Как только их повелителя не стало, некроны снова утратили меткость и огневую дисциплину и дрогнули перед обстрелом Кровавых Ангелов. Большая часть пола вдруг провалилась, и ряды воинов исчезли из виду.
— За Сангвиния! — кричал Серват, вместе с братьями отправляя оставшихся ксеносов на свалку грудой стальных конечностей и извивающихся кабелей.
Через несколько минут все закончилось. Космодесантники опустили оружие и осмотрели место бойни. Живой сплав некронов теперь нельзя быть отличить от поврежденного металла палубы. Некоторые из череполиких ксеносов еще были узнаваемы, но, когда дым рассеялся, огонь в глазницах потемнел и фрагменты тел начали дематериализовываться.
Серват перезарядил пистолет и кивнул сержанту Агориксу. Тот отсалютовал, и они оба вышли через западную дверь. Противников за ней не оказалось — только разбросанные детали тех, кого разорвало гранатами.
Пока лейтенант осторожно пробирался между стальными останками, в глазницах одного из черепов зажглось два огонька. В тот же миг расчлененное и обожженное туловище поползло к голове, подтягиваясь на одной руке.
Серват презрительно скривил губы. Это создание нельзя было назвать живым ни в каком смысле, и у него не было убеждений или веры — оно было просто запрограммировано убивать.
Офицер превратил череп в лужу шлака и зашагал дальше.
Следующие несколько комнат были пусты, если не считать сюрреалистичной сцены с аккуратно обезглавленным трупом, оставшимся после наступления некронов. Третье помещение обрушилось, но над проломом остался тонкий мостик. Кровавые Ангелы неслись через полумрак без остановки; сервореактивные пластины брони шипели, а плазменное оружие гудело, нацеливаясь на клубы тьмы всякий раз, когда с нижних уровней вырастали столбы дыма.
Лейтенант Серват промчался через огромную заброшенную часовню, остановившись лишь затем, чтобы прошептать короткую молитву перед статуей ангела Сангвиния, а затем, достигнув узкой заостренной арки на дальней стороне, застыл на месте и вскинул руку в знак предупреждения сержанту Агориксу.
В следующем коридоре эхом отдавались звуки битвы. Лейтенант услышал свирепый лай болтерного огня и вой оружия ксеносов. В темноте вспыхивали огни: багровые, зеленые, затем белые, озаряя настенные фрески.
Серват махнул Агориксу, чтобы тот следовал за ним, и медленно пошел вперед, на ходу вытащив пистолет из кобуры и выставив перед собой.
Проход заканчивался длинным прямоугольным атриумом с потолком слишком высоким, чтобы разглядеть его. По разные стороны зала располагались девять больших арок: восемь — темные и безмолвные; девятая же словно врата в ад. Она была завалена отрубленными частями тел и освещена вспышками перестрелки.
Сразу за ней находилось отделение Кровавых Ангелов, забаррикадировавшееся за поваленными статуями. Пятеро воинов сдерживали десятки некронов, наступающих волнами, и успешно отбрасывали автоматонов с мертвыми лицами обратно во мрак. Их металлические конечности блестели при дульных вспышках болтеров.
Серват и Агорикс поспешили к месту сражения, пересекая огромный пустой зал.
— Отделение Люпума, — пробормотал Серват, заметив маркировку на великолепно сработанных латах 10-го поколения. — Сержант Люпум, — позвал он, открывая канал связи.
Один из Кровавых Ангелов оглянулся, не прекращая стрелять по наседающим врагам, и махнул рукой в сторону другой арки, дальше по атриуму.
— Брат-лейтенант Серват, отправляйтесь на мостик. — Его голос потрескивал в воксе, напряженный, но ясный. — У нас приказ от лорда Рацела очищать этот путь, но все остальные должны собраться на капитанском мостике.
Он замолчал, когда некроны сосредоточили на нем огонь: гаусс-лучи прошили упавшую статую и заставили Люпума пригнуться, когда камни вокруг него рассыпались.
Через мгновение он снова встал и спокойно продолжил стрелять.
— За Императора и Сангвиния! — воскликнул он, не оборачиваясь.
