— Почему, — ее ногти, главное ее сегодняшнее оружие, снова требовательно впились мне в спину, — у меня такое чувство, что она говорила не обо мне? Объяснишь?..
Объяснение бы вышло весьма неловким. К счастью, от ответа спас звонок. Бродившие по коридору студенты начали торопливо расходиться. Потянув Сашу за бедра, я снял ее с подоконника, и вместе мы нырнули в кабинет, где было занятие у нашей группы. Подозрительно косясь на меня, она направилась к Асе и Яне, с которыми успела помириться, а я — к Дане, надеясь, что хотя бы сегодня мы с ней не вернемся к этому разговору. Саша села за парту. Хмыкнув, Яна тут же придвинулась к ней, а Ася, слегка повернув голову, проводила меня каким-то неопределенным взглядом. Формально мы с ней вроде как тоже помирились — настолько, что практически не разговаривали, а о прогулках через лоджии не было и речи. И все же ее взгляд меня немного напрягал.
Стараясь отвлечься, я подошел к своей парте, казавшейся настоящим островком спокойствия. Вот уж у кого, а у Дани точно не было проблем с девчонками — правда, потому что девчонок у него не было. Облокотившись на потрескавшуюся столешницу, он увлеченно листал глянцевый журнал с Лерой на обложке — тот же выпуск, в чей компании я скоротал вчерашний вечер. Собственно, такие журналы и делаются, чтобы полистать их наедине, но зачем делать это на виду у всей группы?
— И зачем? — кивнул я на журнал, опускаясь за парту.
Даня рассеянно оторвался от цветных страниц.
— Так, домашняя работа. С курсов…
Я покосился на белоснежную майку под его пиджаком с многообещающей надписью “Донжуан за 3 недели”. Интересно, когда эти три недели уже закончатся, что будет? “Ловелас за месяц”? Надо как-нибудь уделить Дане время и помочь найти девчонку. Пусть уж лучше тратит деньги на цветы, конфеты и презики, чем на эту хрень.
— На самом деле то, что они нас не ценят, — заученно произнес друг, обводя глазами девчонок в группе, — это их ошибка, не наша. Мы достойны большего. Девушек с разворотов мужских журналов…
Страницы распахнулись на Лере, кокетливо прикрывающей скрещенными пальчиками грудь.
— Если мы будем готовы к таким, как она, — Данин палец ткнул ей прямо в пупок, — то, такие, как они, — он снова пробежался глазами по одногруппницам, — сами нас захотят! Отбоя просто не будет!..
Видимо, его домашним заданием было себя в этом убедить.
— Честно, не вижу особой разницы, — сказал я, рассматривая едва прикрытые аппетитные полушария, которые сегодня планировал увидеть без цензуры.
— Ты просто тренера не слышал, — немного уныло отозвался Даня, словно и сам не особо верил в эту мантру. — Вот он все понятно объяснил… Жаль только, что такие девчонки, — он кивнул на Леру, призывно улыбающуюся с разворота, — нам с тобой не светят… — и со вздохом закрыл журнал.
Следя, как Лерино лицо исчезает в недрах его рюкзака, я пожал плечами. Ладно, трахну ее еще и за тебя.
В этот вечер лимузин за мной не приехал. А по адресу, который прислала сообщением Лера, не ходили автобусы — ее домик располагался в коттеджном поселке в пригороде. Так что пришлось вызвать такси.
Однако чем дольше я ехал, тем меньше решимости во мне оставалась. Пару раз я даже порывался развернуть машину обратно, представляя свою голую задницу на смартфонах всех знакомых. Максимума это достигло, когда впереди замаячили крыши небольших элитных коттеджей. Поколебавшись, я вытащил из кармана значок и впервые со вчерашнего вечера его нацепил. Взгляд машинально зацепился за зеркало заднего вида, и, поймав там свое лицо, ставшее вдруг удивительно спокойным, я сам не понял, чего парился. Вряд ли вообще кто-то будет смотреть на мою голую задницу — Лерина уж всяко привлекательнее моей. Просто поставлю камеру так, что мой фейс в кадр не попадет — и делов-то!
