class="p1">Дядя Костя вышел из кабинета. И было видно в окно, как он выкатывал с участка большую тележку на резиновом ходу.
– У него мать болеет, – сказал дир. – Ему очень нужны хендрики.
Дир помолчал, а потом сказал:
– Девочка Люся, нам срочно требуются эвкалиптовые листья, чтобы кормить Плюмбум-Чоки.
– Да, я постараюсь их купить, – ответила Люся.
– И ещё. Вы обещали с папой поговорить про комиссию. Они нас замучили. Всё спрашивают: «Кто вас открыл?», «Где выписка из решения?», «Покажите места общего пользования», «По какой программе у вас идут занятия?». Мы им всё рассказываем, а потом, когда они уезжают, мы им вслед включаем забыванты на всю мощь. Они отъедут на два километра и снова возвращаются. И спрашивают: «Кто вас открыл?», «Где выписка из решения?».
– Я не успела поговорить с папой, – сказала Люся. – Но теперь у вас есть телефон. Вы позвоните мне, а я всё узнаю.
Ещё Люся поговорила про свою любимую подругу Киру Тарасову. Что её тоже можно привлечь к работе. Конечно, в тактичной форме. Она молодая, но очень обещающая обманистка. Ни одного слова не скажет, чтоб не приврать. Но никогда в этом не признаётся.
Дир отказался:
– Девочка Люся. У нас сейчас очень трудное положение. Мы не можем увеличивать связи с городом. Вы видели, что делается возле добродушей и забывантов?
– Уважаемый дир, я много раз слышала про добродушии и забыванты. Но я так и не знаю, что это такое.
– Это такие устройства для снятия раздражённости и злости. Они висят незаметно на деревьях вокруг посёлка. Мы же не обычный интернат. И злые люди могут принести нам вред. Добродуши снимают агрессию с выходящего. А чтобы о нас поменьше рассказывали, вслед уходящим включаются забыванты.
– И на меня включается добродуш? – спросила Люся.
– На вас не включается. Вы без добродушей добрая. Поэтому вас и пригласили с нами сотрудничать. И очень многие люди добрые и весёлые, как вы. Но всё-таки ещё есть… всякие там… Темнотюры…
Он прошёлся по комнате.
– Против них мы и ставим добродуши. Но вот что получается. К этим добродушам потянулись плохие люди. Они успокаиваются под добродушами. От них уходит злоба на окружающий мир и ненависть. Им становится легче дышать, а нам-то не легче! Когда пойдёте домой, девочка Люся, обратите внимание!
– Хорошо, – сказала Люся.
– Вот вам на всякий случай жахтрилевая обойма. В случае опасности достаньте одну косточку. И бросьте. Это сушёные жахты. На свету они мгновенно взрываются.
По дороге к станции Люся всё время обращала внимание. Да, у некоторых деревьев кучками сидели на траве небритые личности. В основном мужчины.
Вид у них был не самый товарный. Иногда в городе таких людей милиционеры приводят на разгрузку вагонов или на подметание улиц. Народ коротко и весело называет их пятнадцатисуточниками.
Они поглядывали вверх, на вершины деревьев. Так курортники на пляже улыбаются солнцу.
Люся подумала: «Плохо, что у нас есть такие люди. Наверное, в стране у Мохнурки таких людей нет. Интересно, а где находится эта страна?»
В электричке она занималась.
Не успела Люся решить задачку по арифметике, как электричка протарахтела положенные до Москвы километры.
По дороге с вокзала Люся зашла в большую новую стеклянную аптеку на своей улице.
Аптека перед закрытием была пуста и загадочна. Казалось, когда уйдут последние посетители и закроются двери, здесь станут танцевать старинные красивые медицинские привидения.
– У вас есть эвкалиптовые листья? – спросила Люся у женщины-аптекаря за прилавком.
– Есть, – ответила женщина. – Развесные и в пачках.
Тут она заметила у Люси пакеты с красными крестами.
– Что это у тебя в руках? Неужели хендрики?
– Да, хендрики, – ответила Люся.
– И много тебе надо эвкалиптовых листьев?
– Много, – сказала девочка. – Чтобы целую неделю кормить эвкалиптового медведя.
– Хорошо, – сказала женщина. – Я тебе дам столько листьев, что ты сможешь кормить двух медведей в течение месяца. Только ты отдашь мне один хендрик.
– Я согласна, – сказала девочка-учительница.
– Тогда приходи послезавтра в это же время, – предложила женщина-аптекарь. – Я работаю во вторую смену. И пожалуйста, хендрик никому не отдавай. Хендрик – это очень редкое и дорогое лекарство.
Междуглавие пятое
Рюкзак эвкалиптовых листьев
Как это странно получается. Забот у Люси поприбавилось. А учиться она стала лучше. Не столько больше стала знать, как лучше соображать.
Она научилась брать учебник и смотреть на него без страха. А когда она стала больше понимать, учиться ей стало больше нравиться.
Кто бы мог подумать – Эмилия, завуч, оказывается, имеет потрясающую собаку, эрдельтерьера. И катается в парке на велосипеде. А собака бежит рядом и ни на кого не бросается.
А учитель Косолапов – не просто учитель, а кандидат исторических наук. Он с ректором в университете поссорился и перешёл в школу к ребятам. Он говорит:
– Если мы не возьмёмся серьёзно за воспитание молодёжи, у нас не только в университете, у нас в Госплане бестолковые люди окажутся. А люди, которые хорошо историю знают, не то что на работе, они в личной жизни не допустят ошибок. Столько у них отрицательных примеров перед глазами.
Во вторник Люся даже взяла Киселёва на буксир.
И Карину Мариношвили. Она стала с ними заниматься.
Во время учения Киселёв всё её смешил.
– Я, – говорит, – математику учить не буду! Я решил стать эскимосом. А точнеё, эскимосским охотником. Там, на севере, другая жизнь идёт. Чем ближе к северному полюсу, тем меньше математики нужно и всяких знаний. Я уже научился сырое мясо есть.
Такой весёлый муж попадётся – наплачешься.
А Карина сказала:
– Ты лучше грузчиком иди на холодильный комбинат. Там без всяких знаний ящики с тушёнкой будешь таскать. И сырого мяса там тоже завались.
Люся заставляла эскимосского Киселёва рисовать график роста поголовья оленей. Сначала их было Х. Потом у всех оленей, то есть олених, стали рождаться иксики. По одному в день. Сколько оленей стало у неформального эскимосского пастуха Киселёва-бельды к концу осеннего сезона?
И Киселёв через оленей легко математику понимал. А Мариношвили через оленей ничего не схватывала.
Ей пришлось всё через кофты объяснять и через пуговицы. На склад Х ящиков с кофтами завезли. На каждой кофте Х пуговиц. Сколько было всего кофт, если, когда их съела моль, 100 пуговиц осталось?
Через кофты и пуговицы задачи быстро до Карины доходили.
В это время папа с работы пришёл.
Они с Киселёвым стали в шахматы играть. И папа всё приставал к Киселёву – какие проблемы сейчас волнуют молодёжь десяти лет? А Киселёв отвечал, что он не знает. Потому что
