голоса.
Елень не чувствовала запястий, не чувствовала прикосновений к ним жесткой мужской руки.
«Он пришел, он пришел, чтобы спасти нас», — лениво скользнуло в сознании. Женщина улыбнулась, вздохнула с облегчением и, закрыв усталые глаза, полетела навстречу любимому Шиу. Он уже шел ей навстречу и улыбался…
Соджун спешил. Спешил сделать все так быстро, насколько это было возможно. Но всю прошлую ночь ему вместе с остальными капитанами и начальником Син Мёном пришлось провести в Бёнгване, одном из самых дорогостоящих домов кисэн Хансона, где праздновалась победа над предателями и изменниками.
Вспоминая минувшую ночь, кусок в горло не лез, но вина пригубить пришлось. Ему, во что бы то ни стало, нужно было увидеться с отцом. Но отец сейчас весь в делах и заботах, причем сугубо государственных. Когда был выпит не один кувшин вина, воины заговорили о наградах, которые хотели бы получить из рук короля, ими спасенного. Толкнули в бок мрачного Соджуна, но тот промолчал, лишь сделал еще глоток. Кисэн, сидящая с ним по левую руку, наигранно улыбалась, и вся эта встреча, это напускное веселье, ему казались театром абсурда. Да, не в его правилах задавать вопросы и сомневаться в правоте принятых решений свыше, но в то, что Пак Шиу — предатель и изменник, он не верил. И потому самый лакомый кусок застревал в горле, и потому вино казалось отравой.
На рассвете он ждал старика возле его покоев, и лишь едва политик открыл глаза, сын напросился на разговор.
Надевая ханбок государственного служащего, отец едва смерил сына взглядом. Вид у него был весьма недовольный.
— Уделите мне, пожалуйста, время. Я не займу вас надолго, — проговорил Соджун, поклонившись.
— Так много дел мне нужно уладить, или ты забыл об этом? — проворчал старик.
— Нет, но мне необходимо… кое-что сделать, — признался тот, — боюсь, без вашей помощи это займет куда больше времени.
Политик, польщенный словами отпрыска, улыбнулся и сел, пригласив Соджуна присесть.
— Ну, о чем речь?
Перед встречей капитан долго и тщательно обдумывал каждое слово, что скажет отцу. Ошибка могла обернуться непоправимой катастрофой. Ведь он знал, что старик мог попрекнуть его непослушанием и еще Бог знает чем. Поэтому изложил свою просьбу лаконично. Отец ухмыльнулся, и по его лицу Соджун понял — ничего не выйдет.
— То есть ты хочешь получить бирки на Елень и ее детей? Что ж, я не могу тебе в этом помочь, сын, мне жаль, — сказал старик и поднялся.
У Соджуна оборвалось сердце. Он поднялся следом, все еще не веря услышанному.
— Отец…
— Даже не начинай! — оборвал его старик. — Я тебе говорил, я тебя предупреждал, чтоб ты не заводил дружбы с этим человеком! Я ведь предупреждал, что этим ты сделаешь только хуже! Ты не стал меня слушать. Что ж, я и пальцем ради этого дела не пошевелю!
Это был приговор. Соджун хорошо знал своего отца, и если уж тот упирался, то решения своего не менял. Оставалось искать иные варианты, а их как назло не было.
Старику надлежало быть сегодня во дворце, сын ехал рядом с носилками отца и думал. Он больше не заикнулся о своей просьбе.
Перед воротами дворца они повстречали принца Суяна. Тот был счастлив и не скрывал этого. Капитан не раз слышал об этом человеке, но вживую видел впервые. Принц подождал, когда отец Соджуна спуститься со своих носилок и поклонится ему. Отец тут же представил его.
Второй сын Великого короля Сечжона улыбнулся Соджуну:
— Так это и есть ваш драгоценный наследник, министр Ким?
— Да, Ваше Высочество, — ответил с поклоном старик.
— Я наслышан о нем. Рад, что в таком непростом деле, как поимка предателей, ваш сын сыграл не последнюю роль. Он достоин высокой награды.
Соджун склонил голову.
— Мне не нужна награда, Ваше Высочество, — произнес он с благоговеньем. — Я рад послужить Отечеству и Его Величеству.
— Скромность украшает мужчину, но за оказанную вами услугу положена награда, — произнес принц Суян, и уже собрался было уходить, как капитан его остановил.
— Могу ли я тогда попросить об одном? — проговорил он, чувствуя, как отчаянно бьется сердце. Ладони мгновенно взмокли, но в этот миг Соджун понимал — другого шанса не будет.
Принц Суян остановился на ступеньках и посмотрел на него. Министр финансов хотел было что-то сказать, но коронованная особа, подняв руку, его остановила.
— Только что отказывался от награды, а теперь уже просишь? — усмехнулся он.
Соджун, склонившись, протянул на вытянутых руках свой меч в ножнах принцу Суяну.
— Простите мне мою наглость. Вот моя голова и меч, казните меня, Ваше Высочество, — твердо заявил он.
Принц Суян засмеялся. Этот храбрый капитан ему пришелся по душе.
— Ну, что там у тебя? — спросил он.
— Мне не нужна награда Вашей милости, но я хотел бы получить нескольких… рабов, — признался мужчина, едва выговорив последнее слово.
— Всего-то? — удивился дядя молодого короля.
— Да, — сказал Соджун и опять поклонился.
— Скольких рабов ты хочешь получить?
— Четверых.
— И только-то? Этот вопрос ты мог бы решить с отцом.
Старик тут же помрачнел и отвел глаза.
— Министр финансов — мой отец, Ваше Высочество. Просить его — это все равно, что залезть в карман Его Величества. Не хочу, чтоб он пользовался своим служебным положением ради исполнения моего желания, — вступился Соджун.
Принц Суян хмыкнул.
— И то верно, — сказал он, — вы правильно воспитали своего сына, министр Ким.
Старик на это поклонился в знак благодарности.
— Подождите, капитан, вам принесут разрешение на четверых рабов, — милостиво махнул рукой принц Суян.
Соджун горячо поблагодарил венценосную особу и ушел в помещение стражников. А день был длинным-предлинным, и порой казалось, что ему не будет конца, тянулся и тянулся, как тонкая нить из шелкопряда. Был момент, когда капитан решил, что принц Суян про него забыл. Но вечером, наконец, в стражницу явился один из молодых евнухов и вручил свиток, где подтверждались права владения. Оставалось вписать имена и получить бирки, что Соджун тут же и сделал. В Палате Населения попросили подождать до завтра, но капитан настоял. Получив четыре бирки, он тут же забрал из тюрьмы Гаыль, личную служанку Елень, — ей ведь потребуется
