Я ведь правда устала быть одинокой.
Может поэтому мне сейчас плохо? Очевидно ведь, что завтра он не придёт.
Отчего-то мне это очевидно.
Весь следующий день коллеги наперебой лезут ко мне с расспросами о том, как мы со Львом провели вечер. По понятным причинам я стараюсь уйти от конкретных ответов. И вообще не хочу обсуждать эту тему.
В какой-то момент не выдерживаю и прямо прошу не лезть в мою личную жизнь. На меня даже обижаются.
А ещё я слышу много слишком явной зависти мне, когда коллеги, особенно молоденькие девчонки, мои ровесницы, шушукаются на тему того, какой этот Лев уверенный в себе, представительный, богатый, красивый и классный. Они подсчитали сколько денег он потратил на цветы и конфеты и ахнули от получившейся суммы. Пару раз мне сказали, что вообще никого из подруг не знают, как кем бы так красиво ухаживали.
А ещё, несмотря на то, что я сижу за своим рабочим столом букой, пытаясь заниматься исключительно работой, они какое-то время то и дело подходят ко мне и спрашивают, приедет ли он сегодня.
Но всё же потом от меня отстают. Едят конфеты, хвалят розы, но ко мне уже не пристают.
Ближе к вечеру в наш отдел заходит Егор Павлович — наш гендиректор. Хмуро окинув кабинет, он спрашивает, что случилось. В честь чего тут такое обилие роз? Девчонки хихикают, посматривают на меня, отвечают намёками. Егор Павлович подходит ко мне и спрашивает о появлении цветов в офисе уже меня.
Приходится рассказать. Отвечая ему, ловлю себя на мысли, что оправдываюсь. Что объясняю ему прежде всего, что я этого не хотела. Что эти цветы принесены сюда без моего ведома.
Егор Павлович молча выслушивает меня, затем пристально смотрит в глаза и говорит:
— Передайте, пожалуйста, своему мужчине, что мы тут — работаем. И что цветы — это хорошо, но всё хорошо в меру. Я надеюсь, что вы меня поняли, Олеся. Если ваш отдел превратится в какой-то сплошной корпоратив и вы все тут, — он окидывает нас взглядом, — станете работать неэффективно, то не обижайтесь: за неэффективной работой отдела продаж последуют штрафы, а, возможно даже, и увольнения. Не хочу никого пугать и напрягать, но сегодняшние результаты работы отдела продаж — говорят сами за себя. Они — отвратительны. Я не собирался к вам сегодня заходить. Но два договора за рабочий день при условии наличия десятка сотрудников — это повод обратить внимание на то, насколько эффективно отдел работает в целом. И как я увидел, вы тут заняты чем угодно, только не работой. У вас осталось, — он вскидывает руку и смотрит на нарчуные часы, — два часа до окончания рабочего дня, и если за эти два часа не будет как минимум ещё трёх договоров, пеняйте на себя.
И уходит.
Все сидят притихшие, напуганные. Посматривают на меня. Теперь несколько человек уже раздражённо. Даже, будто бы неприязненно.
— Так, девочки, за работу! — похлопав в ладоши, восклицает Лариса Михайловна. — Ещё не хватало, чтобы меня оштрафовали из-за вас.
— А мы-то тут причём? — доносятся до меня несколько голосов.
— Работаем, Ларис, работаем, — примирительно звучит голос Лии Абрамовны. — Не переживай, я сейчас крупный заказ оформлять буду. Вот-вот клиент позвонит.
Воцарившееся вскоре молчание, прерываемое только поскрипыванием кресел и клацанием клавиш на ноутбуках, давит на меня. Чувствую, как они все теперь косятся на меня и думают гадости. Думают, что им влетело из-за меня. Приход гендиректора — не рядовое событие. А с учётом его характера, то, что он сказал — действительно повод напрячься. Он у нас — человек строгий.
Уткнувшись в ноутбук, впервые за долгое время с нетерпением жду окончания рабочего дня. И впервые за долгое время радуюсь тому, что завтра и послезавтра — выходные.
Глава четырнадцатая
Выходные дни проходят странно. В пятницу Лев не приехал, никаких лилий не было, но отчего-то я этому совершенно не обрадовалась. Наоборот. Уехала домой я, честно признаться, расстроенной.
