым кругом в качестве эмблемы обнаружился Факультет Менталистики. Но ни с чтением мыслей, ни с улавливанием чужих эмоций у меня тоже ничего не вышло — ни малейших зачатков. Еще бы, с таким-то панцирем!
Четвертая дверь, с каплей воды, оказалась тоже никакой не ванной, а кабинетом декана Факультета Стихийной магии. Туда я входила с особым трепетом — нервозность усиливалась по мере того, как непроверенных дверей оставалось все меньше.
Полненькая пожилая дама в толстых очках встретила меня усталым вздохом и движением руки создала ветер, который захлопнул дверь за моей спиной. Мадам Петтифи, как гласила табличка, подвинула ко мне поближе тем же самым фокусом стакан воды.
— Попробуйте воздействовать. Вскипятить, испарить, заморозить — что угодно.
Я пыхтела, старалась, вовсю представляла, как вода превращается в кубики льда — ничего не выходило. Упрямая жидкость просто-напросто не реагировала на мое присутствие. То же самое было и с огоньком свечи, и с камушком, и с ветром.
— Достаточно, — проворчала Петтифи после не помню уже какой по счету попытки сделать хоть что-то, и участливо посмотрела на меня. Скорее всего, вид у меня был совсем убитый, потому что она решила подбодрить. — Не переживайте, милочка! Не у всех получается с первого раза. Побудете немного на Безмагическом факультете, а потом, может, переведетесь. Иногда требуется время, чтобы подружиться с ветром или льдом…
— Боюсь, я никогда не смогу подружиться со льдом, — удрученно ответила я, поднимаясь с места. — Эта гадость портит мне жизнь, сколько себя помню.
В маленьких глазках Петтифи за толстыми стеклами очков зажегся огонек любопытства.
— Ах да, я помню, леди Темплтон упоминала на собрании о каком-то барьере вокруг вас… Значит, лед, говорите? А ну-ка, продемонстрируйте!
И она встала из-за стола, а потом, не слушая моих испуганных предупреждений, начала приближаться. Лучащийся энтузиазмом мячик на ножках докатился до меня, Петтифи протянула руку, и барьер немедленно вспыхнул синими ледяными бликами, окутал непроницаемым барьером, через который очертания окружающего пространства казались смазанными, нечеткими.
— Ау! И правда, жжется… — женщина отдернула руку и посмотрела на меня с восторгом, который совершенно не вязался с ситуацией. — А знаете, что? Пожалуй, я могу засчитать это за… хм… зачатки владения стихийной магией.
— Что?!
— Это ведь лед! И определенно магия. Правда, вы совершенно не можете его контролировать — но все мы с чего-то начинали! Так что поздравляю вас — с этого момента вы зачислены на Факультет Стихийщиков!
Счастливая и окрыленная, я выпорхнула в коридор — и увидела там бледную, расстроенную Джен.
— Что такое? — немедленно сникла я.
— Пока пусто, как я и думала. Осталась последняя дверь, а я до жути боюсь туда идти, — проговорила сестра убитым тоном, подпирая стеночку.
— Так, Джен! А ну-ка выше нос! Там что осталось — Анимагия? Чудесный факультет должен быть! Наверняка ничего страшного! К тому же девочки говорили, там самый молодой и симпатичный преподаватель во всей Академии. Неужели тебя это не взбодрит? Так что хватит мне куксится — впере-е-е-ед и… с песней!
Я практически втолкнула Джен за дверь с эмблемой звериной лапы, а сама присела на стул в коридоре, прикидывая, на что бы убить время… как вдруг дверь распахнулась снова, и оттуда вылетела моя сестра, вся красная, как вареный рак.
— Дженни, ты чего?!
— Я… не буду даже пробоваться на Анимагию… — пробормотала она, пряча взгляд. — И так ясно, что мне к неудачникам. Я лучше… пойду.
И она промчалась мимо меня быстрее, чем я успела ее остановить и расспросить.
Да что не так-то с этим факультетом?!
Я осторожно толкнула дверь…
И уставилась в голубые глаза Олава Шеппарда, который стоял у окна в черной профессорской мантии и растерянно смотрел на дверь.
— Проходи, Эмма, — устало сказал он и указал на стул, который был едва заметен и почти терялся в зарослях комнатных цветов. Они взбирались по прибитым к стене книжным полкам до самого потолка. Тут и там в них сновали маленькие разноцветные птички. На подоконнике сидела белка, и Олав рассеянно кормил ее орехами и семечками. Когда он забывал дать ей очередное лакомство из бумажного кулька, белка рассерженно стрекотала и покусывала его за палец.