Расплатившись, я вышел из машины к невысоким железным воротам. По сравнению с другими домами, Лерин заметно выделялся. Если соседские коттеджи походили на аккуратные домики с пасторальных открыток — с садами, качелями и беседками, то особняк Леры напоминал стильный хай-тековый бункер из стекла и бетона, словно всем видом говорящий, что здесь живут не обычные люди — здесь живет Звезда. Я бы даже не удивился, если бы увидел золотую звезду с ее именем на фасаде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Подойдя к воротам, я нажал кнопку домофона и, глядя в глазок висящей над ним камеры, помахал в объектив.
— Заходи! — буркнул динамик голосом Леры, и тяжелая железная дверь загудела, впуская меня внутрь.
Надеясь, что сама хозяйка будет так же гостеприимна, я прошел по небольшому вылизанному двору, где для полноты картины не хватало только красной дорожки, ведущей на крыльцо. Поднявшись по ступеням, я позвонил уже во входную дверь дома. Та мгновенно распахнулась, и на пороге появилась хозяйка — босиком и в легком шелковом халатике до середины бедра. Начало мне уже нравилось.
— Одна живешь? — спросил я, переступая порог.
— Ты поболтать сюда пришел? — проворчала Лера, захлопывая дверь. — Пойдем, у меня нет времени на прелюдии!..
Однако время похвалиться своим домом у нее нашлось.
— Там столовая, — ее рука деловито махнула влево. — Там мини-студия, где я пишу, — рука показала вправо. — Между прочим, одна из лучших в городе. Оборудование в Штатах заказывали…
Идя за ней, я вертел головой по сторонам, сам не зная, на что смотреть. Стены были густо завешаны ее фотографиями в золоченных рамках, вырезками из газет со статьями о ней и обложками журналов с ее лицом — этакая своеобразная галерея имени себя, чтобы было легче гордиться достигнутым. В редких просветах между Лериными снимками висели сияющие золотые и платиновые пластинки, а целый угол комнаты занимал огромный белоснежный рояль.
— Я, конечно, понимаю, — сказала Лера, как-то по-своему растолковав мой взгляд, — что это не самый роскошный дом на свете… У Люци куда лучше. Но я еще только начинаю…
Ну не знаю, у меня дома нет столовой — только кухня с обеденным столом. Глаза замерли на картине над роялем, где нарисованная Лера в меховой накидке гордо позировала с чем-то золотым и блестящим на голове.
— Это что корона? — не понял я.
— Диадема, — коротко бросила она.
Некоторое время я озадаченно рассматривал ее портрет, изумительно красивый и в то же время какой-то сюрреалистично неправильный.
— Кажется, ты тут немного на себя не похожа.
Лера снисходительно фыркнула.
— Это идеальная я, — заявила она таким тоном, будто я сказал полную ерунду, — к которой надо стремиться. Мотивационный портрет. Люци подарила, чтобы я не забывала!
В нижнем правом углу этого шедевра была размашисто выведена подпись художника — “Люци”. Я невольно хмыкнул. Этот “мотивационный портрет” скорее напоминал укор, что невозможно все время выглядеть как отфотошопленная фотография. Крепко же ее демон в нее впился. А ведь мозгов у Леры, как мне показалось, побольше, чем у Люци. Правду говорят, тщеславие ослепляет.
— А трахаться мы где будем? — спросил я, отворачиваясь от картины. — Можно на рояле. Просто взорвем интернет…
— Меня потом от этого рояля тошнить будет! — поморщилась она. — А он ручной работы, между прочим, тридцать штук на весь мир… Все, пойдем! Спальня на втором этаже.
Пока мы поднимались по лестнице, мои глаза то и дело скользили с ее обтянутых шелком бедер, плавно покачивающихся передо мной и немного оголяющихся от каждого шага, на стены со снимками, где Лера позировала в томных позах, собрав, видимо, всю коллекцию своих фотосессий. Ей что так нравится на себя смотреть? Халатик слегка задрался, на миг обнажив упругое полушарие. Хотя мне на нее смотреть нравилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Поднявшись на второй этаж, Лера широко распахнула дверь.
— Вот здесь и будешь меня трахать…
В первое мгновение мне показалось, что я попал в фотостудию. Шторы внутри были плотно задернуты, а комнату освещали только лампы под потолком и два больших черных зонтика на стойках. Атмосферу интима тут создавала лишь кровать, широкая и просторная, уже расправленная — явно чтобы не терять время. А прямо перед ней на штативе стояла увесистая камера с огромным объективом, на которую по ощущениям можно было снять и полнометражку.
