Как показали дальнейшие события, Катуков правильно оценил положение: 8 июля вражеское командование бросило в атаки все свои резервы, всю авиацию.
На следующий день внешне все происходило по-прежнему: в атаки шли крупные силы вражеских танков и пехоты. И в небе продолжались жаркие схватки. Но…
– А знаешь, противник-то нервничает, – заметил Попель, просматривая вместе с Катуковым сводки из соединений.
– Вроде бы… Мечется, в ответ на наши контратаки свежих сил не ввел.
– Выходит, что сегодняшние атаки – жест отчаянья?
– Выходит, вроде… Только во что обернется нам этот жест завтра? Мы ведь тоже на пределе, – вздохнув, ответил Катуков. – Я докладывал командующему фронтом. Жду помощи.
И помощь пришла. Генерал Ватутин усилил 1-ю танковую армию 204-й стрелковой дивизией и 10-м танковым корпусом. Танковой армии был подчинен и 5-й гвардейский танковый корпус генерала А. Г. Кравченко. К утру 10 июля эти соединения заняли отведенные им участки обороны.
10 июля «жест» противника обернулся крупными атаками. Они повсеместно отбивались. Было в них что-то такое, что позволило Катукову вечером сказать Шалину:
– Нужно продержаться день-другой, и силы противника иссякнут. А мы теперь намного сильней. Крепко поддержал нас Ватутин.
– Да, второй день действуют одни и те же войска. Видимо, свежих сил у противника уже нет.
Выслушав доклады заместителей, Катуков вдруг почувствовал такую усталость, что закачался. Кое-как добравшись до избы, где жил, он, не раздеваясь, рухнул на кровать. Рано утром его с трудом растолкал адъютант.
В штабе Катукова встретил Никитин.
– Сегодня необычный день, Михаил Ефимович! – поздоровавшись, весело сказал он. – Противник-то ведет себя тихо, лишь обозначает свое присутствие.
Позже выяснилось, что командование противника, убедившись в несокрушимости обороны советских войск на обояньском направлении, перегруппировало свои силы с тем, чтобы обойти 1-ю танковую армию с востока и через Прохоровку прорваться к Курску.
В разгар знаменитого танкового сражения под Прохоровкой находившиеся на правом фланге армии приданные ей 8-й и 10-й танковые корпуса по приказу Катукова нанесли контрудар. В результате противник не только не снял с обояньского направления дополнительные силы, но и вернул сюда часть артиллерии и других огневых средств, которые уже направлялись под Прохоровку.
Вечером 14 июля атаки противника на фронте 1-й танковой армии вообще прекратились. Катуков доложил об этом Ватутину.
– Всюду то же самое, – ответил тот.
– Это же значит…
– Да, – прервал Ватутин. – Это значит, что мы выстояли…
В ночь на 16 июля войска армии и приданные ей соединения были выведены в тыл.
Пользуясь передышкой, Катуков обдумывал прошедшие бои. Впервые советское командование использовало мощные танковые объединения и соединения для удержания полос в глубине обороны. Дело это было не только новым, но и исключительным. Ведь танковые объединения и соединения в оборонительных сражениях предназначены для нанесения контрударов, а не непосредственно для обороны. Но чего не бывает на войне! Память указывала не только на удачи, но и на промахи, в том числе его собственные. А в недостатках он обычно копался больше, чем в удачах. В целом же Катуков был доволен. Ему удалось осуществить многое из того, что он не раз обдумывал: маневрирование крупными танковыми силами, танковые заслоны, засады, различные варианты взаимодействия с другими родами войск, особенно с артиллерией и авиацией.
В конце июля Н. Ф. Ватутин произвел разбор Курского сражения. Он отметил, что 1-я танковая армия полностью выполнила свои задачи в обороне на направлении главного удара противника. Позже в донесении командования войсками Воронежского фронта в Ставку Верховного Главнокомандования Катуков прочитал: «Противник разбился на обояньском направлении и нашего фронта не прорвал».
Катуков с признательностью думал о своих ближайших помощниках, о командирах соединений, восторгался мастерством и героизмом личного состава и был очень рад за вверенные ему войска, когда все корпуса армии были переименованы в гвардейские.
22 июля в штабе Воронежского фронта состоялось совещание командующих и членов Военных советов армий. Заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков подробно изложил замысел крупной наступательной операции Воронежского и Степного фронтов, вошедшей в историю под названием Белгородско-Харьковской. Она являлась составной частью контрнаступления советских войск в Курской битве и имела целью разгромить белгородско-харьковскую группировку противника и создать условия для освобождения Правобережной Украины.
1-й в 5-й гвардейской танковым армиям поручалось развивать успех прорыва вражеской обороны на направлении главного удара войск Воронежского фронта.
Вот оно наконец, долгожданное, что Катуков считал основным назначением танковых войск, – наступление! Получив конкретные установки, он с воодушевлением занялся подготовкой к предстоящей операции. Прежде всего нужно было повысить боеспособность самой армии. Здесь Катуков мог теперь ограничиваться принципиальными указаниями. Все практическое руководство этим делом осуществлял Баранович. Армия получила 200 новых танков и другую технику. Под руководством Дынера широко развернулись ремонтные работы. Из 562 имевшихся в армии танков не удалось восстановить только 20 – не хватило запасных частей. В короткий срок воины армии отремонтировали 1215 автомашин.
На период операции командование войсками фронта усилило 1-ю танковую армию рядом истребительно-артиллерийских, минометных, инженерно-штурмовых и других соединений и частей. Поддержку боевых действий армии должны были осуществлять штурмовая и истребительная дивизии.
Подготовка к наступлению велась на всех уровнях, начиная с подразделений. И на всех уровнях под руководством Попеля и Журавлева велась деятельная партийно-политическая работа. Словом, армия набиралась сил.
Сам же Катуков вместе с Шалиным и Никитиным сосредоточился на разработке плана предстоящей операции, отработке взаимодействия с будущими соседями, с командованием выделенных для поддержки армии авиации и артиллерии. Затем они перешли на ступень ниже – отработали все эти вопросы в пределах самой армии, добиваясь, чтобы корпуса и отдельные части четко представляли свои задачи, умели тесно взаимодействовать друг с другом. Такая же работа велась в соединениях и частях. И снова, как всегда, Катуков доводил отработку взаимодействия вплоть до экипажей, артиллерийских и минометных расчетов.
– Уметь действовать автономно должны все: и соединения, и части, и подразделения, и отдельные экипажи, – настойчиво повторял он. – В наступлении это особенно важно. Придется отрываться от главных сил, действовать во вражеском тылу, самостоятельно принимать решения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