Последовал еще один залп из гаусс-оружия, и Кровавые Ангелы исчезли из виду, накрытые покровом пыли и дыма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— За Императора и Сангвиния, — повторил Серват и повел своих людей дальше.
К тому времени как они добрались до командной рубки, там уже развернулась настоящая битва. Воины вошли в помещение на уровне чуть выше командного помоста и увидели, что он завален трупами кровных рабов и адептов. Большинство сервиторов обмякли в своих каменных люльках: из их смертельных ран сочились кровь и дым. Лишь немногие сидели, склонившись над экранами и усердно работая за руническими панелями; возникавшие на дисплеях глифы ненадолго озаряли их красивые позолоченные маски.
Ни Мефистона, ни Рацела нигде не было видно, но другие Кровавые Ангелы лежали, сжавшись на ступеньках. В дыму их едва можно было разглядеть, но все же становилось ясно, что они мертвы: у них отсутствовали части тел, блестящие внутренности вываливались из аккуратно разрезанных сегментов силовой брони. Серват вздрогнул при виде павших братьев. Орден не мог позволить себе таких потерь. Он знал всех этих воинов по именам: Меркато, Акутус, Кастор, Маркья. Герои все и каждый. Они пережили столетия войны, чтобы умереть здесь, на мостике собственного корабля.
Рубка «Клятвы на крови» представляла собой куполообразный зал, разделенный двумя подвесными переходами, которые расходились от центрального командного помоста в форме капли крови. Одна сторона купола была завешана большими церемониальными знаменами, прославляющими каждую из многочисленных битв с участием фрегата, а другая служила окном к звездам. Сейчас, однако, крупный стеклянный свод отражал бушующее под ним пламя, и все же сквозь дым Серват мельком различил картину снаружи: десятки некронских судов кружили над «Клятвой», словно падальщики над раненым зверем, и посылали ослепительный шквал разрядов в накренившийся фрегат.
На мостике обстоятельства складывались не лучше. Большие участки двух проходов были срезаны и упали на нижние уровни, а оставшиеся заполняли некроны-воины. Два отделения Кровавых Ангелов удерживали оба прохода, непрерывно поливая огнем из болтеров неумолимо наступающих ксеносов, грамотно используя затор в узком месте и сбивая передние ряды противника в пустое пространство внизу.
Многие Кровавые Ангелы на этих подвесных дорожках получили ранения; отстреливаясь, некоторые спотыкались о трупы кровных рабов, что погибли, пытаясь им помочь.
— Агорикс! — рявкнул Серват по воксу, кивая на проходы.
Сержант отсалютовал, принимая приказ, и побежал через командный помост. Он направился к одному проходу с двумя солдатами своего отделения, а остальных отправил в сторону другого. Прямо на ходу бойцы Агорикса посылали в некронов сгустки плазмы.
Изумрудные лучи опять захлестали по стенам, взрывая экраны и прорезая пласталь. Рабы пригнулись и закрыли лица, но Серват, не обращая внимания на отскакивающие от брони обломки, подошел ближе.
— Сохраняйте нынешний курс, — сказал он.
Кастуло вытер кровь с лица, выпрямился и выполнил воинское приветствие.
— Да, мой господин. Как прикажете. Хотя этот курс ведет нас в самое сердце вражеского флота. — Воин показал на огромное круглое окно, занимающее одну сторону командного мостика. — Мы направляемся к планете, где они появились.
Серват собирался задать еще вопрос, когда увидел что-то приближающееся сквозь дым с дальней стороны командного помоста. Какое-то мгновение он не мог разобрать очертаний, но потом понял, что это пара громадных тенистых крыльев. В темноте как будто садился гигантский орел. Дурное предчувствие скрутило желудок Сервата. И хотя он был воином Адептус Астартес, не знающим страха, лейтенант сделал несколько шагов назад, когда тень приблизилась, и его сердце бешено заколотилось. Тьма, окружающая крылья, полнилась иными формами. Мрак сгущался и образовывал свернувшихся кольцами безликих существ, бурлящих и вращающихся в дыму. На палубе вырастал огромный теневой столб из этих невесомых и бестелесных созданий.
Побелевшие от страха кровные рабы попятились от панелей управления.