Но почему?!
И в субботу и в воскресенье я, машинально отдыхая, как привыкла, никак не могу избавиться от этой рефлексии. Он мешает мне отдохнуть от напряжённой работы, от этих бесконечных звонков, отчётов и оформления договоров. От этой гонки за продажи, которая стала для меня привычной, но только подчеркнула необходимость хорошо, качественно отдыхать в выходные дни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У меня просто не получается это сделать. Я расслабиться не могу.
Обычно суббота у меня — день спортивный. Я отсыпаюсь, после принимаю душ, завтрахаю хлопьями, йогуртом и апельсиновым соком, а после иду в парк на пробежку. Сунув наушники в уши, бегаю пять кругов по стадиону, а потом некоторое время разминаюсь на площадке между турниками и брусьями. Иногда беру с собой скакалку и, отдохнув, после бега, немножко прыгаю для того, чтобы закрепить результат пробежки.
Затем иду домой, чтобы снова принять душ, после которого обедаю и какое-то время валяюсь на кровати с интересной книжкой. Или смотрю какой-нибудь фильм.
Вторую половину дня я предпочитаю гулять по городу, по его улочкам, и ужинаю обычно в кафе или недорогом ресторанчике.
А в воскресенье либо иду в музей, либо в театр, а если тепло — еду в Подмосковье купаться. Люблю гулять в парках, торчать в антикафе и ходить на вечерние кинопремьеры. А бывает, что еду на два дня куда-нибудь в другой город, чтобы погулять по нему, посмотреть достопримечательности и немножко пофоткать его красоты. Мои выходные я провожу так разнообразно во многом потому, что иначе чувствую себя очень одинокой.
Мне очень тяжело даются два дня дома одной.
А в этот раз я борюсь между желанием куда-нибудь уехать, ну, например, в Клин в музей Чайковского, и всё же остаться дома.
Почему? Потому что я не могу сосредоточиться на книгах, на фильмах, на песнях в Ютубе. Мне даже танцевать дома не хочется. И я никак не могу понять, что со мной.
Почему мне так грустно, что даже тоскливо? Почему это общение со Львом, часто, надо сказать, не особенно-то и приятное, так повлияло на меня? Почему я, ёлки-палки, всё время думаю о нём?!
Что же он никак не выходит у меня из головы?! Почему я целыми днями пытаюсь оправдать перед собой свой же уход из ресторана?! Я овершенно точно поступила правильно! Я это знаю! Но… но то, что в пятницу Лев не приехал… реально выбивает меня из колеи.
Наверное, я на что-то надеялась… Дурочка. Такие люди, как он — не меняются.
Да, он классный. Во многом. Ну, глупо это отрицать. И, если задуматься, ничего плохого он мне не сделал.
Но при этом я же понимаю, что всё, что я ему сказала — я сказала искренне и на основании его слов и поступков.
Так что ж меня так корёжит-то?!
Я ведь буквально заставляю себя отдыхать… И сплю реально отвратительно… То и дело просыпаюсь. Сны какие-то беспокойные, тревожные, дёрганные.
Воскресным вечером у меня совсем сдают нервы. Потому что за эти два выходных дня я устала куда больше, чем за всю прошлую неделю. И я разрешаю себе немного поплакать.
Потом смотрю душещипательную мелодраму про одинокую девушку, с которой принимаюсь себя ассоциировать с первых же кадров, и вновь тихонько плачу.
Мне становится безумно себя жалко. В кои-то веки на меня обратил внимание классный, представительный, уверенный в себе, и что уж там говорить, сексуально-притягательный мужчина, но — видимо такова уж моя судьба — он вовсе не оказался прекрасным нежным принцем из сказки.
Нет. Грубый мужлан. Наглец, нахал и хам. Тыщу раз себе это уже говорила! Так почему вновь и вновь думаю о нём?!
Дура… Позволила же ему поцеловать себя… Мне даже приснилось, что я вновь с ним целуюсь… И проснулась от странной, волнующей гаммы чувств, в которой преобладали… сексуальное возбуждение, стыд и дикое смущение.
Причём этот сон настолько меня возбудил, что… что в конце-концов я не выдержала и ушла в ванную, где пальчиками довела себя до оргазма… Временно позволив себе помечтать о том, что эти ласки подарил мне Лев.
