Лиз кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
– Это очень сложный вопрос, – вздохнул он. – Боюсь, что мне понадобилось целых двадцать лет, чтобы понять, что я люблю тебя и ужасно виноват перед тобой.
Такого девушка не ожидала. Едкие слова, которые она собиралась швырнуть в лицо этому человеку, замерли на губах. Как ей хотелось рассказать ему все о своем детстве, полном обид и унижений, о страстном стремлении встретиться с отцом, который мог бы защитить ее от всех несчастий… Но внезапно в ее сердце проснулась жалость к этому больному старому человеку. Он совершил ошибку. Страшную, огромную ошибку, за которую он сполна расплатился угрызениями совести и годами одиночества. Стоит ли увеличивать его тяжкую ношу?
– Мама должна была мне все рассказать, – тихо сказала Лиз.
– А я должен был раньше появиться в твоей жизни, – покачал головой Деметриос. – Я даже не прошу тебя о прощении, девочка моя. Просто позволь мне начать все с начала… Если пожелаешь, ты можешь в любой момент вернуться в Америку. Я все пойму, я опоздал стать тебе настоящим отцом. Но, может быть, ты все-таки дашь мне один шанс?
Голос Деметриоса задрожал. Лиз опустила глаза. Как трудно решить! Возможно, этот новоприобретенный отец только причинит ей боль. Сейчас она вполне самостоятельна и не нуждается в родителях. Страшно привязаться к кому-нибудь и лишиться душевной независимости… Но с другой стороны, этот человек предлагает ей дом и семью. У нее появится отец, который позаботится о ней, который будет любить и опекать ее. Она больше не одинока в этом мире. Она больше не сирота и не подкидыш. Она – Пенелопа Ариадна Деметриос.
– Я согласна, – просто сказала девушка и быстро-быстро заморгала, потому что предательские слезы все-таки пробились сквозь заслон пушистых ресниц и покатились по щекам.
Оставив Лиз наедине с отцом, Александр прошел в свой кабинет. Там горела настольная лампа, едва освещая бесчисленные ряды книг, поднимающиеся к потолку. Он не стал включать верхний свет, сел на диван в углу и запрокинул голову на спинку. Только сейчас он почувствовал, что очень устал. Это путешествие без остановки, девушка, способная ввергнуть в искушение даже святого… Никогда в жизни ему не приходилось столько испытывать одновременно…
– Наконец-то, – раздался насмешливый голос над его ухом.
Александр поднял голову. От темной портьеры отделился силуэт. В тусклом свете лампы было заметно, что это мужчина средних лет, плотный и кряжистый. Но Александру не нужен был свет, чтобы понять, кто с ним разговаривает.
– А, Марк, привет, – произнес он без выражения. – Я думал, ты давно спишь.
– Сплю? – рассмеялся мужчина, усаживаясь на диван рядом с Александром. – Разве я смог бы заснуть, зная, что ты вернулся? Как девчонка?
Его голос дрожал от жадного любопытства, и это было неприятно Александру.
– Нормально, – сдержанно ответил он. – Она сейчас у отца.
– Ничего себе, – присвистнул мужчина. – Старик даже не стал дожидаться утра. Плохой знак.
– Я буду тебе очень признателен, если ты сменишь тон, – нахмурился Александр.
– Извини, – быстро сказал мужчина. – Ну рассказывай. Какая она?
Александр усмехнулся. Описать Лиз было сложно.
– Красивая, – наконец ответил он. – Импульсивная. Решительная.
– О, сколько поэзии, – иронично проговорил мужчина. – Неужели ее прелести тебя впечатлили? Мы же говорили…
– Мы были несправедливы к ней, – перебил его Александр.
– А дело-то еще серьезнее, чем я думал, – помрачнел мужчина. – Раз эта интриганка тебя сумела пленить, то со стариной Константином справится без труда.
– Она не интриганка…
– Посмотрим, как ты запоешь, когда эта девица выставит тебя из дома, – злобно бросил Марк.
– Перестань! – воскликнул Александр и встал с дивана. – Ты не соображаешь, что говоришь!
– А ты не соображаешь, что происходит! – огрызнулся мужчина.
– Я просто очень устал, – сказал Александр. – И хотел бы остаться один.
– Ладно, – миролюбиво откликнулся его ночной собеседник. – Завтра разберемся. Спокойной ночи.
С этими словами Марк вышел из кабинета. Александр подошел к окну. Неспокойно было у него на душе. Многое, что еще неделю назад казалось ясным и понятным, теперь приводило в смятение. Когда отец выразил желание исправить несправедливость в отношении своей дочери, он не увидел в этом ничего угрожающего. Однако Марк быстро раскрыл ему глаза. С появлением Пенелопы Деметриос его собственное положение станет шатким. Пенелопа, должно быть, так же развратна, глупа и жадна до денег, как ее мать. Но отец пожелал примириться с брошенной дочерью, и Александр, скрепя сердце, согласился отправиться за девушкой в Америку.
Однако Пенелопа, вернее Лиз, оказалась совсем не такой, какой он представлял ее себе. Лиз придавала деньгам мало значения, недостаток образования восполнялся живым пытливым умом, а что касается ее нравственности… За все время их общения она ни разу не попыталась соблазнить его, в отличие от своей матери. Александр невольно улыбнулся, вспомнив манеры Элизабет Морадо. Пожалуй, она была больше поражена его внешним обликом, чем тем фактом, что он явился от ее первого мужа. После получасовой беседы она намекнула ему яснее некуда, что готова одарить его своей благосклонностью! Нет, Лиз не такая. Скорее, она полная противоположность Элизабет. И отец будет счастлив обрести такую дочь.
Александр отошел от окна и выключил свет. Хватит размышлять. Скоро рассвет, а он еще не ложился. Завтра предстоит трудный день…
6
Лиз проспала до полудня и проснулась оттого, что солнечный лучик пробился в щель между тяжелыми шторами. Она открыла глаза и несколько минут созерцала белоснежный потолок. События вчерашнего дня постепенно всплывали в памяти.
Она села на кровати и огляделась вокруг. Вчера было слишком темно, и она с ног валилась от усталости, чтобы рассмотреть отведенную ей комнату. Она находилась на первом этаже, а французские окна во всю стену выходили прямо в сад. На ночь их нужно было задергивать шторами, иначе заснуть было бы невозможно из-за лунного или солнечного света.
Лиз проворно встала с кровати и, подойдя к окнам, распахнула шторы. Ей тут же пришлось зажмуриться, потому что полуденное солнце затопило комнату. Девушка огляделась. В ее покоях не было ничего лишнего, вся обстановка отличалась изысканным благородством. Большая прямоугольная кровать у стены, застеленная кремовым шелковым бельем, вместительный светло-коричневый шкаф на изогнутых ножках, несколько стульчиков и небольшое трюмо составляли всю меблировку комнаты. В каждом углу стояла большая напольная ваза с живыми цветами, и легкий бодрящий аромат ощущался во всей комнате.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
